Фридрих Незнанский - Большое кольцо
— Обгадился, кажись, — со смехом констатировал Филя, наблюдавший эту сцену со стороны. — Поехали? А то сами не отмоемся! И задохнемся от его вони!..
И они расселись по машинам, дружно и профессионально развернулись на дворе и укатили, оставив хозяина автосервиса, валяющегося в снегу, и его красномордых «работничков», опасливо выглядывающих их-за ржавых остовов автомобилей в глубине ангара.
2
В агентстве «Глория» стоял неудержимый хохот. Напряжение уже отпустило. Обычно немногословный Всеволод Михайлович Голованов сдержанно живописал Эмилии Леонидовне сцену допроса, и она смеялась до слез, представляя, что чувствовал тот засранец, когда пригрозили отдать его в руки Коли Щербака. Финал же она наблюдала сама, хотя тогда ничего не поняла.
Это и хорошо и правильно. Надо было, чтоб женщина полностью отрешилась от любых воспоминаний о насилии, учиненном над нею. Другими словами, все, что когда-то было, теперь, по прошествии времени, благополучно превращалось в дурацкий анекдот. Такой вот легкий психологический этюд. Раз смеется, имея в виду отчасти уже и себя самое, значит, все в порядке, пациент будет жить.
Но вставала другая проблема — защита «пациента». Если этот жирный козел все-таки рискнет и сообщит своим бандитам о наезде, те среагируют мгновенно. И тогда надо ожидать от них любых пакостей. Так вот, следует успеть предупредить их возможные действия. Однако для этого требовалось еще одно важное условие. Эмма должна окончательно успокоиться, отбросить все свои волнения по поводу того, узнает ли что-то ее муж или не узнает, и быть уверенной в том, что она находится под неусыпной защитой охраны. А уж они в свою очередь всегда сумеют объяснить ревнивому супругу суть происходящего, если он сам до сих пор этого не понимает. Таким образом, действительно, ни с одной стороны у нее нет причин для страхов. Ну а с бандитами надо общаться только так, как уже договорились. Тем более что она ничего не знает по поводу посещения автосервиса, она нигде не светилась, значит, и вопросы к ней отпадают. Может, супруг ездил, она же ничего не знает. А если он уже ездил, так какой вообще тогда разговор о деньгах?
Но последнее — лишь в том случае, если об этом речь зайдет. А не зайдет, тогда как договорились…
Пока шли все эти споры-разговоры, Денис позвонил дядьке в МУР. Тот оказался, несмотря на довольно поздний час, еще на месте.
— Мне дай, — сказал Турецкий, протягивая руку к трубке, и продолжил: — Слушай, Слав, скажи там своим, чтоб они для меня пошерстили таганскую группировку, понимаешь? Нужны пока трое — Хомут, Паленый и Сига, первая буква «эс» — скотина, понял? Все, что на эту братию имеется. А если, не дай бог, еще и адресочки обнаружатся, тогда считай, что ты вообще просто за так, безвозмездно, заработал наше нижайшее сыщицкое спасибо. Ничего сформулировал?
— Да уж чую! — засмеялся и Грязнов-старший. — А с чем связано, просто для размышления?
— Есть тут, понимаешь ли… — неохотно промямлил Турецкий, не собираясь посвящать Грязнова в это дело.
— Я скажу… — вдруг вклинилась Эмма, но Турецкий немедленно зажал микрофон трубки ладонью, поднял указательный палец к губам и страшными глазами посмотрел на нее.
— Кто это у тебя там, никак женский пол? — подозрительно спросил Грязнов.
— Да телевизор, Славка. Выключил уже! — а Эмме показал кулак, и она прыснула от смеха в ладошки-лодочки. — Сделай милость. Неплохо бы завтра с утра пораньше, а? — и теперь уже выразительно посмотрел на сыщиков.
— Попробую, если кто-нибудь еще остался тут…
Турецкий услышал, как Вячеслав стал звонить по внутреннему телефону, потом глухо разговаривал с кем-то, — видно, тоже зажал микрофон городской трубки в ладони. Наконец сказал, что с утра, возможно, и не получится, но в первой половине дня обязательно найдут.
— Заскочить нет желания? — спросил Грязнов с некоторой надеждой. Ну понятное дело…
— К сожалению, еще дела, Славка.
— Ну что ж, тогда до завтра. Да, а куда ребят гонял? Чего-то Дениска темнит, понимаешь…
— Все по той же теме. Завтра расскажу. — Он отдал трубку Денису и повернулся к Эмме: — А вам, мадам, на будущее… Если чего вспомнила — молодец. Держи при себе, пока не спросим. А вылезать вот так — это не дело, девушка. Поняла?.. Так чего вспомнила-то? Вот теперь можешь говорить. Слушаем.
