Николай Леонов - Капитан пиратского брига
Обзор книги Николай Леонов - Капитан пиратского брига
Николай Иванович Леонов
Алексей Викторович Макеев
Капитан пиратского брига
Пролог
Пожилой бомжик, вторую неделю мыкавший горе в проржавевшем, почти насквозь заброшенном плацкартном вагоне на запасных путях за Каланчевскими пакгаузами Ярославского вокзала, насторожился. Кто-то, постанывая, тяжело дыша, медленно карабкался по входной лесенке.
Своих соседей – двоих таких же несчастных, обездоленных бродяг – он, оставшийся сегодня за «дежурного по кухне», так рано с промысла не ожидал. Да и узнавал их, как в песенке поется, «по походке». Нет, это не они. Менты-линейщики? Плановая облава? Но человек, похоже, был один. И с чего бы менту стонать да охать?
Он достал из-под покореженной багажной полки ржавый обрезок дюймовой трубы, прикинул его в руке и, обхватив обмотанный растрепанной изолентой конец, направился к двери вагона. «Побирушка какой-нибудь, алкаш или еще хуже – потаскуха вокзальная, – решил он. – Но нам тут посторонние без надобности, сами чудом нашли эту норку, а на дворе ноябрь! Если вести себя тихо, как мышь под веником, есть шанс пересидеть зиму под худой, а все же крышей… Гнать всех, пусть ищут другое место!»
Дверь, как раз на такой случай примотанная куском толстой проволоки, задергалась. Стоны стали сильнее.
Бомж пожал плечами, поудобнее перехватил свою дубинку и двумя движениями размотал импровизированный «запор». Потом резко толкнул тяжелую дверь наружу.
Открывшаяся дверь буквально смела с верхней ступеньки лесенки молодого паренька. В сгущающихся сумерках лицо упавшего проступало молочно-бледным, бескровным пятном, на котором выделялись громадные, широко раскрытые глаза с неестественно расширенными зрачками. На парне была потрепанная камуфляжка с крупно нарисованной аляповатой эмблемой: расправившим крылья белым орлом. Это сочетание белого лица и белого силуэта на куртке почему-то показалось бомжику особенно жутким.
Парень с трудом привстал на колени, застонал и, подняв лицо, глядя прямо в глаза растерявшемуся бродяжке, сказал с удивительной, завораживающей и счастливой уверенностью:
– Брат мой! Возрадуйся! – и ткнулся лицом в грязный «собачий» ящик днища вагона. Потерял сознание.
Плохо соображающий, обалдевший бомж спрыгнул вниз, наклонился над лежащим и только тогда заметил, что правая штанина у того густо подплыла свежей кровью. Вот беда-то! А если помрет? Ментовня на них повесит, это ж как пить дать!
Бомжик подхватил парня под мышки и, удивляясь птичьей легкости его тела, потащил в вагон. Он был всего лишь бомжом, не убийцей, а оставить потерявшего сознание раненого в луже, на вечернем ноябрьском ветру значило попросту убить его.
Но вот когда из кармана куртки спасенного паренька – не мог «спаситель» карманы не обшарить! – он вытащил жуткого вида, явно боевой, не газовый, пистолет… Тут ему стало худо. Такого найденыша, ясное дело, просто так уже под вагон не выкинешь. По-любому – «крутой». Кенты его узнают… или наоборот… Долго умирать будешь! Придется последним бульончиком отпаивать: Gallina Blanka, аккурат три кубика осталось. Перевязать опять же! А чем?
«И навязался ведь ты на мою голову!» – тоскливо подумал несчастный бомжик…
* * *Жизнь сыщика – особенно высокого класса – отличается от жизни обычных людей. У Льва Ивановича Гурова, старшего оперуполномоченного Главного управления Уголовного розыска МВД РФ, выходные случались редко, только если текущее дело близилось к завершению, а новое еще не было начато. Но как раз сегодня – в дождливый хмурый субботний вечер начала ноября – Гуров мог позволить себе расслабиться. В конце недели он со своим ближайшим другом и соратником Станиславом Крячко завершил-таки долгую и трудную оперативную работу: двое подозреваемых в убийстве сидели в камере СИЗО. Теперь очередь за следствием, сыщики свое сделали!
Его жены – Марии Строевой, весьма популярной актрисы одного из московских театров – дома не было: как и Гуров, она не считалась с выходными, когда дело касалось любимой работы. Настоящие большие актеры – люди творческие, им тоже календарь не писан. С другой стороны, в профессии сыщика высокого полета доля творчества, интуиции, вдохновения очень и очень велика, так что Лев Гуров и его жена хорошо друг друга понимали.
