Алексей Макеев - Вдова на один день
Судя по обстановке в комнате Павла, он явно не убирался здесь не то что каждый день, но даже и раз в неделю. В других комнатах было гораздо больше порядка, но Гуров подозревал, что это оттого, что Павел в них практически не находится, проводя основное время за своим компьютером. Об этом же свидетельствовали и три грязные тарелки, сложенные одна в другую и торчавшие за монитором. Павел заметил брошенный на них взгляд и задвинул подальше.
– А когда мама должна вернуться? – спросил Гуров.
– Говорит, что недели через две, не раньше.
По тону Павла сложно было определить, радует его такое положение вещей или нет. Беседуя с ним, Гуров, обладая очень хорошими задатками психолога, сделал вывод, что парень очень привязан к матери и хотел бы от нее большего внимания. В глубине души его наверняка таилась обида за то, что когда-то мать встретила Семена Абрамова и часть своей любви перенесла на него. Большую часть, как полагал Гуров. С другой стороны, он входил в тот возраст, когда человек, особенно мужчина, уже не так нуждается в материнской опеке и внимании. У него появляются другие интересы, для него куда больше значимыми становятся друзья и подруги. Примерно такое раздвоение переживал сейчас Павел Колесов.
– Слушай, Паша, а как вообще погиб твой отчим?
Колесов поглядел на него удивленно.
– Он утонул, – пожал он плечами.
– Это я знаю, – кивнул Гуров. – А что, он собирался в тот день в Хорошаево?
– Он мне не докладывал, куда собирается. Это лучше у матери спросить, – парень помолчал, потом сказал: – Вообще-то он неплохой мужик был. И ко мне нормально относился. Просто меня раздражало, что мать так уж с ним носится, как с писаной торбой. Она со мной-то с маленьким так не носилась!
– Ну, Паша, ты уж постарайся ее понять, – проговорил Гуров, стараясь не оборвать ту ниточку контакта, которая образовалась у него с парнем в ходе беседы. – Все-таки этот человек был ее мужем. Но я убежден, что при этом она очень любит и тебя. Наверное, ты сам часто задираешься, вот она и не решается проявить к тебе свои чувства.
Павел ничего на это не ответил, лишь нахмурился. Гуров решил продолжать:
– Ты не знаешь, твой отчим хорошо плавал?
– Нормально. Когда мы все вместе на море ездили, он спокойно плавал. Это мама боялась, все время на берегу лежала. Она вообще плавать не умеет и трусиха жуткая! – парень улыбнулся.
– Понятно, – кивнул Гуров. – А в Хорошаеве он часто бывал?
– Понятия не имею! Я не спрашивал.
«Да, похоже, без беседы с вдовой не обойтись, – подумал полковник. – Хотя кое-чем и этот разговор оказался полезным».
– Ладно, Паша, я тебя долго мучить не стану, скажи мне только: ты вот испугался, когда я появился в твоей квартире. А чего?
И Гуров испытующе посмотрел парню в глаза. Пару секунд Павел водил ими из стороны в сторону, потом и вовсе опустил.
– Да так просто… – пробормотал он. – Чужой мужик какой-то в квартире… Вы бы не испугались?
– Ну, если бы я опасался, я не стал бы открывать дверь неизвестно кому. Только мне кажется, у тебя есть основания для опасений. Может, скажешь мне, в чем дело? Я постараюсь помочь.
И Гуров снова смерил Павла длинным взглядом. Однако тот упорно стоял на том, что ничего и никого не боится, просто не ожидал увидеть незнакомого человека у себя дома. При этом он уже нетерпеливо поглядывал то на часы, то на экран монитора, и Гуров понял, что мысли парня находятся уже в другом месте.
Вскоре раздался звонок в домофон, и Павел вышел из комнаты, а вернулся вместе с долговязым парнем своего возраста, который сразу же плюхнулся на соседний с хозяйским стул, заткнул уши наушниками и принялся быстро что-то набирать на клавиатуре.
Гуров узнал у Павла на прощание номер сотового телефона матери, который тот с неохотой, но дал, а также спросил, не было ли у Семена Абрамова каких-либо неприятностей в последнее время. Павел ответил, что «вроде все было нормально». Гуров уже убедился, что это была стандартная форма ответа для представителя его поколения. Он его не удовлетворил, и полковник продолжил расспросы в этом направлении. Павел отвечал вяло, уклончиво и явно стремился уйти от разговоров о проблемах своего отчима. Гуров и так и сяк подводил его к теме бизнеса Абрамова, спрашивал, чем конкретно тот занимался в своем агентстве, не было ли острых углов в отношениях с партнерами или конкурентами и не случалось ли каких-то угроз в его адрес. Тут Павел Колесов совсем замкнулся, твердил только: «Не знаю, не знаю», чем еще сильнее убедил Гурова в том, что он что-то скрывает и чего-то боится. Но сейчас продолжать этот разговор было бессмысленно, и Гуров про себя решил, что обязательно проверит свои подозрения, но уже пообщавшись с другими людьми, с которыми пересекался Абрамов, начиная с его жены. А если и она начнет мяться, придется встретиться с его партнерами по бизнесу. Собственно, это нужно было сделать в любом случае.
