Элизабет Джордж - Великое избaвление
— Нет-нет, ничуточки. — Обернувшись к хозяйке, Дебора поинтересовалась: — У вас есть и другие постояльцы?
— Пара американцев, только и всего. Увидите за завтраком. Знаете таких: синтетика и толщенные золотые цепи. Муж носит на мизинце чудовищных размеров бриллиант. Весь вечер развлекал меня, толковал про зубных врачей. Вроде как мне позарез нужно запломбировать все зубы — это сейчас в моде. — Содрогнувшись, миссис Бертон-Томас подбодрила себя очередным стаканчиком. — А для чего, спрашивается? Чтобы мне, как фараоновой мумии, через тысячу лет целехонькой попасть в руки археологов? Или чтобы дырок не образовалось? — Она величественно и небрежно пожала плечами. — Я так и не поняла. Американцы прямо чокнулись на своих зубах. Один к одному и чтоб сверкали. Вот уж! А по мне, пусть хоть кривые, да свои — придает своеобразие, знаете ли. — Она без особой на то нужды ткнула кочергой в огонь, разметав по ковру целый сноп искр, и принялась усердно колотить тлеющие угли. — В общем, славно, что вы приехали. Может, дедуля вверх ногами в гробу переворачивается, никак не переживет, что я принимаю в нашем «замке» туристов, но коли пришлось выбирать между гостями и чертовым Национальным Фондом… — Она подмигнула супругам, вновь поднося стакан ко рту. — И вы уж меня извините, но на старости лет я развлекаюсь от души.
На пороге комнаты возник паренек. Он выглядел довольно неуклюже в пижаме, прикрытой вместо халата смокингом, в котором поместилось бы двое таких ребят. В руках парень держал костыли, принадлежавшие Сент-Джеймсу. Он кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание.
— В чем дело, Эдди? — рявкнула миссис Бертон-Томас. — Ты отнес багаж наверх?
— Там еще это было, тетя, — кротко ответил он. — Это тоже нести?
— Разумеется, дуралей!
Юноша поспешил скрыться с глаз. Тетя укоризненно покачала головой ему вслед.
— Я жертвую собой ради семьи. Можно сказать, я христианская мученица. Пошли, молодежь, провожу вас в комнату. Наверное, вы уже с ног валитесь. Нет-нет, бренди мы возьмем с собой.
Они двинулись вслед за хозяйкой из столовой в каменный холл, а оттуда через другую дверь попали на лестницу. Отполированные и не покрытые ковром ступени вели в верхнюю часть дома, где царила тьма.
— Роскошная лестница! — Миссис Бертон-Томас одобрительно хлопнула рукой по широким деревянным перилам. — Таких нынче не делают. Пошли, нам сюда.
Поднявшись на второй этаж, они свернули в едва освещенный коридор, где семейные портреты чередовались на стенах с фламандскими гобеленами. Миссис Бертон-Томас кивком указала гостям на гобелены.
— Давно пора убрать их отсюда. С какой стати они тут висят аж с тысяча восемьсот двадцать второго года? Прабабушка никого не желала слушать, сколько ей ни твердили, что на эти штуки лучше любоваться издали, а не впритык. Традиция — и все тут. Как я это выдерживаю? Ну вот, мы пришли. — С этими словами она распахнула дверь. — Оставляю вас наедине. Все современные удобства. Полагаю, дверь в ванную вы найдете. — И во мгновение ока она исчезла, только полы розового халата взметнулись вокруг изящных лодыжек да прошлепали по каменному полу вновь обретенные тапочки.
Они вошли в спальню. Весело полыхал огонь в камине. Едва переступив порог, Дебора решила, что более красивой комнаты она в жизни своей не видела. Великолепные дубовые панели, обольстительные женские лица улыбаются с двух портретов Гейнсборо, повешенных друг напротив друга. Накопленные столетиями радушие и уют. Небольшие настольные лампы под розовыми абажурами наполняли комнату мягким, рассеянным светом, отблески играли на спинке и изголовье огромной кровати красного дерева. Высокий шкаф отбрасывал вытянутую тень на стену, на туалетном столике сверкали брильянтовыми гранями флакончики духов и блестели серебряные щетки. У одного окна, на столике с витыми ножками, были расставлены букеты лилий. Дебора подошла к столу, коснулась пальцем изогнутого края цветка.
— Тут и карточка есть. — Она вынула записку и прочла. Глаза ее наполнились слезами. Женщина обернулась к мужу. Саймон отошел к камину и пристроился возле него в мягком кресле. Он следил глазами за своей молодой женой, привычно сдержанный, молчаливый, но взгляд выдавал его чувства.
— Спасибо, Саймон, — прошептала она, засовывая карточку обратно в букет и с трудом сглатывая слезы, которые не могла скрыть. С усилием она заставила себя вернуться к более легкомысленному тону: — Как ты разыскал это местечко?
