Анджей Выджинский - Время останавливается для умерших
— Обо всех жильцах, — важно ответила Марианна.
— А знаете ли вы что-нибудь о Зомбеке?
— Я обо всех знаю! Даже об этом скупом недотепе Зомбеке могла бы кое-что рассказать. Вы уже знаете о той вертихвостке, Фальконовой, которая пренебрегает святыми брачными узами и даже не думает о том, что ждет ее за это после смерти? Вот будет потеха, когда она это узнает!
Лупоглазая старуха засияла, ее лицо осветилось торжеством.
— Да, — быстро вставил я, пользуясь тем, что Марианна Вятрык переводила дух. — Мы знаем, что Фальконова сюда приходила. А еще кто-нибудь бывал?
— Только один раз, — сказала она, понижая голос до шепота. — Один раз, но все-таки был. Кто-то приходил на прошлой неделе, в двенадцать дня. Звонил раза три, пока Зомбек открыл.
— И что они, поздоровались? Или приходил Кто-то чужой?
Мое сердце забилось живее. Неужели мне удалось попасть, наконец, на дорогу, ведущую к убийце! Я ощутил необычайный подъем и даже не подумал о том, что черпаю сведения из грязного источника — любопытства этой женщины.
— Вот, пожалуйста! — запищала Марианна Вятрык. — Теперь вам уже понадобилось это знать? А только что вы сами упрекали бедную вдову в подглядывании? Сейчас вам уже не противно? Ну ладно, я вам скажу. Конечно, они поздоровались, как же еще. Но когда Зомбек увидел гостя, то, по-моему, испугался.
— «По-моему» или точно? Это очень важно.
— Если говорю, значит испугался. У него чуть глаза на лоб не вылезли, когда он открыл дверь и увидел этого человека.
Я должен был задать еще один вопрос, может быть, самый главный.
— Фальконова тогда была у Зомбека?
— Понятно, что была.
А Галина все не возвращалась. Не сбежала ли? Если бы я раньше знал о существовании этой марки за сорок грошей, то с удовольствием отдал бы всю получку за то, чтобы посмотреть, какая печать там стоит. Но удастся ли ее разобрать? Вдруг мне предстоит увидеть только часть контура печати на самом уголке марки?
Кажется, я переживал переломный момент в своих поисках. Наконец-то мне удалось найти зацепку для Галины и для Фальконовой одновременно. Почему Эвелина скрыла от меня посещение человека, так напугавшего Зомбека? Не причастна ли она сама к его смерти? Она, правда, плакала, но кто же не заплачет, чтобы избежать возмездия?
Надо будет еще раз прощупать Марианну.
— Как выглядел воскресный гость?
— Именно об этом я и собиралась сказать. Когда звонил, он стоял спиной. На нем был плащ, болоньевый, за тысячу двести или больше злотых. И откуда люди берут деньги на такие плащи? А лица я не видела. Он был не очень высокий, ну, такой как вы, средний. Шляпа у него плетеная или матерчатая, с маленькими полями.
Неожиданно Марианна покраснела, точно от стыда.
— Трагедия! Настоящая трагедия. Я не успела, он меня перехитрил. Как-то тихо вышел… Как привидение. А что с этим Зомбеком? Люди говорят, что он убежал с деньгами. Имел пять миллионов в чемодане или даже больше. Всегда один грех влечет за собой другой.
Я не стал ждать продолжения и сбежал.
20Галина торопливо листала страницы нескольких книг сразу. Она стояла у окна, и поэтому я видел ее, идя через Двор.
— Есть! — радостно воскликнула она, когда я вошел в комнату. Кончиками тонких пальцев она осторожно, словно это было крылышко мотылька, взяла марку и положила ее на мою ладонь.
Я же, не взглянув на крохотный кусочек бумаги, смотрел только на Галину. Она мне нравилась, даже очень нравилась, однако я был так измотан и занят своими неудачами, что не хотел об этом говорить. Видимо, что-то в моем взгляде обеспокоило ее, потому что она тут же начала тараторить:
— Я у всех жильцов получаю марки для Марека, а вот от Зомбека мне только одна и досталась. А эта ужасная Марианна получает письма даже из Австралии, но марок никогда не дает… Не сердитесь, пожалуйста, что я забыла вам сказать про этого кота, — она показала рисунок на марке. — А вы тоже их собираете?
— Это первая марка в моей жизни, которую я с удовольствием оставил бы себе.
На белом фоне марки стоял отчетливый почтовый штемпель. Отправитель выслал открытку из Колюшек. Я снова взглянул на Галину, на этот раз уже с так называемой «профессиональной невозмутимостью».
— Я могу узнать, что вы делали двадцать третьего, в воскресенье?
— Жалею, что не встретилась с вами… Сейчас скажу… В десять утра я поехала с подругами в Вилянув. Вы хотели бы с ними познакомиться? Очень милые девочки, Гражина и Крыся. Я им уже про вас рассказывала, и они мне очень завидуют, что я вас знаю. Домой вернулась в десять вечера. По воскресеньям отец всегда дома.
