Андрей Константинов - Ловушка. Форс-мажор
Плыть с папкой в руке да еще с обожженной ладонью было крайне неудобно. Вдобавок – плыть в одежде. Лямка сто раз пожалел, что не снял хотя бы кроссовки. Сейчас они, словно чугунные, тянули его ко дну. Где именно в этой части набережной расположен ближайший спуск к воде, Иван не знал, поэтому чисто механически грёб на выбранный в качестве ориентира крейсер революции. А от моста до «Авроры» навскидку было метров двести.
Краем глаза Лямка видел, что наверху, за гранитом набережной, притормаживают-толпятся многочисленнные зеваки. Скорее всего, наблюдатели разделилась на два лагеря: одни считали его психом, другие – алкоголиком. Где-то среди них наверняка металась и Ольховская, но Лямка ее не видел. Ему вообще трудно было задирать голову так высоко. К тому же очень скоро он обессилел – пловец из Ивана был, как поплавок из топора, хотя практически всю жизнь он и провел на Волге. Ничего не попишешь – представитель поколения «ботаников»!
Наконец, Лямке удалось дотащиться до ближайшего, сугубо бутафорского бакена «Авроры»,[8] на который он и водрузил порядком опостылевшую папку. Знать бы еще, что там? Может, и не было особого смысла сигать за ней в холодную и грязную невскую воду? Теперь, когда у него наконец оказалась свободной и вторая рука, Иван получил возможность более пристально всмотреться. И, наконец, разглядел Ольховскую: та пыталась прорваться на «Аврору», а несущий вахту в своей будочке матросик, судя по всему, категорически не давал ей этого сделать. Туристов на палубе крейсера почему-то не наблюдалось. Ну да оно и к лучшему: подвернуться под горячую руку доморощенному папарацци-любителю и после увидеть изображение себя любимого, барахтающегося в Неве, на какой-нибудь «Фонтанке.ру», а то и в газете, Лямке абсолютно не климатило.
Иван решил помахать Полине рукой: пусть поймет, что за него волноваться не стоит. С этой целью он попытался ухватиться за стальной канат, ведущий от бакена к борту корабля. Но течение сносило, и ему всякий раз не хватало буквально каких-то нескольких сантиметров. Отчаявшись в своих попытках, Лямка подпрыгнул, «оттолкнувшись от воды», и все-таки умудрился зацепиться за канат кончиками пальцев левой руки. Вот только в результате этого маневра жуткая боль судорогой прокатилась снизу вверх по всему телу – это холоднющая вода свела его «толчковую правую».
Из школьного курса ОБЖ Иван смутно помнил, что в подобных случаях главное – не паниковать, постараться дотянуться до ступни и, взявшись за пальцы сведенной ноги, с усилием тянуть ступню на себя. Но вот о том, прокатит ли такой фокус с человеком, решившим поплавать, не снимая кроссовок, в учебнике ничего не сообщалось…
Петроградская набережная, 2
– Женщина, я же вам говорю: в музее санитарный день, потому что завтра прибывает лично товарищ главком. Пускать на судно строго воспрещается. Идет уборка.
Бритый и лопоухий нахимовец Ерёмин с большим трудом сдерживал натиск рвущейся на абордаж «Авроры» Ольховский. Ерёмин был круглым отличником по учебе и полным дебилом по жизни. Таких на флоте не уважают в принципе и при первой возможности бьют. Практика показывает, что второе порой помогает. Но Ерёмина не били – у него папа. Большой человек в службе тылового обеспечения.
– Слушай, ты, моряк вразвалочку, иди к черту! Разуй глаза – у тебя человек за бортом. Ты ему круги швырять обязан, а не стоять здесь, как китайский болванчик, и ушами хлопать.
– Не положено. Вызывайте МЧС.
– Да пока твоё МЧС приедет, он сто раз утонуть может!
– Без приказа не могу.
– Кто дает приказ?
– Вахтенный дежурный.
– Так вызови его!..
– Без оснований не могу. А вдруг он пьяный?
– Твой вахтенный?
– Этот, который за бортом.
– А пьяных спасать не надо?
– Пьяными штатскими занимаются гражданские службы.
– Значит, «нет оснований»?
– Не вижу.
– Щас увидишь.
Зарычав, Полина всем телом навалилась на пост-будку в твердом намерении опрокинуть ее вместе со всем содержимым. Сиречь с юным нахимовцем. Проходившие мимо два поддатых мужика загоготали, подошли поближе и поинтересовались:
– Девушка, подсобить?
– Уф-ф… Спасибо. Сделайте одолжение, если не трудно.
– Не вопрос. Костяныч, ну-ка, взяли-навалились…
Лишь теперь Ерёмин отчетливо осознал, что сейчас его действительно вытряхнут. А потом, не исключено, отобьют ему все склянки. Он схватился за телефон и заморзянил тревожное «всем-всем-всем»:
– Нападение на вахтенный пост! Нападение на вахтенный пост!..