— Тебе здесь нравится? — вопросом на вопрос ответил он.
— Невозможно даже вообразить, чтобы где-то могло быть лучше. Ты ведь сам это знаешь, правда же?
Муж не ответил. В этот момент послышался стук, и Саймон с улыбкой обернулся к двери. Он явно наслаждался всем происходящим.
— Войдите, — пригласил он.
Это явилась племянница хозяйки, Дэнни, с охапкой одеял в руках.
— Извините. Забыла одеяла. У вас уже есть пуховые, но тетя считает, если она сама мерзнет, то уж все остальные и подавно. — Девушка вошла в комнату, дружелюбно и покровительственно поглядывая на гостей. — Эдди уже принес ваши вещи? — поинтересовалась она, открывая гардероб и без особых церемоний запихивая туда одеяла. — Он у нас малость туповат, что есть, то есть. Вы уж его извините. — Она вгляделась в свое отражение в матовом стекле, прикрепленном изнутри к дверце шкафа, прикоснулась рукой к волосам, приведя непокорные пряди в еще больший беспорядок, и тут поймала на себе взгляды супругов. — Главное, остерегайтесь крика младенца, — торжественно предупредила она. Казалось, она произносит заученную реплику из пьесы, не хватало только, чтобы псы откликнулись ей дружным воем.
— Крика младенца? Разве американцы привезли с собой ребенка? — спросила Дебора.
Темные глаза девушки сделались еще шире. Она внимательно поглядела на обоих слушателей.
— Вы ничего не знаете? Вас никто не предупредил?
По поведению девушки легко было догадаться, что потрясающая повесть не заставит себя ждать. Перед тем как приступить к рассказу, Дэнни вытерла обе ладони о подол своей юбки, пошарила взглядом в углах комнаты, словно там мог притаиться кто-нибудь и подслушать, и выбрала в качестве трибуны оконную нишу. Несмотря на ночной мороз, она дернула шпингалет и настежь распахнула окно.
— Вам никто не говорил об этом? — Театральным жестом она указала куда-то вдаль, в темноту.
Дебора и Сент-Джеймс понимали, что обязаны посмотреть на «это». Подойдя к окну, они разглядели сквозь туман призрачные руины полуразрушенного аббатства.
— Аббатство Келдейл. — Дэнни отчеканивала каждый слог. Теперь она сочла возможным переместиться к очагу и усесться там для мирной вечерней беседы. — Крик младенца доносится оттуда.
Сент-Джеймс затворил окно, задернул плотные шторы и вместе с Деборой вернулся к очагу. Муж опустился на стул, жена примостилась на полу у его ног, наслаждаясь теплом, радуясь жаркому дыханию пламени на своей коже.
— Полагаю, речь идет о призраке младенца? — уточнила она.
— Разумеется! Я слышала крик своими ушами. Погодите, вы тоже его скоро услышите.
— С призраками всегда связаны легенды, — мечтательно протянул Сент-Джеймс.
Дэнни откинула голову на спинку кресла, явно радуясь подсказке.
— И с этим призраком тоже, — торжественно подтвердила она. — Келдейл был на стороне короля — в смысле, в ту войну. — Она говорила так, словно семнадцатое столетие завершилось только накануне. — Все до последнего были верны королю. Вся деревня Келдейл — она в миле отсюда, если идти по дороге. Вы проезжали мимо нее.
— Боюсь, мы выбрали несколько иной путь, — усмехнулся Сент-Джеймс.
— Обходной маневр, — вставила Дебора.
Дэнни не позволила сбить себя с толку.
— Итак, — продолжала она свою повесть, — это случилось в самом конце войны. Старый мерзкий негодяй Кромвель, — сразу было видно, кто давал девушке уроки истории, — как-то прослышал, что северные лорды готовят восстание. И он как ураган пронесся по нашим долинам; его солдаты захватывали поместья, резали скот, сжигали деревни роялистов. Келдейл был хорошо спрятан от чужих глаз.
— Нам тоже так показалось, — пробормотал Сент-Джеймс.
Девушка кивком подтвердила его слова.
— Жители деревни заранее узнали о приближении кровожадных круглоголовых. Старого негодяя Кромвеля интересовала не сама деревня — нет, он искал ее жителей, всех, кто был верен нашему королю Чарли.
— Он хотел убить их? — подхватила Дебора, едва рассказчица остановилась, чтобы перевести дух.
— Истребить их всех до последнего! — откликнулась Дэнни. — Когда разнеслась весть, что Кромвель направляется в Кел, жители деревни придумали свой план. Они, все до единого, решили уйти с семьями и скотом и всем добром и укрыться в подвалах аббатства. Пусть круглоголовые приходят — они найдут Келдейл, но в нем они не застанут ни одной живой души.