А пока что Гуров, покинув квартиру Абрамова, решил проехать по оставшемуся адресу – архитектора Бориса Вельчинского. Тот проживал далековато от центра, и полковнику пришлось потратить на дорогу около часа. Тут он, правда, поступил умнее: предварительно позвонил по домашнему и, когда ему ответили, представился как полковник Гуров из МВД. Услышав равнодушное «приезжайте», Гуров направился в Новогиреево.
Каково же было его разочарование, когда в квартире Вельчинских его никто не встретил. В подъезд Гуров прошел беспрепятственно, поскольку кирпичная пятиэтажка была оснащена не домофоном, а кодовым замком, уже практически вышедшим из употребления. Несколько цифр на замке были стершимися, и Гурову удалось открыть его без проблем.
Да, за дверью квартиры Вельчинских явно никого не было. Стараясь унять поднявшуюся волну раздражения – столько времени потрачено зря, еще и на обратную дорогу! – Гуров уже достал из кармана листок, собираясь написать записку с приглашением завтра же посетить его кабинет. Однако тут открылась дверь напротив и из нее показалась женщина средних лет, с флегматичным лицом, которая спросила:
– Это вы из МВД?
– Совершенно верно, а вы откуда знаете?
– Так это вы со мной разговаривали по телефону. Тамара Юрьевна уехала, а меня попросила цветы поливать.
– Тамара Юрьевна – это…
– Хозяйка, – пояснила соседка.
– А Борис Вельчинский кем ей приходился?
– Сыном. Причем единственным. Неудивительно, что она так сдала после его смерти! К тому же парень он действительно был золотой. Редкость по нынешним временам. И учился отлично, и институт с красным дипломом окончил, и к ней относился заботливо. А у меня вот две девочки – и те не такие послушные! – она покачала головой.
– Скажите, а вам что-нибудь известно о смерти Бориса?
– Так утонул он, – пожала плечами женщина и вздохнула. – Вот ведь судьба! Не знаешь, где найдешь! И ведь плавал отлично!
– Отлично плавал? – заинтересовался Гуров. – Вы это точно знаете?
– Конечно, он еще с детства в бассейн ездил. Сначала мать возила, потом сам. Он вообще самостоятельный был. И умница! Не успел институт окончить, сразу работу нашел. И такую хорошую! Его там сразу заметили, он стал даже в каких-то конкурсах участвовать и что-то там выигрывать. Вот недавно как раз к очередному готовился.
– Так-так… – пробормотал Гуров, размышляя про себя. – А куда уехала его мать?
– В санаторий. Она, как Бориса похоронила, немного будто бы… умом повредилась, – понизила голос женщина. – Вот ей и посоветовал кто-то из знакомых там подлечиться. Что ж, оно и к лучшему! У нее ведь муж только два года назад умер, а тут следом такое несчастье! Так что пусть немного в себя придет. А пятьсот рублей – деньги небольшие.
– Какие пятьсот рублей? – не понял Гуров.
– Ну, те, что она мне платит за то, что я цветы ее поливаю, – спокойно пояснила женщина. – Мне же каждый день сюда заходить приходится.
Гуров никак не прокомментировал это заявление, однако про себя подивился тому, что женщина говорит об этой сделке столь естественно. И подумал о том, как изменились отношения между людьми. Разве лет пятнадцать-двадцать назад можно было представить, что соседка потребует денег за то, чтобы раз в день зайти в твою квартиру с лейкой? Гуров помнил, как люди, жившие с ним на лестничной клетке, спокойно доверяли ключи от своих квартир другим жильцам – то чтобы кота покормить, то проветрить, то еще что-нибудь, – и никому и в голову не приходило просить за это какую-то плату.
«Хватить ностальгировать, – грустно усмехнулся про себя Гуров. – Тогда были одни времена и нравы, сейчас другие. Многие тебя, полковник, вообще не поняли бы! Нормальные товарно-денежные отношения!»
– Скажите, а как называется санаторий, в который поехала Тамара Юрьевна? – спросил он.
– «Лучшая планета», – не задумываясь, ответила та. – Это по Калужскому шоссе. Вторую неделю уж она там. А возвращаться пока не собирается. Ну а мне-то что? Пускай отдыхает!
