Коди Макфейден - Лик смерти
— Слава Богу, что еще день, — отметила Келли, глядя на небо, — а то ослепнешь от его фар.
Люди были везде. Те, кто посмелее, топтались на своих лужайках, более робкие выглядывали из-за занавесок.
«Смешно, ей-богу, — подумала я. — Всё болтают о преступности в городе, а самые страшные преступления всегда происходят в предместьях».
Келли припарковалась у тротуара.
— Ты готова? — спросила я.
— С тобой хоть на край света! — ответила она.
Мы вышли из машины, и я заметила, как Келли, скорчившись от боли, оперлась руками о крышу, чтобы не упасть.
— Тебе плохо? — спросила я.
— Остаточные боли после ранения, ничего страшного, — развеяла она мои тревоги и вытащила из кармана куртки флакончик с лекарством. — Викодин — мой маленький помощник. — Она отвинтила крышку, вытряхнула на ладонь таблетку и, проглотив, улыбнулась: — Вкуснотища!
Келли ранили полгода назад, пуля задела позвоночник. Поначалу мы даже сомневались, что она сможет ходить. Я думала, она совсем восстановилась. Ан нет.
«Ничего себе ошибка. Этот викодин — какой-никакой наркотик, а она носит его как коробочку с „Тик-Таком“».
— Пойдем послушаем, в чем там дело, — предложила она.
— Пойдем.
«Только не думай, что я это так оставлю, Келли».
Мы направились к заграждению, но нас остановил молоденький патрульный. Симпатичный паренек. Чувствовалось, что он ужасно взволнован своей причастностью к правоохранительной неразберихе. Он мне сразу понравился. Увидев шрамы на моем лице, парнишка даже не вздрогнул.
— Прошу прощения, мэм, но сейчас я не могу вас пропустить.
— Специальный агент Барретт, — представилась я, выудив из кармана удостоверение.
Келли сделала то же самое. Патрульный еще раз извинился и пропустил нас.
— Да не волнуйся ты так, — подбодрила его Келли.
Среди скопления полицейских и людей в штатском я увидела Алана. Он, как колосс, возвышался надо всеми. Алан — афроамериканец, ему сорок пять лет, и он поистине огромен. Но Алан совсем не толстый, просто очень большой. Под его сердитым взглядом преступники чувствуют себя лилипутами, а комната допросов кажется им самым опасным местом на земле. По иронии судьбы этот монстр, этот человек-гора наделен блестящим умом. Необычайная дотошность сочетается в нем с безграничным терпением, а его пристальное внимание к мельчайшим подробностям стало настоящей легендой. Но самым главным подтверждением достоинств Алана является то, что он муж Элайны и она обожает его.
Алан — член моей команды, старейший и самый опытный. Когда у Элайны обнаружили рак, он собрался уйти из ФБР, чтобы больше времени проводить с женой, но в последнее время не заговаривал об отставке, а я не спрашивала — уход Алана просто не укладывался у меня в голове.
«Келли подсела на таблетки, Алан подумывает об увольнении, — размышляла я, — может, и мне надо уходить. Пусть создают новую команду».
— Да, это она, — услышала я голос Алана.
И множество любопытных взглядов, выражавших различные чувства, устремились на мое лицо. «Ну и Бог с ними. Пусть смотрят, если хочется».
Один из парней в спецназовской форме — бронежилете, шлеме и ботинках — подошел ко мне и пожал руку. Остальные парни вцепились в автоматы.
— Люк Дэйвс, командир спецназа. Спасибо, что пришли.
— Не за что, — откликнулась я и спросила, кивнув на Алана: — Не возражаете, если мой агент введет меня в курс дела? Надеюсь, это никого не обидит?
— Нет, конечно.
Прекратив внутренний диалог, я повернулась к Алану и отдалась работе.
— Ну, добивай, — сказала я.
— Полтора часа назад в Службу спасения позвонил некто Дженкинс, вдовец, и сообщил, что соседская девочка Сара Кингсли в ночной рубашке, испачканной кровью, бродит в его палисаднике.
— Как он узнал, что она там?
— Туда выходят окна его гостиной, а он зашторивает их, только когда ложится спать. Дженкинс смотрел телевизор и увидел девочку краем глаза.
— И что дальше?
— Он испугался, но все же рискнул выйти из дома посмотреть, что случилось. Сара была как сомнамбула — это его слова, — бормотала что-то бессвязное об убийстве своей семьи. Дженкинс попытался привести ее к себе, но девчонка вдруг закричала и бросилась бежать обратно в свой дом.
— Надеюсь, у него хватило ума не ходить за ней?
