Николай Леонов - Алиби на всех не хватит
– А что это ему дало? Он же все равно не получал контрольный пакет, – высказался Лев.
– Да. Но в такой ответственный момент, как подготовка к Олимпиаде, никто бы не решился менять руководство компании, значит, на все время строительства Тарханов оставался единственным человеком, кто мог бы распоряжаться перечисленными суммами.
– В нашем списке появился еще один участник?
– Огласите, пожалуйста, весь список, товарищ полковник! – усмехнулся Стас.
– Ой! Ой! Какие мы умные, – покачал головой Лев и прошел за свой стол.
– Ну а если серьезно, этот Тарханов вполне мог желать Розенбергу смерти.
– Но ведь тендер проходил в начале лета, почему же он ждал столько времени? – прищурился Лев.
– Потому что основную сумму государство перечислило только сейчас.
– Понятно. А что с информацией на Соболева? Удалось что-нибудь найти?
– Нет.
– Я так и думал. Но не переживай, Стас, я уже разговаривал с Орловым, и он обещал помочь в этом вопросе.
– Что, пообещал лично пошуршать по Интернету? – усмехнулся Крячко.
– Почти. Он при мне позвонил в девятый отдел, где Соболев когда-то работал.
– А-а, ну, тогда и переживать нечего. Остается подождать, когда нашему генералу предоставят папочку с документами, и начинать поиск Соболева.
– Думаешь, следует начать именно с него?
– А с кого же? С Тарханова?
– С Тархановым чуть позже. Для начала – Соболев, потом Альбина и Тарханов.
– Сразу двоих будем разрабатывать?
– Хочу тебе кое-что пояснить, Стас. Когда я был у Орлова, он недвусмысленно дал мне понять, что в случае просрочки расследования или, того хуже, ненахождения убийцы нас с тобой отправят домой, причем без всякого выходного пособия.
– Как это? – округлил глаза Стас.
– Так! Если мы не найдем убийцу в ближайшие три дня, на спокойную и обеспеченную пенсию можешь не рассчитывать.
– Значит, они подталкивают нас к тому, чтобы мы в трехдневный срок нашли виновного, а кто им окажется, это для них не столь важно? Я правильно понял?
– Неправильно! Ты прекрасно понимаешь, что не в моих правилах вешать убийство на тех, кто его не совершал; а во-вторых, кого предлагаешь сделать козлом отпущения? Может, Геннадия Чернодеда?
– А что, это идея! – обрадовался Стас, но, тут же напоровшись на суровый взгляд Гурова, серьезно проговорил: – Шучу, конечно.
– Я думаю, уже хватит шутить по всякому поводу, а пора приниматься за работу.
В это время зазвонил телефон, и Лев поднял трубку.
– Да, товарищ генерал! Хорошо, сейчас буду.
– За документами? – спросил Стас. За многие годы совместной работы друзья научились понимать друг друга без слов.
– Да, Орлов просил зайти и забрать полученную информацию.
– Интересно, как ему это удалось? Обычно подобные документы хранятся под грифом «Секретно».
– Во-первых, наш Орлов не последний человек в МВД, а во-вторых, когда люди, подобные Соболеву, переходят в частные структуры, они автоматически становятся неинтересными для девятого отдела.
– Откуда ты это знаешь, Лев? – удивился Крячко.
– Однажды пришлось ехать в купе с одним полковником в отставке, который все это и объяснил.
– Он что, работал в девятом отделе?
– Нет. По соседству.
– Понятно.
– Ладно. Не буду заставлять начальство нервничать, ведь оно очень не любит, когда подчиненные задерживаются, тем более сейчас, когда каждая минута на счету.
– Я смотрю, ты не очень-то спешишь получить важные сведения? – начал генерал, как только Гуров переступил порог кабинета.
– Извините, товарищ генерал, мы с Крячко обсуждали дальнейший план действий.
– И каков ваш план?
– Появились новые сведения относительно партнеров по бизнесу убитого Розенберга.
– Есть что-то серьезное, за что можно зацепиться? – сразу оживился Орлов.
– Для начала надо кое-что проверить. Возможно, понадобится ваша помощь, товарищ генерал.
– Какая?
– Если наша проверка подтвердит, что партнер убитого бизнесмена Тарханов имеет отношение к убийству, надо будет установить за ним слежку и даже поставить прослушку.
– С этим проблем не будет. Нам дали все полномочия невзирая на чины и ранги. Никто не посмеет препятствовать в том или ином вопросе, так что как только понадобится моя помощь – сразу обращайся. А пока вот, возьми. Прислали то, что ты просил. – Орлов протянул несколько отпечатанных на принтере стандартных листков. – Я уже ознакомился, но, на мой взгляд, там нет ничего интересного. Так, общие сведения.
