Евгений Сартинов - Подрывник
Выйдя из отделения, Юрий закурил, и начал думать, что ему сейчас делать. Идти домой, или отправиться к новой знакомой, Наталье? Он уже решил, было, что надо и дома показаться, а то мать будет волноваться. Но тут его окликнули из остановившейся рядом, на дороге, "Волги".
— Астафьев, подойдите сюда.
Юрий несколько опешил, но официальный тон говорившего заставил его подойти. Водитель «Волги» приоткрыл стекло и сунул ему под нос раскрытую красную корочку.
— Семён Ильич Шлыков, ФСБ. Садись в машину.
Астафьев повиновался без лишних слов. Машина отъехала два квартала, затем Семён припарковал её на небольшой площадке около кафе, и развернулся к своему пассажиру.
— Значит, это ты ведёшь дело по Серову?
— Да, я.
— Что накопал?
— Ну, немного.
— Давай, рассказывай и по подробней, — приободрило его комитетчик, закуривая. — Я не спешу.
"А я? Тебя это интересует, спешу я или нет?" — со злостью подумал Юрий.
Юрий сначала рассказывал всё коротко, односложно, но въедливый Шлыков вытянул из него своими расспросами все подробности.
— Значит, есть такая версия, что дедку этому могли помочь уйти на тот свет? — подвёл он итог рассказа Юрия.
— Ну, пока это вслух никто не говорит, но то, что мне велели продолжить расследование, уже много.
— Да, так же как три пары неизвестно откуда взявшихся перчаток.
Шлыков достал из кармана небольшой листок бумаги, и отдал его Астафьеву.
— Тут список лучших друзей Серова, в основном тут его заводские коллеги. В большинстве такие же пенсионеры, как и он сам. Они, наверняка будут на похоронах, так что постарайся их опросить насчёт настроения старика незадолго до смерти. Может, он с ними чем-то делился.
— А, почему я это должен делать? — позволил себе робкий вопрос Юрий. — А вы что, не можете сами их опросить?
Взгляд его нового знакомого словно налился свинцом. Но, он всё-таки постарался донести до начинающего опера всю важность его положения.
— Пока нам нельзя светиться в этом деле. Есть определённые обстоятельства. А ты всё равно при деле, тебе это с руки будет. Понял?
— Да, конечно.
— И держи язык за зубами о нашем разговоре. Тебе куда сейчас?
— На Таганрогскую.
— Хорошо, сейчас подкину, мне как раз по дороге.
ГЛАВА 7
В девять часов вечера в дверь квартиры Кижаева осторожно постучали. Игорь удивился. Дверной звонок у него работал прекрасно, и если бы в квартире был включен телевизор, он бы не расслышал это осторожное постукивание. Вытерев с рук липкий обойный клей, он подошел к двери и спросил: — Кто?
Хотя ответила ему тишина, Игорь всё-таки распахнул дверь. На лестничной площадке стояла невысокая, худущая девчонка непонятного возраста с длинным, сливообразным носом и большими, черными, еврейскими глазами.
"Подаяние что ли просит?" — подумал Кежа, разглядывая вселенскую скорбь в глазах девчонки.
— Это ты что ли, тут как кошка скребешься? — спросил он.
— Вы… Кежа? — запинаясь, спросила девчушка.
— Ну, я, — признался Игорь. — А что надо?
— Я подруга Лолы… Она мне рассказывала про вас.
— И что?
— Она исчезла.
— Как это исчезла? — Не понял Кижаев.
— Её уже два дня нету ни где, дома, ни в школе.
— Ты что, вместе с ней учишься? — Спросил Игорь, раскуривая сигарету и присаживаясь на корточки, спиной к стене.
— Да, — всё так же нерешительно призналась девчонка.
— И как тебя зовут?
— Инна.
— Послушай, Инна, объясни все толком. Откуда ты знаешь, что она исчезла? Может, она уехала куда, заболела, попала в больницу?
Инна отрицательно покачала головой.
— Нет. Я бы тогда знала. Она же моя лучшая подруга. Мы и живем рядом и учимся в одном классе, девятом «Б».
— Постой, в одном классе, — удивился Кижаев. — Сколько же тебе лет?
— Пятнадцать недавно исполнилось.
— А Лолка что же, второгодница? Ей то сколько лет?
— Нет, ей тоже пятнадцать, правда уже давно, в мае стукнуло.
"Вот овечка, а говорила что ей уже шестнадцать! — подумал Игорь. — Так можно под статью подвести! Развратные действия в отношении малолеток, только этого мне ещё не хватало!"
— А мать её что говорит? — допытывался Кижаев.
Девочка отвела в сторону глаза и сказала: — Тетя Лена говорит, что она просто по рукам пошла. Что так ей и надо. Но я знаю, что это не так.
— И что, она, эта самая Лена, она никуда не обращалась? Ни в милицию, никуда?