— Да, наш герой дошел только до своего забора, а затем побежал домой и позвонил 911. Патрульная машина оказалась поблизости, мигом прилетела. Офицеры, — Алан сверился с записями в своем блокноте, — Симс и Батлер, сунулись в парадное, благо дверь была широко открыта, и позвали девчонку. Она не отвечала. Пытались действовать уговорами, потом решили войти. Конечно, это было опасно, но Симс и Батлер не новички, они беспокоились за Сару.
— Понятно, — пробормотала я. — Они еще здесь?
— Ну да.
— И что дальше?
— Они вошли в дом, а там, у самого входа, кровищи целое море.
— Кто еще это видел? — перебила я.
— Никто — к дому не приближались с тех пор, как девочка взяла пистолет. Симс и Батлер сразу просекли, что случилось самое страшное, и случилось недавно. К счастью для нас, ребята уже имели дело с убийством и не растерялись. Они не трогали ничего, что могло оказаться уликой.
— Хорошо.
— Да. Они услышали шум на втором этаже и еще раз позвали девчонку. Она не ответила. Тогда они поднялись по лестнице и обнаружили Сару в большой спальне рядом с тремя трупами. В руках она держала пистолет. — Алан снова сверился со своими записями. — Какой-то девятимиллиметровый, офицерский. С этого момента события стали развиваться с необычайной скоростью. Ребята занервничали, им даже пришло в голову, что все это натворила девчонка. Угрожая оружием, они приказали ей бросить пистолет. Вот тогда она и приставила дуло к виску.
— И снова все изменилось.
— Да, ты права. Она заплакала и начала кричать. Цитирую: «Я буду разговаривать только со Смоуки Барретт, иначе застрелюсь!» Ребята снова попытались уговорить Сару, но бросили эту затею, несколько минут пробыв у нее на мушке. Потом они позвонили нам. — Алан развел руками, показывая на огромное количество полицейских. — И вот мы здесь. Лейтенант Дэйвс о тебе наслышан, — кивнул Алан в сторону спецназовца, — и он сразу же отправил человека перехватить меня. Я приехал, все выяснил и перезвонил тебе.
Я посмотрела на Дэйвса. Передо мной был настоящий профессионал, невозмутимый, с жестким взглядом и стриженными ежиком каштановыми волосами, среднего роста (чуть меньше шести футов), худощавый, подтянутый и в прекрасной форме. От Дэйвса так и веяло спокойствием и уверенностью. Словом, типичный спецназовец, с такими всегда чувствуешь себя под защитой.
— Что вы думаете об этом, лейтенант?
Дэйвс внимательно на меня посмотрел и пожал плечами:
— Ей шестнадцать, мэм. Оружие оружием, но… — Он снова пожал плечами. — Ей всего лишь шестнадцать.
«Она слишком молода, чтобы умирать, — говорили его глаза. — Печально, если придется ее убить».
— У вас есть переговорщик? — спросила я.
Я имела в виду специалиста, который обычно ведет переговоры по освобождению заложников или убеждает неуравновешенных людей бросить оружие. Хотя «переговорщик» — не совсем правильно, на самом деле их обычно бывает трое.
— Нет, — ответил Дэйвс. — На сегодняшний день в Лос-Анджелесе три команды переговорщиков. Первая отправилась в Голливуд: какой-то парень решил, что сегодня самый подходящий день, чтобы сброситься с крыши «Рузвельт-отеля». Вторая — к одному папаше, который грозился застрелиться из дробовика, потому что его лишили родительских прав. А последняя команда сегодня утром попала в аварию. Ребята отправились на конференцию, и на перекрестке в них врезался грузовик, представляете? — произнес Дэйвс и раздраженно тряхнул головой. — Все остались живы, но сейчас в больнице. Вот мы и действуем на свой страх и риск. — Дэйвс замолчал. — Я мог бы применить разные способы, агент Барретт, например, слезоточивый газ или оружие временного поражения. Но газ способен уничтожить улики на месте убийства, а что касается несмертельного оружия… вряд ли резиновые пули помешают Саре застрелиться. Мы ничего лучше не придумали, — он горько усмехнулся, — кроме как втянуть в это дело вас, чтобы вы попытались уговорить сумасшедшую девчонку бросить пистолет.
— Вот спасибо! — ответила я с кислой улыбкой.
Дэйвс вдруг стал очень серьезным.
— Вы должны надеть бронежилет и хорошенько зарядить свой пистолет. Ведь вы чуть ли не снайпер, — сказал он, склонив голову набок, и в его серых глазах вспыхнуло любопытство.
— Ну да! Энни Окли![1] — ответила я.
Дэйвс посмотрел на меня с сомнением.
— Она может затушить свечу и продырявить монету в двадцать пять центов, мой сладкий, — сказала Келли. — Сама видела.
