Вера Юдина - Украденное детство
Остальные сотрудники отряда окружили дом, во избежание попытки к бегству. Никто не знал, что ждет их внутри, но предчувствие у всех было не хорошее.
Подан сигнал. И все группы в один момент ворвались в единственную освещенную комнату.
И все как один, замерли на месте, двенадцать человек, самых бесстрашных, со стальными нервами, солдаты, которые в жизни своей видели не мало крови, замерли в ужасе и содрогнулись, увидев при свете дьявольскую комнату жуткого монстра. Это был ад во плоти.
Повсюду вперемешку с детскими вещами, разбросаны остатки мертвых животных. В воздухе витал ужасный запах гниющей плоти. Стены забрызганы кровью. Тут и там валялись огромные тесаки, покрытые ржавчиной. Рядом с огромным бочком валялись ошейники и остатки собачьих ног. Это было логово самого дьявола.
В углу, скопление полусонных мух, роилось над полусгнившим матрасом, на котором явно виднелся силуэт ребенка.
В другом конце комнаты, спал полуголый мужчина. Торс его был обнажен, и на груди его отчетливо виднелась зоновская татуировка, рот его был полуоткрыт, и нижняя челюсть зияла дырой. Это было отличительным знаком из мест не столь отдаленных, и всем присутствующим стало ясно кем может оказаться этот монстр.
Двое спецназовцев бросились к мужчине и быстро скрутили его, спящего и беспомощного. От него разило алкоголем и тошнотворным запахом затхлой мочи.
Мужчину вывели. И начался осмотр комнаты. Один из солдат подошел к матрасу и рукой отогнал мух. В тот же момент неподвижное тельце дернулось и словно из глубины детского сознания вырвался хриплый стон.
— Живой! — крикнул солдат и скинув с ребенка грязную простынь схватил его на руки.
Это был мальчик. На вид ему было не больше восьми лет. Почувствовав сильные руки, ребенок открыл глаза и в упор посмотрел на своего спасителя. Одинокая слеза появилась в уголке его глаз, и скатилась по щеке. Мальчик пальцами вцепился в плотную ткань куртки и одними губами прошептал:
— Мама.
Страшно представить, что пришлось пережить несчастному ребенку, и сколько времени его держали в этом жутком месте. Но в тот день, у всех находящихся в адской комнате, возникло ярое желание голыми руками придушить животное, сотворившее подобное. Сколько еще детей побывало в этом дьявольском логове? Сколько жизней унесла ненасытная страсть ублюдка? И как предотвратить повторение подобных преступлений.
Позже двое ребят в форме стоя возле подъезда злосчастного дома, перебросились лишь парой фраз:
— Была бы моя воля, придушил бы этого ублюдка своими же руками.
— Нельзя. — грустно произнес второй и сплевывая добавил — Это ж не гуманно, мать его! Идем. Пора.
Всем было очевидно, монстра посадят. Он получит высшую меру наказания и сядет за свои преступления. Но разве это обернет прошлое вспять? Спасет тонкую душу неокрепшего малыша? Сколько таких монстров ходит рядом с нами. Они живут и дышат тем же воздухом.
Мальчика которого спасли из дьявольской комнаты, звали Женя. Ему было восемь. Он пропал со двора своего дома два дня назад, и если бы его не нашли во время операции, то одному Богу известно, чем для него закончился бы этот день.
Этот шрам останется у ребенка на всю жизнь, и что бы не говорили психологи и другие там ученые умы, этот шрам не затянется никогда. Для ребенка насилие еще большая травма, чем для взрослого, ведь просто он не понимает что это такое, в силу своей неопытности, и к сожалению не может с этим бороться. Именно бессилие и отсутствие сопротивления, делает маленьких ангелочков легкой добычей для ущербных ублюдков, которые безжалостно воруют у них детство и рушат их крошечные жизни.
Глава 6
Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы, — а впрочем быть по сему.
Волков въехал на парковку больницы за час до начала рабочего дня. Он часто приезжал на работу раньше обычного. Утром он любил посидеть в тишине и поработать.
Едва припарковавшись, он заметил у входа знакомую машину и понял что утро обещает быть неспокойным. Полиция редко обращалась к нему за помощью, так как он не был поклонником законодательной власти. Он считал систему несовершенной, о чем не упускал возможности заявлять при каждой встрече. У него были натянутые отношения с властью, хотя по жизни он был законопослушным гражданином. Он презирал их бездействие, они его снобизм и высокомерие.
Поднявшись в свой кабинет, Волков самодовольно усмехнулся. Как он и предполагал его ожидал давний друг-неприятель Власов.
