Николай Леонов - Поминки по ноябрю
Он увидел машину.
Темно-синяя «БМВ» третьей модели, новая и блестящая, стояла на том самом месте, где вчера нашли машину Николаева. Или почти на том. Это было неважно. А важно было то, что машина стояла, а рядом с нею стояли мужчина и женщина. Они держали в руках букеты, раскладывали цветы на небольшом пригорке, сохранившем на своем изрытом боку следы от капота «Мерседеса».
– Безутешные родственники? Или коллеги по работе и бизнесу? – сам у себя спросил Крячко, прислонясь к стволу кривоватой березы, и сам себе ответил: – Это мы определим прямо сегодня же.
Он прищурился на номер «БМВ», вытащил из кармана пачку сигарет и выбил одну, не спуская глаз с этой пары, стараясь разглядеть ее получше.
Мужчина был высок и строен, на вид приблизительно тридцати лет, в черном плаще с длинным темно-красным шарфом, лихо перекинутым на спину. Весь он был каким-то картинным и фатоватым. Такое мнение сложилось у Стаса, и, закуривая, он перевел взгляд на женщину.
Это была коротко стриженная шатенка в очках, что сразу же на порядок снижало ее привлекательность в глазах Стаса. Женщина была одета в светло-коричневое пальто, на голове – такая же шляпка. Она зябко поводила плечами, оглядывалась по сторонам, и по всей ее фигуре было заметно, что ей грустно и холодно.
Мужчина закурил, предложил сигарету даме, она отказалась. По ее печально поникшим плечам было понятно, что ей здесь неуютно и хочется отсюда уехать. Стас сделал вывод, что инициатором поездки был мужчина.
– Коллеги по работе, – прошептал он себе. – Ей все это на фиг не нужно, но долг служебный обязывает. Командировали от бухгалтерии.
Парочка разложила цветы, мужчина что-то сказал даме и приобнял ее за плечи. Жест был вроде бы дружеским, да не совсем. Стас, наблюдая за этой сценой, понимающе кивнул. Было ясно, что это не семейная пара и даже не любовники. Пока по крайней мере.
Мужчина, продолжая что-то негромко говорить, уже не просто обнимал женщину, а прижимал ее к себе. Получилось у него это как-то само собой, очень даже естественно, и Стас покачал головой, определяя в мужчине опытного ловеласа.
Женщина склонилась к груди мужчины, ее плечи, прежде грустно поникшие, теперь задрожали от рыданий. Цветы на земляном бугорке, неровном, с рваным замятым краем, немного сползли с того места, куда их положили.
Легкий ветер колыхал головки роз, и от их нервического дрожания, казалось, становилось холоднее, чем было на самом деле.
Крячко посмотрел на часы и злорадно подумал о Гурове, который сейчас наверняка метал икру в поисках вдовы Николаева, а она вот тут, перед глазами у Крячко, навещала место гибели мужа.
То, что это была вдова, уже не вызывало никаких сомнений: слишком уж печальной она была. А любовница, если такая была у Николаева, вряд ли решилась бы сюда приехать. Тут можно было опасаться встретить не только законную вдову, но и оперативников или просто любопытных, от которых потом трудно было бы отвязаться.
Стас докурил, продолжая наблюдать за парой, и подумал, что приятно все-таки, погнавшись за одним зайцем, поймать двух. Хоть убийцу никто не видел, но появление милиционера на «шестерке» заставляло подумывать кое о чем нехорошем.
Опытный и неплохо подготовленный шофер Николаева остановил машину. А это говорит о том, что для этого была причина. Милиционер в форме на дороге, пусть даже и на лесной, – это и есть самая реальная причина, которая могла заставить шофера остановиться.
Стас увидел, что объятия мужчины и вдовы перешли из дружеской фазы в некую другую. Чего и следовало ожидать.
Мужчина, уже не останавливаясь, целовал женщину в волосы и в лоб, она, опустив руки, явно соглашалась на все, если не словами, то поведением. Чтобы понять это, большим психологом не нужно было быть. Достаточно было взглянуть.
Мужчина, наклонившись, что-то сказал, показывая на свою «БМВ». Женщина кивнула.
Поддерживая свою даму под руку как-то излишне церемониально, мужчина повел ее к машине, открыл заднюю дверцу, женщина села в машину, мужчина – за ней. Дверца закрылась.
– У них шофер? – спросил сам у себя Крячко. – Или я все правильно понял, подумав о чем-то нехорошем? Не хотелось бы мне стать пророком… не хотелось бы.
Но пришлось.
После того как парочка села в «БМВ», машина с места не двинулась. Крячко успел выкурить еще две сигареты, успел окончательно замерзнуть, потом прикурил третью, уже всерьез подумывая о том, чтобы позвонить Гурову и сперва выслушать крики, что тот не может никак обнаружить вдову Николаева, а затем, в свою очередь, самому пожаловаться, что эта вдова оказалась довольно веселой и с замечательно гибкой психикой.
