Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов - Словин Леонид Семенович

Старик не стремился к разговору, который Картузов тщетно

пытался ему навязать.

— Видно…

— Но вы–то остались!

— Мы–то наоборот. Как раз и въехали, — полковник–отставник вздохнул, отвел глаза.

Попытки реанимировать беседу ни к чему не привели.

Простившись, Картузов повернул к машине.

Видя, что начальство разговаривает, водитель — молодой парень опустил крышку капота. Двое местных парней и девка — все трое в сапогах, в куртках, в одинаковых лохматых собачьих шапках — не замедлили объявиться рядом. Закурили. Водитель включил магнитофон. Слушали «Лебедя на пруду»…

— Любимый «Лесоповал»… — полковник поздоровался.

Маленький, круглый, в дутой гражданской куртке, он никак не соответствовал имиджу возглавляемого им грозного учреждения.

— Что за народ у вас тут унылый… — посетовал Картузов.

— А мы не отсюда, — деваха тряхнула пушистой шапкой. — Мы ольховские.

— А сюда зачем?

— К автобусу.

Деревенские охотно разговорились.

— Тут автобус и ларек! И телефон. Клуб уже начинали строить…

— И все недовольны!..

— А что им радоваться? — один из парней достал сигареты, по очереди поднес каждому, включая деваху. — Если их теперь сносят…

— Как сносят?

Картузов начал понимать.

— Решение есть. По плану тут скоростное шоссе.

— Не знали, когда строили?!

— Знали! Но они–то как считали? «Обойдем! Прикажем!» Партийные органы! А обстоятельства изменились — они и посыпали отсюда…

— Кто же теперь у них купит?!

— А хоть бы и вы! Они же скрывают, что поселок сносят!

Расстались дружески. Водитель обещал при случае заехать в Ольховку.

— Будем ждать…

Картузов поинтересовался еще:

— А облисполком? Нотариальная контора при заключении договора…

— Сверху дали команду, чтобы не мешали продаже! А эти, — парень показал на двухскатную балтийскую модель полковника–отставника, — попали, как кур в ощип. Теперь пишут во все концы… Жалуются. Да поздно уж! Обули…

Было о чем рассказать Ильину…

КОЗЛОВ

Ночную сводку наружного наблюдения за Качаном Козлову принесли утром, сразу, как он приехал к себе.

Ночное бдение топальщиков не прошло впустую.

Козлов и сам не ожидал, что с первого раза он попадет на горячее.

Разведчики зафиксировали отъезд Качана и Верки с вокзала, номер такси, адрес. Вместо того, чтобы находиться на службе на проводах делегатов Съезда , когда от каждого требовался максимум отвестственности и прочее и прочее, старший опер уехал к себе домой. Да не один! С девкой! Да еще замужней!

Качан был у него в руках.

Комитетчик задумался. План комбинации был многоэтапный.

Для начала следовало заставить скомпроментированного Качана собрать материалы на Картузова.

Сделать это особой сложности не представляло.

Качан–если он хотел избежать неприятностей — должен был записать с десяток–другой потерпевших, заявлявших в дежурке о кражах на вокзале и на линии. Всех их наверняка отшили. Заявления не зарегистировали, ориентировок о похищенном не послали. Ему ли, Козлову, не знать, как повышается коэфициент ментовской раскрываемости преступлений…

Полученными данными следовало прижать Картузова. Генерал Скубилин, хотя и поощряет липовую статистику, но погоревшего, схваченного за руку подчиненного, скрывать не станет — иначе сам слетит с кресла…

«Картузов расклад хорошо понимает, поэтому нехотя, но вынужден будет работать в спарке…».

В дальнейшем через Картузова можно было подобраться к Авгурову.

Таков был первый этап.

" Итак, Качан…»

Заняться им следовало, не отклыдывая.

Одновременно ждали своего исследования и другие материалы разработки.

Скрытое наблюдение за Авгуровым зафиксировало его передвижения по столице за сутки. Встречи, контакты.

" В субботу ужинал в ресторане Центрального дома литераторов с неизвестным, который был обозначен разведчиками как «Краб». Последний был сопровожден в Гранатный переулок дом…»

Адрес Козлову был хорошо известен. В нем жил Ильин. Он и был «Крабом».

Женщины Авгурова на интересовали. Снабжение тоже.