— Значит, вы не знаете, приходил ли кто-нибудь к Зомбеку в этот день?
— Наверное, только Эвелина. Меня уже не было, потому и не знаю.
— А отец вам ничего не говорил?
— Только то, что спал до полудня, потому что в субботу основательно заложил. Вам нравится эта марка? — Возьмите ее себе, у Марека их полно… Боже, когда же вы будете со мной ласковы и скажете что-нибудь приятное.
Она села к пианино, которое ее отец называл «фортепиано».
— Сыграть вам что-нибудь? Может, «Не говори мне о любви»? Это сейчас самая модная вещь. «О, пусть очнется сердце ото сна», — красиво, да?
— Прекрасно, — сказал я и вышел уже тогда, когда Галина отвернулась и начала играть «Не говори мне о любви».
Сначала я был просто счастлив, получив желанную марку и кое-какие новые сведения о Зомбеке. Однако сопоставил факты — и меня снова охватило отчаяние. Что я знал? Лишь то, что тридцатого, в воскресенье, был убит Эмиль Зомбек. Что двадцатого он получил поздравительную открытку из Колюшек. А двадцать третьего, на прошлой неделе, к нему заходил какой-то мужчина в болонье, и этот визит смертельно перепугал Зомбека.
0 на основании этого мне нужно разыскать убийцу! Где его искать, как он выглядит, как его зовут, каким образом он оказался в кассе «Протона»? За что убил Зомбека?
Помочь мне могла только Эвелина Фальконова. Она, и больше никто. Даже наш прекрасный криминалистический центр с его суперсовременными методами был здесь бессилен.
21Директор Колаж набирает номер майора Птака.
— Есть ли уже какие-нибудь результаты расследования?
— Какого расследования? Вы о чем?
— По делу нашего кассира, Эмиля Зомбека.
— Не понимаю, — отвечает майор, — почему вы об этом спрашиваете? Вас, что, перевели в Главное управление милиции?
— Вы шутите, пан майор. Я по-прежнему генеральный директор завода «Протон».
— Тогда я должен вам напомнить, что о результатах своей работы мы перед заводом «Протон» никогда не отчитывались.
— Пан майор! — с упреком восклицает Колаж. — Речь идет о нашем работнике!
— С той минуты, как вашего работника убили, — спокойно отвечает майор, — его останки принадлежат нам. Теперь мы, а не «Протон», тратим на него деньги. С момента смерти на него стало уходить больше средств, чем при жизни. Следствие — дорогая забава.
22 .Бухгалтер Калета осторожно стучит в дверь поручика Витека.
— Проходила мимо и решила зайти на минутку, — поясняет она.
— Хорошо, что только на минутку, — отвечает Витек, — Некоторые попадают к нам лет на десять, а то и больше.
— А вы остроумны! — язвительно замечает Калета.
— Остроумие бесполезно, когда у одного из собеседников нет чувства юмора, — подкалывает ее Витек. — Впрочем, хватит шуток. У вас, наверное, какая-нибудь сенсационная новость?
Калета поправляет очки.
— Я хотела узнать, нашла ли милиция убийцу.
— Трудное дело, — вздыхает поручик. — Подумайте сами: мы можем подозревать только двоих: вас и директора Колажа.
— Почему?!
— Очень просто, — тянет поручик, — Кассир готовил деньги к выплате и мог открыть дверь только вам или директору.
Калета снимает очки, щурит близорукие глаза.
— А знаете что? Вы, пожалуй, правы. Я знаю Зомбека и могу поручиться, что никого другого он бы не впустил. Но вам известно, что как раз тридцатого директор был на банкете у одного вице-министра и просидел там до полуночи. А я все воскресенье была у дочери, присматривала за ребенком. Они с мужем пошли вечером в цирк, им достали контрамарки.
— У каждого есть какое-нибудь алиби, — отвечает поручик.
— Но ведь его можно проверить!
— Мы уже сделали все, чтобы снять с вас подозрение.
— А вы, оказывается, и на самом деле очень любезны…
23Я был прав, предчувствуя худшее: следствие застряло на последней, как мне тогда казалось, находке — марке, проштемпелеванной на почте в Колюшках. Совсем недавно я был готов отдать за нее всю месячную зарплату. Сегодня же пожалел бы даже грош.
Тянулись унылые дождливые дни. Дождь шел утром и вечером, ночью и снова с утра, и снова вечером. Потом опять ночью. И так целую неделю. Я не знал, как мне быть, до того хотелось послать все это к чертям. Затем позвонил Клосу, и мы договорились встретиться в нашем клубе. Мы заказали два коньяка, потом снова два и еще раз два. В прилегающем зале сидел майор Птак. Он заметил меня и подсел к нашему столику.