Стас не успел хорошенько продумать свой гипотетичный разговор с Гуровым, свои слова и его ответы на них, как задняя дверца «БМВ» отворилась и мужчина вышел из машины. В руке он держал сигарету.
Этому-то холодно не было – плащ расстегнут, и шарф уже не залихватски обернут вокруг шеи, а безвольно висит на одном плече. Надо думать, и дама на холод не была склонна жаловаться. Дверца «БМВ» еще немного оставалась приоткрытой, потом женская рука выбросила наружу сигарету. После этого задняя дверка «БМВ» захлопнулась.
Мужчина, быстро докурив свою сигаретку, тоже бросил ее на землю; обежав машину спереди, распахнул дверцу водителя и, запрыгнув на сиденье, почти сразу же завел мотор.
«БМВ», плавно покачиваясь, проехала вперед, развернулась и направилась в сторону Москвы.
– Да уж, бывают в жизни ситуации, когда шофер в машине явно лишний. Как третий, – пробормотал Крячко.
Он постоял еще немного за деревом, подождал, когда «БМВ» скроется за поворотом, и неторопливо, спотыкаясь о торчащие из земли корни и ветки, пошел к месту гибели Николаева и его шофера.
Глянув на цветы, половина которых уже сползла на дорогу, Стас внимательно осмотрел место стоянки «БМВ».
Окурок сигареты, брошенный женщиной, валялся в кустах. Сигарета дотлела до самого фильтра, и только он стал уловом Стаса.
– Такой классный был бычок, – прошептал Крячко, сокрушенно качая головой. – Ну что ей стоило затушить? Расточительность людей предела не ведает.
Нагнувшись за окурком, Стас осторожно смел его в пакетик. Теперь предстояло найти окурок, брошенный мужчиной.
– И угораздило же меня подглядывать за людьми, – попенял Стас сам себе. – Не видел бы всего этого и не пришлось бы здесь копошиться, как последнему бомжу.
Он подошел к кустам, в направлении которых донжуан в плаще бросил свою сигарету, и понял, что здесь придется повозиться. Ветки кустарника довольно-таки плотно переплелись между собой почти над самой землей, и сквозь них окурок пролететь мог запросто, да вот только видно ничего не было.
Стас нагнулся и раздвинул руками ближайшие к нему ветки.
– Бычки собираешь, папаша? – вдруг услышал он над собой молодой наглый голос.
Глава 4
– Это мой брат, – всхлипнула Людмила, краснея и пряча глаза.
Гуров стоял над нею и записывал номер, выданный памятью телефона.
– Мы так любим родственников, – понимающе кивнул он.
– Да, – всхлипнула Людмила, – лю-юбим.
Она не сдержалась и разревелась, некрасиво кривя губы.
– Я просто хотела позвонить! – причитала она. – Просто хотела…
– Так это же нормально. Вы успокойтесь, Люда, и расскажите мне все, не торопясь и по порядку. – Гуров показал Людмиле на кресло директора: – Садитесь.
– Сюда? – Людмила испуганно отшатнулась, но Гуров нажал ей на плечо, и она безвольно опустилась в кресло, вздрагивая и ежась.
– Ну и где же работает ваш братик и кем? – ласково спросил Гуров.
– Здесь, здесь работает, в «Интернете». Заместителем директора! – ответила Людмила и зачастила, придумав вдруг новое оправдание: – Мне по работе ему нужно было позвонить. По работе!
– Прекрасно! – поощрительно покивал Гуров. – Ну и что вы ему собирались сказать? Что приходил опер, и вы ни в чем не раскололись и никого не выдали? А братик сказал бы: «Молодец, сестренка!»
– Нет! Нет! Глеб ни в чем не виноват! Просто он… – Людмила замолчала, подыскивая слово, и Гуров подтолкнул ее:
– Что? Что «просто он»?
– Тоже волнуется. Вот что. Они же друзья с Сергеем. Были, – тихо закончила Людмила.
– Значит, друзья, – повторил Гуров. – Это уже лучше. Ну и чем занимались эти друзья в свободное, так сказать, от реального бизнеса время?
– Ну, по-разному бывало. – Людмила слабо улыбнулась и попыталась заглянуть в глаза Гурову. Лучше бы она этого не делала. Встретив жесткий взгляд Гурова, секретарша вздохнула и опустила голову.
– То есть как это по-разному? – Гуров рассмеялся одним ртом, глаза его оставались такими же страшными, и Людмила, на мгновение подняв голову, вновь опустила ее и ссутулилась еще больше. – Я так понимаю, что ребятки пили самогончик-первачок, потом сидели на завалинке и семечки щелкали? Да? Так?!
– Ну вы скажете тоже. – Людмила попыталась улыбнуться, но у нее это получилось плохо. – Они ходили в рестораны, в казино… Да мало ли что…