На палубу крейсера выскочил всклокоченный мореман в накинутом на плечи кителе и черных трусах-парашютах. Оценив ситуацию, он загрохотал по ступенькам трапа.
– Что тут у вас происходит?
– Не у нас – а у вас! – гневно выпалила Полина. – У вас человек за бортом, а этот… Джек-Воробей, пятнадцатилетний, блин, капитан, стоит, круги спасательные охраняет!
– Ерёмин, где человек за бортом?
– Да свалился, товарищ мичман, в Неву какой-то парень, пьяный, скорее всего, а эта гражданка требует…
– Я понял, чего она требует. Сам человек-то где? Продемонстрируй. Можно пальцем.
– Вон там, под цепью, за буем. Видите?
– Не вижу.
– …Ой!
– И что означает это твое «ой»?
– Я теперь его тоже почему-то не вижу.
– То есть, по-твоему, он что? Утонул, что ли? А, Ерёмин?
– Не знаю, товарищ мичман. Странно… Фигня – есть.
– Какая «фигня»?
– А он, когда плыл, какую-то фигню в руке держал. Так вот фигня – вон она, на буе лежит, видите? А его самого почему-то…
– НЕ-Е-ЕЕТ! – закричала Полина и, вцепившись в китель, бешено затрясла моремана, как грушу. – Отсюда просто не видно!.. Он там!.. Вы его просто не видите!.. Да вы все здесь слепые!.. Как вас вообще с таким зрением берут на флот?!.. Да вы корабль встречный в море не заметите, не то что человека!!! Ну почему вы все стоите?!! Делайте что-нибудь!!! Он там! Ему нужна ваша помощь! Понимаете вы?!! Офицеры, мать его, флота!!!
Мичман с трудом оторвал от себя рыдающую Полину, сбросил китель, не колеблясь, перемахнул парапет и безупречной ласточкой вошел в воду…
* * *– Ну как вы, товарищ мичман?
– Как-как… Каком кверху, не видишь, что ли?
– Не нашли?
– Какое там! Похоже, течением успело оттащить. Без водолазов не обойдешься, тем более что вода – мутная, как самогон… А где девушка?
– Вон, на газоне лежит. Ей плохо стало. Вроде сознание потеряла.
– «Скорую» вызвал?
– Не-а. Тут какие-то молодые к ней прибежали, парень с девкой. Вроде знакомые ее. Странные такие, у парня так вообще голова пробита… Точно вам говорю, товарищ мичман: по-пьяни это все. И утопленник, и друзья его. Особенно бешеная. Которая будку своротить хотела.
– Да, Ерёмин, – сплюнул мичман, – военно-морской офицер-то из тебя, может, и выйдет. Вот только… Не хотел бы я с тобой тогда в одном экипаже служить!
– Почему? Я не мог покинуть пост. Я – согласно устава…
– Знаешь, Ерёма, уставы, они, в принципе, на нормальных людей рассчитаны. Вот только понятие «нормы» у каждого человека – разное. В этом вопросе даже светилы психиатрии до сих пор договориться не могут. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, товарищ мичман. А это у вас в руках та самая фигня?
– Ни черта ты не понимаешь. А «фигня» – да, та самая.
– И чего там в папке?
– Книга какая-то старинная. Правда, не сшитая, отдельными листочками.
– А… Понятно. – Ерёмин был откровенно разочарован. – Поди, испортилась?
– Не сильно, она в полиэтиленовом пакете была… Значит, так, Ерёмин, имей в виду, я буду ходатайствовать перед твоим руководством, чтобы тебе: два… нет, три… Пять нарядов вне очереди! И к понедельнику – полный конспект брошюры «Спасение на водах». На зачет напрошусь самолично! Уяснил?!..
«Ну вот: пришла беда, откуда не ждали! – раздосадованно подумал нахимовец. – И всё из-за этих гадов!» Ерёмин тяжело вздохнул и мысленно погрозил кулаком: «У-у, пьянчуги проклятые! Пять нарядов! А главное – за что? Ведь всеми уставами предписано… Прав, мичман, вот именно что НОРМАЛЬНЫМ людям предписано. А не таким „моральным уродам“, как эти трое. В придачу с утопленником».
Тем временем мичман подошел к сидевшему на корточках, нервно курящему парню, которого Ерёмин идентифицировал, как знакомого утонувшего. Кстати сказать, голова у парня действительно была разбита. И весьма неслабо.
– Вот, возьми, это его. – Он протянул Козыреву мокрую папку. – Я… Я пытался, но я не смог… Простите нас. Меня и этого малолетнего дебила. Вам просто не повезло, что сегодня вахту нёс именно он. Все остальные – прыгнули бы. Этот – никогда. Это у него наследственное. От папы.
– Я понимаю. Спасибо.
– Слушай, будь человеком, дай сигарету…