— Я, кажется, поняла, о чем вы думаете. Я и сама сперва решила, что нападение на меня… каким-то образом связано с Мишей. Но когда он появился дома, стал рассказывать… немного, — спохватилась она, — как его содержали там… Он сказал, к отопительной батарее в подвале наручниками пристегнули и даже умыться ни разу толком не разрешили. А про душ там, ванную вообще речи не было. Далеко держали, за городом, потому что везли долго. И еще он сказал, что это было связано с его работой. Вот тогда я и успокоилась. В первый раз нормально заснула, а то все на таблетках… Но они, эти, что на меня наехали, конечно, знали про него. Ну в смысле что из меня можно вытянуть много денег.
— Мы уже и так поняли. Кстати, я почти уверен, что они и впредь не отвяжутся, а будут продолжать доить. Может, не внаглую, как сейчас, но покоя не дадут.
— Эт точно, — солидно подтвердил Денис. — Поэтому решение наше должно быть в определенной степени радикальным. Давайте заканчивать дела. Кто сегодня охраняет нашу клиентку, господа сыщики?
— В зависимости от того, где она ночует, — уточнил Турецкий. — Если в Раздорах, то там ей охрана не нужна. Только до и обратно.
— Нет, я сегодня в Москве, — возразила Эмма. — Миша в курсе. Он, кстати, настаивал на своей охране, но я отказалась, наверное, зря, да?
— Тут все зависит от того, — сказал Филипп, — кто и как вас собирается защищать, Эмилия Леонидовна. Надо ведь защищать не вообще, а конкретно от кого-то. Или от чего-то, понимаете? Как там с замками-то? — спросил он у Щербака.
— Для специалиста — не проблема, а вообще — дураков же нет — ломиться среди ночи в элитный дом! Там и внизу солидная охрана имеется. Лично меня только что рентгеном не просветили, когда впускали.
— Ну это все, положим, понты… Но если вы считаете…
— Ладно, хлопцы, — сказал Турецкий, поднимаясь, — отдыхайте до завтра, я, пожалуй, так и быть, сам уж довезу Эмилию до ее домовой охраны и сдам с рук на руки, чтобы все сегодня спали спокойно. А завтра с утра начнем следующую «разборку». У меня кое-что созрело в башке, утром обсудим. Давайте по коням, а то и в самом деле поздно.
Его решительный и спокойный тон с ходу отмел все шуточки-прибауточки, но не убрал лукавых улыбок с лиц «господ сыщиков». Ну пускай уж потешатся! Все равно ехать-то придется в разных машинах, поскольку «десятка» Турецкого с самого утра стоит здесь, в служебном дворе «Глории», а Эмма весь день проездила на собственной «тойоте». Осталось лишь внятно объяснить «девушке», чтоб она не гнала как сумасшедшая и почаще оглядывалась. Задачка, хоть и не из сложных.
Народ дружно проводил «гостей» до служебного выхода, не без хулиганского подтекста пожелав «спокойной ночи». Турецкий только головой качал — совсем раздухарилась публика!
Выслушав наказ Александра Борисовича и послушно пообещав строго выполнять все без исключения его пункты, Эмма тем не менее очень удивилась. Усадив ее за руль и захлопнув дверцу, Турецкий, вместо того чтобы обойти машину кругом и сесть на правое сиденье, рядом с очаровательным водителем, заранее обнажившим свои превосходные ножки, взял да и направился к своей «Ладе»!
— Эй! — закричала дама, торопливо опуская боковое стекло. — Мы так не договаривались!
— А о чем мы вообще договаривались? — пожал плечами Турецкий, возвращаясь к ее машине. — У меня завтра, ты слышала, с раннего утра работа. Ночевать сегодня я собираюсь дома, где жена и дочь ждут не дождутся своего пропащего папочку. Тебе тоже надо отдохнуть от лекарств. Опять же и охрана в доме… Видишь, сколько препятствий?
— Перестань полоскать мне мозги! Чтобы все это было для тебя непреодолимыми препятствиями?! Ври кому-нибудь другому! И потом, кто сказал, что я зову тебя ночевать? Ишь обрадовался!
— Я, возможно, и обрадовался бы, — с сомнением в голосе ответил Турецкий, покручивая на пальце ключи от «Лады», — но у меня, увы, нет под рукой хотя бы небольшого лодочного сарайчика. А это уже нечто…
— Ну, в конце концов, лодочный сарайчик, не в том, конечно, виде, в котором он был лет с десяток назад, а что-нибудь напоминающее его, я, пожалуй, и сама смогла бы предложить. Как?
— Что — как? Ты спрашиваешь, хорошо это или плохо? Вопрос скорее философский. Помнишь, у древних было сказано, что в одну и ту же реку дважды не входят?
— Ну е-мое! — воскликнула она. — И кто вас всех, дураков, только учил?! Входят, еще как! И не дважды, а столько раз, сколько здоровье позволяет! А вот тонуть совсем необязательно… если ты и об этом успел уже подумать… Ну, не слышу ответа?
