Джозефина Белл - Всевидящее око
— Хотел бы я знать, зачем он назвал источником информации Лонгриджа.
— Скорее всего, ему не хотелось выглядеть в глазах окружающих полицейским осведомителем.
— Но что тут такого? Он был с Берком в дружеских отношениях. Прессе об ограблении ничего не известно. Не слишком ли поспешно эта информация стала достоянием Коула?
— Я уже говорил, что он бы все равно догадался. Кроме того, пресса не столь уж умна, как они это нам внушают. Там же взломали сейф, и журналисты хотели связать два этих события вместе. Но их предупредили; поосторожнее обходиться с его репутацией. Ты знаешь, что критик был фигурой значительной.
— Это для меня не секрет. Что-нибудь грозит его репутации?
— Абсолютно ничего. Правда, у него был довольно любопытный характер: всегда ругал молодых художников в печати и часто помогал им своими средствами.
— Я знаю. Довольно интересный тип.
— Пару раз грязные писаки пытались сыграть на этом, но их вовремя одернули. У их редакторов хватило здравого смысла не давать хода их писанине.
— Понятно, — сказал Уинтринхэм. Когда он вернулся к машине, то задержался у телефонной будки и позвонил домой Джил, что не будет домой к обеду. После этого Дэвид сел за руль и направился в Кенсингтон, к месту жительства Освальда Берка.
Миссис Берк была дома и согласилась его принять. Он начал с извинений за непрошеное вторжение.
— Но вы мне знакомы, — сказала она, — или, точнее, я о вас слышала. Джим Коул — наш старый знакомый. Он часто упоминал вас, когда рассказывал про госпиталь. Кроме того, мы наслышаны о вашей общественной работе.
— Именно поэтому я и решил навестить вас, — заметил Дэвид. Ему было забавно услышать, как известного хирурга фамильярно величают Джимом Коулом. Ему стало любопытно, не приобрел ли Симингтон свою двойную фамилию по мере того как росла его известность. Но его лицо продолжало оставаться бесстрастным, и он серьезно посмотрел на миссис Берк.
— Совершенно случайно я встретил вашего мужа вместе с Симингтоном-Коулом в среду на выставке. Мы с женой перекинулись с ним парой слов. Впоследствии в моем распоряжении оказалось несколько фактов, которые могли заинтересовать полицию. Я лично знаком в Скотланд-Ярде с одним суперинтендантом и изложил ему все, что мне было известно. Он как раз занимается этим делом.
— Какие факты? — полюбопытствовала вдова. Дэвид подумал, что у нее отменное самообладание для женщины, внезапно пережившей такое трагическое несчастье. У нее под глазами пролегли заметные тени, лицо было напряженным, но никаких следов недавних слез, а голос оставался ровным и спокойным. Все же она выглядела лет на шестьдесят, была хорошо воспитана, как и многие женщины ее круга, и привыкла не выставлять напоказ свои эмоции. Чем сильнее были ее чувства, тем крепче она держала себя в руках, и было бы неправильно считать миссис Берк бессердечной.
Уинтринхэм кратко рассказал ей про Тома Драммонда и его набросках, которые могли бы заинтересовать полицию. Она кивнула и вопросительно посмотрела на гостя.
— Я уверена, что вы пришли не для того, чтобы просто рассказать мне об этом, — заметила вдова.
— Нет, — без колебаний согласился Дэвид. — Я думаю, в его среде многие коллеги были с ним не согласны. Некоторые считали его взгляды слишком радикальными или ошибочными, но вряд ли несогласие могло привести к убийству. Это лишило бы их материала для своих собственных работ.
Миссис Берк заметно улыбнулась, и Уинтринхэм снова изумился, как хорошо она владеет собой. Однако это помогло ему сделать следующий шаг.
— Тогда, если это невозможно, и я соглашусь с вами, что подобная мелодрама вряд ли могла иметь место в действительности, то не было ли у него других врагов, у которых были особые причины ненавидеть его?
В глазах миссис Берк промелькнула едва заметная тень, но она быстро овладела собой.
— Даже если что-то подобное и могло иметь место, — тон ее голоса продолжал оставаться бесстрастным и спокойным, — вряд ли можно было ожидать такого развития событий.
Из чего Дэвид мог заключить, что Освальд Берк скорее сам мог убить, чем быть убитым. Он постарался прояснить ситуацию.
— Мне кажется, что у кого-то существовали достаточные причины его ненавидеть. Он мог предупредить его, тот потерял голову и убил его.
— О чем он мог предупредить? — спросила женщина.