По дороге домой попросил притормозить у «гастронома» на углу. Прошел вдоль пустых полок, купил овсяного печенья…

И все же в сито, установленное контрразведкой, попали хотя и небольшие, но обращавшие на себя внимание детали.

Утром, перед работой, разведчики засекли Авгурова рядом с валютным магазином " Березка» у Новодевичьего монастыря, где отоваривались иностранцы. В магазин полковник не зашел, но явно у него намечалась встреча, которая сорвалась.

встреча…

Зато скрытое наблюдение отметило его посещение некоего представителя организации, носившее мудреное название»Спецохотхозяйство». Проникнуть внутрь разведчикам не удалось: вход для них был перекрыт.

Кое–что, однако, стало известно.

" Представитель «Спецохотхозяйства» проводил в это время инструктаж. В числе его участников вместе с Авгуровым находилась группа иностранцев слушателей проходящего в Москве международного семинара…»

" Любопытно…» — Тут же отметил Козлов.

Звонок в соответствующее управление внес ясность.

" Участники семинара — ветераны пролетарского движения, принадлежащие к левому крылу европейских рабочих партий Греции, Люксембурга, Бельгии. А также Кипра…»

«Кипр…»

Козлова осенило:

" Жена Авгурова в Израиле. Оттуда возвращается самостоятельно. Прямого авиарейса из Тель–Авива в Москву нет. Под этим предлогом Авгурова выбрала пунктом промежуточной остановки Кипр. Паромом от Хайфыдо Кипра, оттуда самолетом…»

МЕНТЫ. БАКЛАНОВ, ИГУМНОВ.

Бакланов появился на вокзале после полудня.

— Игумнов у себя? — Гаишник привычно переправил жвачку за щеку тяжелый, только с трассы, в полушубке, опоясанном портупеей, — направился к лестнице.

Милиционер–узбек, дежуривший у входа, отличал Бакланова от остальных. Гаишник, по его мнению, хотя и пренебрегал дисциплинарным Уставом, был в большом порядке физически и не расставался со жвачкой.

Постового влекли к себе нестандартные личности.

— Здесь…

Госавтоинспектор МО–14562 приехал не один — чуть позади вышагивал высокий начальственного вида мужчина в пальто деми и в шляпе.

— Человек этот со мной.

У кабинета Игумнова он приостановился, прилепил жвачку к

дверному косяку, постучал.

— Думешь, обойдется? — Спутник заметно волновался.

— Все будет в порядке.

Не дожидаясь ответа, подал вперед дверь.

Игумнов в кабинете был не один. Вместе с ним сидели еще Цуканов с Качаном.

— Заходи.

— Привет, — МО–14562 пожал руку каждому.

Потом представил своего спутника.

— А это мой друг. Тоже водитель… Полянский Сергей Венедиктович.

Оперативники замолчали в ожидании. Бакланов не привел бы с собой постороннего просто так.

Полянский наклонил голову. Элегантный, во всем импортном, при галстуке. В руке замшевые перчатки. В нем не было и намека на шоферскую бедовость.

— Можно Венедиктович, а можно и Иванович… — Бакланов почувствовал, что затянул вступление.

Оперативники по–прежнему ожидали.

— Бери стул, — Бакланов присел за приставной столик, показал спутнику на место напротив. — Сергей Иванович, он это… Из гаража Совета Министров. Возит заместителя министра сельского хозяйства. Короче…

Бакланов наконец набрал необходимое ускорение.

— Выстрел произвели в его машине…

— На перроне? У нас?!

— Ну! Не спрашивайте, как я его нашел… Вот объяснение, — Бакланов положил перед Игумновым вчетверо сложенную бумагу. — Только он очень не хотел бы быть свидетелем… Чтоб его Хозяин обо всем узнал…

— Запри дверь, — приказал Игумнов Качану.

Он уже начал читать.

Объяснение было исчерпывающим.

Игумнов закончил читать, перекинул бумагу Цуканову. Потом таким же образом объяснение от зама перекочевало к Качану.

Игумнов подвел итог.

— Их двое. Похожи на оперативных работников в штатском. Кого–то встречали. На вокзале из машины не выходили… Тот, что сидел позади, произвел выстрел. Скорее всего, случайный. Пуля ушла в пол кабины. После этого сразу уехали. Вышли у МВД СССР на Житной.