– Можно, я ознакомлюсь с ними в своем кабинете? Да и Стасу надо показать.
– Делай как считаешь нужным, Лев. Мне сейчас главное – результат, а то на меня наседают со всех сторон, сам понимаешь. Был бы я помоложе, сам бы, наверное, кинулся искать этого убийцу, так они меня достали своими вопросами: Когда? До каких пор? – улыбнулся Орлов.
– Постараемся управиться своими силами, – поддержал его шутку Гуров, представив на минуту генерала в роли сыщика.
– О результатах поиска сообщать мне каждый час, – уже серьезно приказал генерал. – И чтобы без напоминаний!
– Есть! Разрешите идти?
– Иди, Лев Иванович, иди, дорогой.
Вернувшись в кабинет, Гуров застал Стаса сидящим перед своим рабочим компьютером.
– Надеюсь, Стас, ты там не «косынку» раскладываешь? – Он прошел за свой стол и, положив перед собой бумаги, стал их просматривать.
– Ты меня, конечно, извини, Лев, но я не настолько отмороженный, чтобы после всего сказанного тобой не понять, что в ближайшие трое суток работа над поимкой преступника станет для нас и едой, и питьем, и женой, и любовницей.
– Совершенно верно, – не отрываясь от чтения, согласился Лев.
– Я пытаюсь сравнить найденный тобою план с городскими ландшафтами.
– И как? Получается?
– Не совсем.
– А может, пойти по короткому пути? – Гуров отложил бумаги в сторону.
– Каким образом? Не хочешь ли ты сказать, что это план двора, где был убит Розенберг?
– А кто его знает? Может, и так, – пожал плечами Лев.
– Это было бы совсем просто. Подобные совпадения только в кино бывают.
– Сюжеты для кино берутся из жизни, так что советую попробовать.
– Ладно, сейчас посмотрю…
Когда через минуту Стас поднял голову, Лев понял, что не ошибся.
– Подошло, – медленно проговорил Стас и повернул монитор в сторону Гурова.
– Я же тебе говорил, – спокойно ответил Лев.
– Я в шоке, Лева. Как тебе это удается?
– Обычное совпадение, и ничего больше. Значит, получается, что Соболев знал о предстоящем убийстве.
– Похоже, что так. А иначе зачем ему чертить план местности, где он бывал как минимум два раза в неделю? Скорее всего, ему надо было рассчитать, где он должен находиться в момент убийства своего хозяина, чтобы самому не стать объектом для устранения, – стал размышлять Крячко.
– Такой профессионал, как Соболев, заранее мог все просчитать и оставить себе ходы к отступлению. Возможно, у него не было выбора. Ему могли дать понять, что его хозяина так или иначе устранят, или же он мог сам догадаться об этом и в нужный момент скрыться.
– Отсюда делаем вывод, что Соболев мог знать заказчика.
– А это та информация, которой нас обещал обеспечить девятый отдел? – Стас подошел к столу Гурова и взял отпечатанные листки. – Что-то негусто.
– Читай вслух, – попросил Лев. – Хочу со стороны послушать.
Работая сыщиком, Гуров привык воспринимать основную информацию на слух. Еще в те времена, когда он не был таким известным и крутым сыщиком, как сейчас, ему приходилось самому опрашивать всех свидетелей и запоминать, что они говорят.
– Илья Соболев родился в тысяча девятьсот семьдесят пятом году в городе Ульяновске, – начал Стас. – После рождения был оставлен родителями в роддоме, после чего его определили в ульяновский детский дом, где он и пробыл до своего совершеннолетия. На момент пребывания в детском доме его никто не навещал и не присылал никаких писем, поэтому можно с уверенностью сказать, что Соболев был круглым сиротой. Когда ему исполнилось восемнадцать, его призвали в армию, где он служил в войсках ВДВ. Большую часть своей службы находился в горячих точках. По окончании службы ему было предложено продолжить службу в структурах МВД, в частности в президентской охране. За время службы Илья показал себя честным и смелым офицером. В две тысячи шестом году был уволен из рядов МВД по собственному желанию. – Закончив читать, Стас положил листки обратно на стол Гурову.
– Что скажешь? – спросил Лев.
– Негусто. Когда у человека нет родных и близких, найти его практически невозможно. Такой человек не будет иметь определенного плана, куда двинуться, а вычислить, что на этот момент родится в его голове, практически невозможно, – заключил Стас. – Даже если на секунду представить, что он решит поехать к кому-нибудь из своих однополчан, это тоже для нас пустой номер. Времени прошло много, и пока мы выясним, с кем он мог дружить во время службы, пройдет не одна неделя.