Инна отрицательно мотнула головой. Чуть подумав, Игорь поднялся на ноги и сказал: — Ладно, что-нибудь придумаем.
Видно в его голосе проскользнула явная нотка безнадежности, так что "ходячая скорбь" по имени Инна развернулась и, ссутулившись, пошла вниз по лестнице.
Докурив сигарету, Кижаев вернулся в квартиру и продолжил клеить в спальне обои. Всю эту неделю он вплотную занимался ремонтом. Зал был уже полностью готов: подвесные потолки, выпуклые германские обои бежевого цвета, импортный линолеум под наборный паркет — все соответствовало укоренившемуся понятию евроремонта. Оставалось завести только мебель. Пока из этого у Кижаева имелся только большой телевизор, да промятая тахта, доставшаяся от прежних хозяев.
Руки Игоря продолжали аккуратно мазать уже пропитанные куски обоев, но сам он невольно вспоминал события недельной давности.
— Я тебе подобрал другое имя. Лолита тебе идет больше, — сказал Кижаев ей той ночью.
Лариска подняла голову с подушки и спросила: — Почему Лолита?
— Похожа. Ты кино, что ли не смотрела?
— Смотрела.
— Ну и как?
— Дребедень. «Эмануэль» лучше.
— Ну, не скажи. А, кто ж тебя всему этому научил?
— Ты про секс, что ли?
— Ну, не про таблицу же умножения.
— А тебе то чего? Научил и научил.
— Благодарность вынести хочу. Давно я так не отрывался.
Кижаев не грешил душой. То, что ему продемонстрировала эта малолетняя девчонка в полном объеме, он раньше получал только у тридцатилетних сочинских путан, всю жизнь повышающих свою квалификацию в горячий сезон летних «гастролей». Казалось, для Лолы в сексе не было никаких тайн или секретов. Больные ребра и гудевшая от того удара голова Кижаева не давали ему толком двигаться, но это ему и не понадобилось. Всю динамическую часть секса на себя взяла нежданная гостья, оставив "Альбатроса морей" в роли статичной фигуры. А Лолка в ту ночь неожиданно разговорилась.
— Ну, если это тебе, в самом деле, интересно… Теорию мне преподавала мамаша.
— Это как? — даже приподнялся с дивана Игорь. — Прямо сама…
— А вот так, — девушка отвечала лениво, не открывая глаз. Её, наконец-то, покинула так не нравившаяся Игорю дурная агрессивность. Ёжик спрятал свои колючки. — Она ведь меня одна родила, в шестнадцать лет. Так что ей сейчас только тридцать с хвостиком, квартира у нас однокомнатная. Мать чтобы мужиков приводить, ширму поставила, да только дырку в ней сделать, это было раз плюнуть. Так что я уже лет в десять знала про это уже всё. И что такое минет, и что такое поза сверху.
"Типично совковая чернуха", — подумал тогда Игорь, слушая «мемуары» его Лолиты.
— Потом я подросла, и меня переселили на кухню. До сих пор ненавижу эту кухню. Она у нас такая тесная, каждый вечер громыхаешь раскладушкой, и здоровые черные тараканы всю ночь бегают по лицу.
Лолка передернулась всем телом.
— Потом я уже как подросла, совсем матери стала не нужна. Мужики к ней приходят, а на меня больше зенки пялят. Её это злило. Один такой, с широким пробором, — она показала рукой, и Игорь понял, что мужик был лысый, — зажал меня как-то в коридоре, под халат рукой полез.
Лола засмеялась.
— А я в это время уже в сектушку ходила, на футбол, как дала ему коленкой по яйцам, он потом и с матессой ничего сделать не смог. Хрен не встал, и всё. Так и отвалил не кайфанув. А ведь набивался в отчимы, козёл.
— Ну, а кто ж тогда тебе преподавал практику секса?
— Был один, — нехотя ответила Лариса. — Сейчас с наркотой связался, я его и бросила.
— Что на иглу сел?
— Наоборот, торгует ей, сволочь!
— А ты сама то не пробовала ни чего такого? Курнуть там?
— Ты что! — возмутилась девчонка. — Я что дура, что ли? Я даже «план» пробовать не хочу, знаю, что все с этого и начинают. Я уже двоих пацанов из своего класса похоронила, подружка одна из соседнего подъезда вон совсем доходит. А этот козёл весь город хочет посадить на иглу.
— Серёга что ли, друг этот твой? — припомнив разговор в автобусе, спросил Игорь.
— Он, — нехотя ответила Лариса.
— А кличка у него какая?
— Да нету у него клички, Серёга и все. Он один такой в городе, его даже Серым никогда не звали, как обычно всех Сергеев. Серёга он и есть Серёга.
Она не по возрасту, как-то совсем по-бабьи вздохнула, и Кежа понял, что этот незнакомый ему Серёга совсем не случайный парень в судьбе кривовской Лолиты.
