Николай Леонов - Волчий билет
Гуров понял, что друг далеко еще не закончил, закурил новую сигарету, терпеливо ждал.
– Ну, думаю, – продолжал Станислав, – коли ты непременно желаешь от меня что-то скрыть, то я твой секрет непременно узнаю. Он со мной сладко разговаривал, так я с ним еще слаще. Чуть к стулу не прилип. Карантин так карантин, говорю, оно и к лучшему, меньше мороки, быстрее домой попаду, расшаркался и на выход. Прикупил в ближайшей палатке несколько плиток шоколада, на пятьдесят рублей, между прочим.
– Оплатим. – Гуров вынул из сейфа конверт, достал из него пятьдесят рублей, перебросил на стол друга.
– Я вижу, ты, Лев Иванович, завелся. Это хорошо. Нянечка, сестра, другая сестра, разведывательные вопросы, улыбки, комплименты, и уперся я в очень сердитого доктора, как в стену. Гонит меня и гонит, я и с одного бока, и с другого, ни в какую. А когда я власть матюгнул, высказался, мол, нас на защиту закона поставили, а богатенькие тем законом подтираются, в глазах у доктора мысль появилась. Я ухватился, тяну. И образовалась такая картина.
Вчера около семнадцати прозекторскую заперли. Там главанатом, неизвестные в штатском. Все срочные вскрытия в другое место перенесли. Тишина. Охрана. Все притихли, ничего понять не могут. Так и не поняли. Утром стало известно, что главанатом, может, его по-другому называют, заболел, сел в свою машину, домой уехал. Затем, говорят, взял отпуск за свой счет, укатил в санаторий. Даже друзья не знают в какой. Главврач утверждает, что говорил с ним по телефону, имеет заявление, написанное собственноручно.
Мой врач, который все рассказал, в бешенстве, говорит, не тридцать седьмой, вскрытие провели незаконно, какие-то сроки не выдержали, не уточнял я, помалкивал да кивал. Позже узнаю, при вскрытии, кроме начальства, некий практикант-студент присутствовал. Он там вторую неделю ошивается, полы подтирает, инструмент моет, в общем, «шестерка». Так ему практику закрыли, нужные бумажки подписали, говорят, учись дальше, здесь под ногами не крутись. Тут, Лева, я и понял, вот мой шанс.
Заглянул в канцелярию, представился, взял книги, где этих практикантов регистрируют, имя его я уже знал, дальше дело несложной техники.
Хороший парнишка, в Измайлове живет. Он на радостях с утра принял, я его пивком угостил. Короче, видел он оба тела, множественные переломы и прочее. Главное, бедра у обоих исколоты, парень говорит, мол, наркоманы, слов нет. Ну, я парню объяснил, что он меня никогда не видел и лучше ему данную историю забыть, а пока до начала занятий куда-нибудь из Москвы умотать. Парень толковый, вопросов не задавал, собрался быстро, дружку позвонил, я его до метро подбросил.
– Беспредел, – сказал Гуров и матерно выругался. – Чтобы газеты не муслякали, что сын олигарха, который лицо, приближенное к императору, наркоман и дошел до того, что с крыши нырнул, такую фантасмагорию устроили.
Оперативники долго молчали. Затем Гуров рассказал о своем визите и закончил:
– Мы сработали неплохо, но вперед не продвинулись.
– Как не продвинулись? – возмутился Станислав. – Сколько наркоманов ежесуточно в Москве кончают с собой?
– А кто установил, что они прыгнули добровольно? – спросил Гуров. – Ломки у них не было, сидели спокойно. И хотя мадам Сергеева не самая лучшая женщина, которую я видел, в одном я ей верю. Антон не дошел до полной зависимости от наркотиков, он был человек наполовину свободный. И свою комнату он убирал сам, никакая горничная так заправлять кровать не станет. Наркоманы? Безусловно. Но это не конец истории, только начало.
– Пойдем к Петру, к генерал-полковнику, у них звезды на плечах больше и оклады выше. Вот пусть они и решают.
– Я подумаю, – ответил Гуров.
– Если ты плохо подумаешь, я пойду один. Ты, Лев Иванович, среди людей живешь, обязан с ними считаться.
Гуров взглянул удивленно, ничего не ответил и снял трубку зазвонившего телефона. Докладывал Нестеренко. Ни в университете, ни в школе, где училась Алена Васильева, ничего интересного. Каникулы. Был у нее дома, мать сущая ведьма, не пустила в дом, разговаривала через цепочку. Прежде чем захлопнуть дверь, женщина крикнула: «Ее бог наказал». У Котова в служебной «Волге» телефона не было, но, если бы он хоть что-нибудь раскопал, позвонил бы обязательно.
Гуров ни слова не сказал Станиславу, что его имя произнесла Вика и головной болью они обязаны собственному агенту. И о знакомстве Вики с мадам Сергеевой тоже ничего не сказал, он лишь между прочим спросил:
– Ты давно видел Платиновую?