Надежды Уинтринхэма не оправдались, и он спросил напрямую:
— Я полагаю, что вашему мужу не приходилось сталкиваться с тем, чтобы его шантажировали?
— Шантажировали! — это слово вызвало у нее негодование, но не более того. — Ах да, теперь я понимаю. Вам известно о прошлогодних заметках в газетах. Как вы понимаете, я не читаю бульварную прессу. Этим делом занимается наш адвокат. Только пару из них можно было назвать оскорбительными. Их остановили. Дело уладили без суда, газеты об этом умолчали. Конечно, это неприлично с их стороны. Мой муж всегда был добр к начинающим художникам. Он уделял им столько внимания и мог рассказывать о них часами.
— Ну, они не всегда находили у него поддержку, — заметил Дэвид. — Довольно часто все обстояло совсем наоборот.
— Только в тех случаях, когда он считал, что они понапрасну тратят время, или чувствовал фальшь в их произведениях.
— Многим казалось, что он поддерживает работы, которые по своей природе были фальшивыми или декадентскими.
— Это вопрос вкуса, — холодно ответила миссис Берк.
— Извините. Нам не следует вдаваться в эту область, тем более что я не слишком хорошо в этом разбираюсь. Но существует проблема отношения к нему студентов и других художников, которые были у него не в чести. Мне не кажется, что кто-либо из них относился к нему с такой злобой, что мог совершить убийство в ответ на оскорбленные чувства. Но люди искусства очень ранимы и легко выходят из себя. Не могли бы вы назвать кого-нибудь из тех, кто заходил к нему и был способен на такой поступок, в припадке ярости, например?
Она долго не отвечала, словно перебирала в памяти случайных визитеров, приходивших к ее мужу.
— Нет, — наконец сказала миссис Берк, — никто из них не был на это способен.
— Том Драммонд бывал здесь? — он вкратце описал его внешность, заметив, что юноша очень болезненно воспринимал его критику в свой адрес.
— Нет, я не могу вспомнить ни имени, ни соответствующего описанию человека.
— А его друг Кристофер Фелтон? Худощавое лицо с черной бородкой?
Второй раз за время его визита она слабо улыбнулась.
— У многих из них были худощавые лица и черные бороды. Но и его имя мне ни о чем не говорит. Вряд ли он приходил сюда, если они не были друзьями. Все наши гости относились к моему мужу с почтением.
Они вернулись на то же место, с которого начали. Никаких зацепок, и все те же вопросы повисли в воздухе. Дэвид поблагодарил ее и ушел. Этот разговор получился не столь сложным, как он опасался, но бесплодным. Опять у него сложилось впечатление, что у Освальда Берка был кто-то, кого он считал своим врагом: миссис Берк явно не хотела касаться этого вопроса, и, похоже, этот человек не имел к искусству никакого отношения.
С этими скудными сведениями Дэвид отправился домой к своей жене. В данный момент делать ему было больше нечего, и он решил не возобновлять своих попыток до конца уик-энда.
Глава 5
Дэвид сдержал данное себе слово и ни в этот день, ни в последующее воскресенье ничего не предпринимал. Для пущей уверенности он решил провести с Джил целый день за городом. Они миновали Хенли, выехали к Темзе поблизости от Уолленфорда и перекусили на вершине холма Синоден Хилл, погрелись на солнышке, а затем отдохнули под прикрытием каменной ограды древнего поселения, наблюдая, как внизу у шлюза серебристой петлей изгибается река, полюбовались, как к северу возвышаются посреди равнины далекие башни Дорчестера. Потом выпили чаю в одном из немногих уже открытых в это время года кафе в Виндзоре и отправились домой.
В холле их встретила няня.
— Звонили по телефону, — объявила она. — Хотели поговорить с кем-нибудь из вас. Она даже не уточнила с кем.
— Она?
— Голос совсем молодой. Она назвалась мисс Мэннерс.
— Я не знаю никакой мисс Мэннерс, а ты, Дэвид?
— Возможно, это одна из пациенток, но мне трудно вспомнить кто. Память на имена с каждым днем становится хуже.
— Она совсем не похожа на пациентку, — заметила няня, — и оставила свой номер телефона на случай, если у вас появится желание перезвонить ей. Именно так она выразилась.
По голосу няни можно было понять, что звонившая выразилась совсем другими словами, поскольку, передавая сообщение, она даже отвернулась.
— Боюсь, что мы немного запоздали, — извинилась Джил.
Возможно, именно на это обижалась старая женщина, и это выразилось в неожиданно резкой манере. Но тут она с улыбкой повернулась к Джил.
