Аркадий Адамов - Круги по воде
— Я тоже засеку время, — сказал Игорь.
Младший лейтенант быстро повернулся к нему, узнал и, обращаясь к женщине, добавил:
— Вот товарищ из Москвы тоже засекает, — потом, снова обернувшись к Игорю, он пояснил: — Это Стулкин Васька, товарищ капитан, кражу совершил. Мы его как облупленного знаем. Приметы в точности совпали. Он сейчас непременно у Вальки Спиридоновой пребывает. Участковый туда уже пошёл.
Женщина перестала плакать и, прикусив мокрый, скомканный в руке платок, посмотрела на Игоря.
А младший лейтенант сообщил, что Томилин здесь, но у него посетитель.
— Важный такой дядек, — улыбнулся он и широко развёл руки: — Во какой!
Игорь поднялся на второй этаж, по дороге надел и аккуратно подтянул галстук, но пиджак оставил в руке.
В кабинете Томилина он увидел грузного пожилого человека в светло-сером костюме и белой, с отложным воротничком рубашке. Было видно, что он еле втиснулся в кресло около стола, и пиджак его топорщился над круглыми подлокотниками. Пышная, седая шевелюра и неожиданно моложавое, загорелое, крупное лицо с чёрными, собольего блеска бровями и живыми, тоже чёрными глазами делали этого человека удивительно привлекательным.
Когда Игорь вошёл, он оживлённо говорил Томилину:
— …Все только кажется просто в этой жизни, милый мой. Только кажется! Вы возьмите, к примеру… Ну, что бы такое? Да вот, хотя бы вода. Аш два о, так? Проще не придумаешь, верно? А вот, поди ж ты, открыли и другую воду. Тоже, обратите внимание, аш два о. При нуле градусов не замерзает, и при минус тридцать тоже. И тяжелее чуть не в полтора раза, и вязкость в пятнадцать раз больше. Представляете? Вот, оказывается, чего старушка «аква» выкидывает. А ведь тысячу лет её люди изучали. Казалось, уже вдоль и поперёк знаем. Так что, милый вы мой, все в жизни, как видите, не так просто. А уж про человеческое общежитие и говорить нечего. Тут знаете… — он внезапно заметил Игоря. — Но к вам, кажется, пришли.
Томилин давно уже заметил Откаленко, но ему, видно, не хотелось перебивать своего собеседника. Теперь же он поднялся, поздоровался с Откаленко и представил его:
— Этого товарища мы с вами и ждём, Григорий Осипович. Знакомьтесь.
Посетитель тяжело поднялся и, протянув широкую, волосатую руку Игорю, с неожиданной силой сжал ему пальцы.
— Мацулевич, — в свою очередь, представился он, окинув Игоря быстрым и, видимо, привычно цепким взглядом, и добавил, поясняя: — Главный инженер Барановского комбината.
— Я о вас слышал, — сказал Игорь, улыбнувшись.
— От кого, если не секрет? — осведомился Мацулевич, снова опускаясь в кресло.
— От Ревенко. Вчера только с ним познакомились.
— А-а, дельный парень, — кивнул Мацулевич. — Ну да бог с ним. Я к вам зашёл насчёт Лучинина. Когда-то ведь моим учеником был. Лучшим учеником, обратите внимание. А потом вот сам к нему в ученики пошёл, — и, нахмурив свои соболиные брови, добавил веско: — Великолепнейший он нам цех по своему проекту построил. От импорта из Швеции избавил, обратите внимание. А мы таких людей порой не замечаем. Вернее, слишком быстро привыкаем. Почитаем за обычное. А надобно удивляться и ценить.
Мацулевич со вздохом откинулся на спинку кресла.
Тогда Игорь серьёзно заметил:
— Но ведь ревизия вскрыла у Лучинина злоупотребления, Григорий Осипович. Ведь он вам, оказывается, заводской проект продал.
— Чушь! — воскликнул Мацулевич, и полное лицо его побагровело. — Мы ему свои технические условия поставили. И он их выполнял.
— Целая комиссия работала, Григорий Осипович, — мягко возразил Игорь. — Акт её передан в прокуратуру. И там тоже…
— А я говорю, чушь! Необъективно работала! — Мацулевич нервно сгрёб назад упавшие на лоб седые волосы. — Как он мог! Бах, бах — и руки на себя наложить! Хоть мне бы, старому хрычу, сперва написал, что у него тут заварилось. Я ведь и не знал ничего. По делам к нему прилетел. И вот на тебе! Но я так просто назад не вернусь. На ту комиссию другая найдётся. И до правды докопаемся! — он снова откинул назад волосы. — И честное имя его восстановим! Больше, к великому нашему горю, сделать уже ничего нельзя.
— Что ж, Григорий Осипович, — серьёзно сказал Игорь. — Святое это дело — до правды докопаться. Перед нами тоже такая задача стоит. Но и другая.
— Это какая же, интересно узнать, если не секрет?