– С месяц, но разговаривал с ней по телефону два дня назад. Она в порядке, если нужно, можно подключить. – Станислав точно знал: Гуров никогда просто так ничего не спрашивает.
– Назначь ей встречу, я хочу с ней увидеться, – сказал Гуров. – Без тебя.
– Вообще-то не положено, господин полковник, – ответил Станислав. – Но если вы желаете…
– Не говори глупости, и я желаю.
– На конспиративной квартире или у нее дома? – Станислав отлично понимал, шеф взбесился от того, что он, Крячко, занял противоположную позицию.
– Где ей удобнее и когда удобнее, но не позднее завтрашнего дня, – ответил Гуров.
– Обычная история, старшие братья не замечают, как младшие растут. Выяснив столь прискорбный факт, они очень удивляются. – Станислав тяжело вздохнул. – Но за стаканом воды или за бутылкой ты можешь послать меня и сегодня.
– Я могу послать тебя значительно дальше, дорогой. – Гуров встал. – А сейчас мы идем к Петру.
Генерал, как обычно, сидя в кресле без пиджака, быстро писал. Кивнув офицерам, недовольно забурчал, махнул на них короткопалой рукой, мол, устраивайтесь и ждите.
Гуров достал сигареты, пошел к окну, встал у открытой форточки, Станислав занял свой стул. Вскоре Орлов бросил ручку, закрыл папку, сцепив пальцы, хрустнул ими, сказал:
– Поругались. Добро. Мужики должны цапаться, иначе мышцы одрябнут. На вас, господа, много жалоб. Особенно на тебя, Стас. Ты чего в морге безобразничаешь? Другого места не нашел? А вы, великий сыщик, подловили человека в нетрезвом виде, куражитесь, самовольно проводите досмотр квартиры.
– Если на оперов не жалуются, значит, они не работают, – изрек Станислав.
Гуров, как обычно, промолчал. Стас видел, шеф сильно не в духе, когда Орлов, сняв трубку прямого телефона, сказал: «Алексей Алексеевич, вы просили к себе Гурова, мы собираемся к вам втроем. Не возражаете?» Он взглянул на часы, сказал: «Успеем», – и поднялся.
Станислав вновь глянул на резко очерченные скулы Гурова и заметил:
– Лев Иванович неважно себя чувствует, ему лучше к заместителю министра не ходить.
Все трое слишком давно знали друг друга, не только понимали с полуслова, а отмечали любую интонацию. Тот факт, что Крячко высказался по вопросу, который его не касается, назвал Бодрашова по должности, означал, что Гуров закусил удила и его не надо показывать руководству.
Орлов оглядел Гурова, хмыкнул неодобрительно, косо глянул на Крячко и сказал:
– Нас ждут немедленно. Кто ищет, тот всегда найдет. Стас, твой шеф парень уже взрослый, – и первым вышел из кабинета.
– Петр Николаевич, пиджак! – Верочка догнала сыщиков в коридоре, протянула Орлову его пиджак.
– Довели старика, – бормотал Орлов, надевая пиджак на ходу. – Скоро к министру в кальсонах явлюсь.
Секретарша Бодрашова распахнула двери и громко сказала:
– Алексей Алексеевич, напоминаю, у вас только тридцать минут.
Генерал-полковник, тоже без мундира, расхаживал по кабинету, и по дыханию Бодрашова Гуров определил, что куратор только что делал гимнастику.
– Здравствуйте, рассаживайтесь. Сегодня курить нельзя, жду гостей, – быстро говорил хозяин. – О жалобах на вас расскажет позже Петр Николаевич. Лев Иванович, у вас имеются конкретные результаты?
– Можно полагать, что погибшие употребляли наркотик. Однако собой владели, в момент падения ломки не ощущали, находились в спокойном состоянии.
– Точно или можно полагать? – спросил генерал.
– Заключение экспертизы отрицательное. Я лично располагаю иными сведениями, – ответил Гуров.
– Коррупция? – резко спросил Бодрашов. – Дали взятку?
– Это вряд ли, господин генерал-полковник. Просто дали на анализ чужую кровь, – сказал Гуров.
– Ваши выводы?
– Отец и мать способствовали, что недоказуемо. Но фактически ребят довели до самоубийства, и наркотик в деле не главное. Работу следует продолжать. – Гуров сделал короткую паузу и закончил: – Необходимо работать.
– А что мне докладывать? – Бодрашов прищурился.
– Я знаю только то, что мне докладывать…
– Чушь! – перебил Гурова заместитель министра. – Докладывают, имея факты. Вы же, полковник, высказали немотивированные предположения. Если я повторю ваши слова наверху, меня сочтут дураком.
– Зато мы докажем, что не марионетки…
– Вы ничего никому не докажете! По вашей же просьбе сотрудниками ФСБ задержан человек, который находился в тот момент на крыше. Он не дал признательных показаний, но факт – он там находился.