Лев поудобнее устроился в кресле, подвинул поближе чашку крепкого «Липтона» и приготовился слушать совсем недавно купленный компакт-диск «Soup», последний альбом «Blind Mellon». Он не был большим знатоком современного рока, но эта группа ему нравилась, ребята откровенно ориентировались на традиции семидесятых… Каждая песня – не больше пяти минут, с запоминающимся риффом. И все прочее, что полагается хорошему рок-н-роллу. Без этого тоскливого металлоидного однообразия.
Гуров усмехнулся, вспомнив, как удивлена была Мария, когда на ее недоуменный вопрос о странноватом названии группы он растолковал ей, что это не «Слепая дыня», а «Крупный выигрыш». Их музыкальные вкусы не совпадали – жена предпочитала, что называется, серьезную оперную музыку: Митлофа, Саймона ле Бона, Майкла Болтона… Про себя Гуров называл все это стилем «не тяни кота за хвост». Они с Марией вообще были очень разными, но любили друг друга и умели уважать чужие вкусы. Расходясь во многом, они почти всегда совпадали в оценке других людей, их поступков и характеров. Может быть, именно поэтому Лев Гуров считал свою семейную жизнь удавшейся.
В двери повернулся ключ.
Лев отключил музыкальный центр и вышел в коридорчик встретить уставшую после репетиции Марию.
– Что, сыщик? – По ее голосу сразу чувствовалось, что она соскучилась по дому, по мужу и тоже хочет на время забыть о любимой, но такой нервной работе. – Некультурно отдыхаем?
– Замерзла небось? – спросил Гуров, помогая ей раздеться. – Погано сейчас на улице, поздняя московская осень – бр-р…
Пока Лев разогревал ужин, Мария переоделась и вышла к нему на кухню. Если она была не на гастролях, в их доме всегда водилось что-нибудь вкусненькое – Мария любила и умела готовить. Умел и Гуров, но не любил, а готовить что-нибудь сложнее купленных в соседнем продуктовом магазинчике пельменей для себя одного считал полным нонсенсом. Забавно, что над трогательной любовью Льва Ивановича к пельменям втихую похихикивали в управлении, а тон задавал, конечно же, лучший друг – Станислав Васильевич Крячко.
– Что это ты кислая такая, подруга? – поинтересовался Гуров, наливая жене чай. – Неужели опять с режиссером поцапались?
– О господи! – Мария изобразила преувеличенное отчаяние и сразу же рассмеялась. – Выходи вот замуж за такого Эркюля Пуаро! Ничего не скроешь! Нет, на этот раз ты пальцем в небо угодил – с Рашевским я не ссорилась, он меня теперь боится. Просто интересно: за кого меня принимают эти дебилы с телевидения? Представляешь, опять приходили в театр и предлагали сниматься в ролике! Йогурт «Райское наслаждение» рекламировать! Меня от одного слова «йогурт» рвать тянет. Кефир надо называть кефиром и с дрянью всяческой его не смешивать. Ну, я этим деятелям выдала, при всей труппе.
– Нашла на что внимание обращать. – Лев пожал плечами. – У каждой медали две стороны, это лишнее подтверждение твоей известности, популярности…
– Сказала бы я, где такую популярность видела, – возмущенно фыркнула Мария, – да вот тебя стесняюсь!
– Шут с ней, с рекламой, – продолжал Лев, – но тебе и в серьезном кино что-то, помнится, предлагали. Тоже ведь отказалась.
– Милый. – Голос Марии просто сочился иронией. – Одна из величайших русских актрис и умная притом женщина, Фаина Григорьевна Раневская, сказала как-то, что играть роли, предлагаемые ей в кино, – это все равно что плавать баттерфляем в унитазе. Я, конечно, не Раневская, не доросла пока, но… В таких заплывах тоже не участвую!
Лев весело рассмеялся, представив свою супругу… м-да!
* * *В недавно отстроенном особняке, расположенном в самом центре старинного русского города, а ныне губернского центра Славояра, этот ноябрьский вечер складывался совсем по-другому. Хозяин дома – Виктор Владимирович Баранов, крепкий темноволосый мужчина лет сорока – ссорился со своей женой Ириной. Ссора протекала вяло: ее причины успели основательно приесться участникам, слишком уж часто они за последний год повторялись – занудно и предсказуемо, как узор на обоях.
Баранов больше всего на свете хотел сейчас оказаться где угодно, лишь бы подальше от собственного семейного гнездышка, – в депутатском клубе, бильярдной, принадлежащем ему ресторане «Север»… Однако он ожидал важного звонка из столицы. До Москвы было недалеко – всего-то двести с небольшим километров, – и можно, конечно, принять сообщение на мобильник. Но Виктор Владимирович доверял сотовой связи меньше, чем стоящему в кабинете, куда пять минут назад зашла Ирина, аппарату: в него он лично поставил дорогой японский VC-ник и не опасался прослушки. Сообщение могло быть передано и по e-mail, а реагировать на него надо было сразу – чем скорее, тем лучше. Приходилось терпеливо ждать, вяло отругиваясь от супруги.