— Докопаться, кто виноват. В любом случае.
Мацулевич пытливо посмотрел на Игоря.
— А что значит «в любом случае»? Какие у вас тут, разрешите знать, варианты есть?
— Письма к нам поступили, — помедлив, сказал Игорь. — Некоторые граждане не верят, что Лучинин с собой покончил.
— Господи, чепуха какая! — махнул рукой Мацулевич.
Игорь покачал головой.
— Всякое бывает, Григорий Осипович. Потому и расследовать надо все варианты, все версии, как у нас говорят. Такое уж у нас правило.
— Ну вот и договорились, — удовлетворённо констатировал Мацулевич. — Пришли к одному знаменателю, так сказать.
— Договорились, но не совсем, — возразил Игорь. — Давайте связь держать. Все, что вы там, в Москве, выясните, сообщите нам. А мы в этом плане пока тут поработаем. Идёт?
— Можно, — кивнул седой головой Мацулевич, — даже резонно, я бы сказал. — И испытующе посмотрел на Откаленко. — Выходит, я — вам, а вы, значит, — мне, так, что ли?
Игорь в ответ усмехнулся.
— Конечно. Секретов делать не будем. И ещё. В случае чего свяжитесь с подполковником Коршуновым в Москве. Он нас сюда направил и полностью в курсе дела. Вот его телефон. Запишите.
— Первый раз с милицией соглашение заключаю, — рассмеялся Мацулевич, доставая записную книжку. — Любопытно даже… Ну ладно, милые мои, — он с усилием поднялся и застегнул пиджак на громадном животе. — Пойду. Ещё о билете хлопотать надо.
— Это мы вам поможем, — сказал Томилин. — Билет будет. И на аэродром подбросим.
— Вот и первые плоды соглашения, — улыбнулся Игорь.
Расстались они дружески.
Когда Мацулевич ушёл, Игорь нетерпеливо спросил:
— Ну, Николай, есть что-нибудь новое о Булавкине?
И без того сумрачное лицо Томилина ещё больше нахмурилось.
— Есть, — мрачно произнёс он. — Звонил Ревенко. Криком кричит. Этот парень, оказывается, ещё и заводскую машину угнал неизвестно куда, «газик» их. Волов уже там, на заводе.
Игорь даже присвистнул от удивления и досады. Голубые глаза его потемнели, тяжёлый, квадратный подбородок выдвинулся вперёд, придавая лицу упрямую и жёсткую решимость.
— Та-ак… И никто, значит, его не видел вчера на машине, ни одна душа?
— Выясняем, — вздохнул Томилин и, покачав головой, добавил: — Машина — это дело второе, помяни моё слово. Что-то парень неладное сотворил.
— Или с ним сотворили.
В это время дверь кабинета распахнулась, и появился раскрасневшийся, потный Виталий с пиджаком через плечо.
— Заседаем, мудрецы? — отдуваясь, спросил он. — Напиться у вас есть? Африка тут прямо. Термометр у горсовета сорок показывает на солнце, — и решительно добавил: — Постучат, надену.
Он запер дверь на ключ и стянул мокрую рубашку.
— Что нового? — сухо спросил Откаленко, явно отметая пустой разговор о погоде.
— Нового вагон.
Виталий налил из графина тёплую воду и в два глотка осушил стакан, потом сразу же налил ещё. Лицо и грудь его заблестели от выступившего пота.
Отдышавшись, Виталий приступил к рассказу. Одновременно он аккуратно повесил на спинку стула брошенный было пиджак, затем достал из кармана галстук и, разгладив его на колене, накинул поверх пиджака, потом так же бережно разложил рубашку, после чего развалился на соседнем стуле, вытянув ноги, и, не прерывая рассказа, принялся набивать трубку.
Игорь и Томилин напряжённо слушали.
— Где письмо? — деловито спросил наконец Игорь.
— У меня, конечно.
Виталий достал из кармана пиджака сложенный вчетверо листок.
Игорь прочёл и молча передал письмо Томилину, затем, что-то обдумывая про себя, закурил, громко щёлкнув крышечкой зажигалки, и раскрыл лежавшую на столе папку. Оттуда он вынул небольшой клочок бумаги, внимательно разглядел его и сунул обратно.
Тем временем Томилин прочёл письмо и, возвращая его Виталию, спросил:
— Что же ты про это думаешь?
Тот сделал выразительный жест рукой.
— Угроза убийства. Не видишь?
В тоне Виталия чувствовалось скрытое раздражение. Он как будто и сам был не рад своему открытию.
— Я все-таки предлагаю, — недовольно произнёс Виталий, — возобновить официальное следствие по делу.
— Снова поверил в убийство? — испытующе поглядел на него Томилин, и на длинном, пасмурном лице его мелькнула усмешка. — А у нас тут до тебя Мацулевич был. Слыхал про такого?
— Ну да? — насторожился Виталий. — И что говорил?