Власова он знал уже давно. Как-то вместе им довелось работать над одним делом. Волков должен был освидетельствовать психическое состояние одного убийцы-педофила. Власов ждал заключения о вменяемости, на что Волков, вопреки всем прогнозам выдал совершенно противоположное. Тогда преступника признали невменяемым, положившись на опыт и знания Волкова, и поместили в клинику.
Но спустя месяц, больной бежал. С тех пор Власов и Волков стали непримиримыми врагами. Власов обвинял Волкова в коррупции. Он утверждал, что врач пользуясь своим положением, содрал с семьи обвиняемого кругленькую сумму. Волков тогда прилюдно назвал Власова дилетантом и клоуном.
Эта вражда длилась уже более пяти лет. И каждый из них при встрече общался сквозь зубы, ожидая прокола своего противника. В природе есть особый вид ящерицы, которые кусают свою жертву, впрыскивая с укусом в кровь яд, и после повсюду следуют за ней по пятам в ожидании смерти. Поведение обоих мужчин напоминало поведение этой самой ящерицы — они укусили друг друга и теперь внимательно следили, ожидая ближайшего провала своего противника.
Волков бросил холодный взгляд на Власова и прошел к своему креслу.
— Чем обязан? — недовольно спросил он.
— Мне нужна твоя помощь. — слишком спокойно и неожиданно ответил Власов.
Его тон насторожил Волкова, но ожидая подвоха, он не спешил сдавать позиции. Он опустился в кресло и откинувшись на спинку пошутил:
— От тебя, Павел, это звучит как ругательство.
— Илья, поверь мне. Моя воля, и ты был бы последним к кому я обратился, но… тут такое дело… Даже язык не поворачивается говорить об этом. Смотри.
Власов бросил на стол папку.
Волков извлек несколько фотографий, изображающих дьявольскую комнату. Следы крови на стенах. Сгнивший матрас. Грязь. Волков перелистывал их безразлично, с некой брезгливостью, даже не рассматривая. И вдруг он замер. На одном из снимков был изображен ребенок, лежащий на больничной койке. Его кожа была почти прозрачной, она буквально обтягивала кости, и сквозь нее просвечивалась каждая венка. Почти пустые глазницы, впалые щеки на которых явно прослеживались следы побоев. Редкие волосы, и синяя нитка губ.
— Кто это?
— Женя Иванов.
— Мальчик, который пропал два дня назад?
— Да.
— Из Новгорода, если мне не изменяет память.
— Совершенно верно. Ужас в том, что до сегодняшнего дня его продолжали искать.
Волков откинул снимки в сторону и заострил свое внимание на одном. На нем был изображен тот самый бомж, которого задержали в дьявольской комнате.
— Подозреваемый?
— Да. — ответил Власов. — Мы задержали его на месте. Но он клянется что не видел мальчика, а зашел в помещение случайно, увидев свет. Он искал ночлег, а нашел проблемы. Мы проверили, следы спермы принадлежать другому. Мальчик не опознал его как своего мучителя. Дело разваливается на глазах.
Волков посмотрел на следователя. Отложил фотографии и сложил руки.
— Хорошо. А в чем заключается моя помощь?
— А ты его не узнаешь? — с грустной иронией спросил Власов.
Волков еще раз бросил взгляд на снимок.
— Знакомое лицо но…
— В 1980, Павловский душитель. Он изнасиловал 15 и задушил 1 женщину в Павловском парке. О нем совсем недавно показывали репортаж.
— Да… да. Я что-то видел. Припоминаю. Его держали в специальном учреждении…
— Да. В дурке.
— И выписали…
— Дьявольская ирония — они признали его совершенно здоровым и отпустили на волю. Выпустили хищника на охоту. Вот такая у нас система.
— Но ты ведь сам понимаешь, что в демократическом обществе подобное не в новинку. Их сажают — выпускают — и они продолжают зверствовать. Это замкнутый круг — наш проклятый жизненный цикл.
— Вот только не надо со мной в доктора играть. — недовольно огрызнулся Власов. — и без тебя все это знаю. Не за этим я пришел.
— А зачем?
— Мне помощь нужна. Допроси под видом нашего сотрудника этого упыря. Он трусоват, но хитер. Ты легко с ним справишься.
— А сам почему не можешь?
— Да боюсь сорвусь, и прямо там придушу его. Не объективен я буду — пристрастен. Мальчишку видел, молодчинка держится. Он выжил то только потому что безумно хотел жить. Отважный. И от этого еще больше хочется своими же руками…
