Чарльз Маклин - Домой до темноты
— Да?
— Только не отключайся, — тихо сказал Эд. — Просто слушай…
— Зачем ты звонишь? У тебя три секунды.
— Я о другом, Джелли. Посмотри почту. Я послал тебе рисунок. Пожалуйста, внимательно рассмотри лицо. Если вспомнишь, что где-то его сегодня видела — в театре или после ресторана на улице…
— О господи! Как ты вообще смеешь дергать меня с этой хренью?
— Ты не поняла. Я не стараюсь тебя запугать, правда.
— Эдди, не надо, прошу тебя. ПОЖАЛУЙСТА… оставь меня в покое.
Джелли отшвырнула телефон, издала громкий вопль и залилась слезами. Поплакав, она слезла с кровати и подошла к компьютеру. В корзине входящих сообщений маячил конвертик. Если открыть, придется отвечать, а ему только этого и надо. Выделив письмо, она подвела курсор к команде «удалить», но замешкалась.
А если он все же не пудрит мозги?
За входной дверью раздался шорох. Взгляд Джелли метнулся в прихожую-кухню, и через секунду тренькнул дверной звонок.
Уже слегка пьяный, я налил себе еще виски и подошел к угловым окнам, из которых открывался вид на Ист-ривер. Я думал о том, как повела себя Джелли. Считай, она обвинила меня в том, что я использую опасность Стража как повод, чтобы удержать ее. Может, она и права. По правде, никакой слежки за нами я не заметил. И все же… Надо, чтобы она взглянула на рисунок. Просто для спокойствия.
Зазвонил телефон. Я нетвердо прошел к столу и взял трубку.
— Где Кэмпбелл? — Жена сыщика Кира перезвонила в ответ на мое сообщение. — От него никаких вестей, я беспокоюсь.
— Если б я знал, я бы не стал вас тревожить, миссис Армур. Уверен, он объявится.
Я старался придать своему голосу уверенность, которой у меня вовсе не было.
— Он звонил из какого-то дома в Джерси. Это было два часа назад.
— Кэмпбелл не сказал, что он там делает?
— Ждал вас.
Я прилагал усилия, чтобы язык мой не заплетался.
— Миссис Армур, ни вашему мужу, ни кому другому я не говорил, что собираюсь в «Ла-Рошель».
— Номер он нашел в телефоне Грейс.
Голова моя поплыла.
— Грейс Уилкс? Домработница из «Небесного поместья»?
Кира замялась.
— Он вам не сказал?
Меня пронзил тревожный озноб.
— Утром перед отъездом из Норфолка он вернулся в дом и нашел ее мертвой. Ее убили.
Я грузно опустился в кресло.
— Господи… — Я быстро трезвел. — Вы точно знаете?
— Еще спрашиваете!
— Извините, я пытаюсь осознать…
В трубке послышалось сдавленное рыдание.
— Боже мой… Я растерялся.
— Слушайте, все будет хорошо, я уверен.
— Тогда почему его мобильник не отвечает? — Голос Киры взвился. — Я его предупреждала. Пыталась удержать, чтобы не лез в это дело. Он понимает в компьютерах… но не в психопатах.
Наступило молчание. По-моему, она плакала.
— Все из-за вас. Вы его втянули. Он бы не стал рисковать, если б вы не предложили… так много. Кэмпбелл не сказал, что у него неприятности, большой долг… Господи, я знаю, с ним что-то случилось.
— Миссис Армур, я обещаю, ваш муж получит вознаграждение больше, чем…
— Плевать мне на деньги! — взвизгнула Кира.
— Вы должны мне помочь, — тихо сказал я. — Тем самым поможете Кэмпбеллу. И даже спасете ему жизнь. — Я помолчал. — Мне нужно понять, что творится в мозгах Стража, в чем он считает меня виноватым. Вновь повисло долгое молчание.
— Все сказано на сайте. Он уверен, что вы приезжали в реальное «Небесное поместье»… за Джун. И хочет, чтобы весь свет знал: вы убили его мать и отца.
— Я близко не был к его дому. Послушайте, однажды в Нью-Йорке я встретился с Джун Ситон. Мы вместе провели вечер. И все. Больше я никогда ее не видел.
— Возможно, но в его сознании вы там были. — Кира замялась. — Видимо, его мозг заблокировал подлинные события той ночи.
Я вспомнил лицо и руки мальчика, измазанные материнской кровью.
— Что вы хотите сказать? Господи Иисусе… Ему было девять лет.
— Кэмпбелл спрашивал меня, мог ли Эрнест убить родителей и уничтожить воспоминание об этом. Прецеденты есть. Если у него имелся повод бояться, что мать сбежит и бросит его с жестоким отцом… Это возможно.
— Но я-то здесь при чем? И моя семья?
— Джун Ситон написала вам любовное письмо, которое так и не отправила. Два года назад оно выплыло на свет и спровоцировало действия Стража. Пробудило угрызения в том, чего он никогда не сознавал своей виной. И он переносит ее на вас…
— Но почему он не взялся за меня? Почему Софи?
— Чтобы заставить вас страдать. Он хотел «отомстить» за смерть родителей и разрушить вашу жизнь. Ваша дочь стала средством, но он не предполагал, что влюбится в нее… Думаю, из-за этого возникли еще более неразрешимые противоречия.
— Влюбится? Вы же сказали, он психопат.
— Полагаю, он сам не вполне осознает психологическое очищение, которое в нем происходит. — Кира помолчала. — Но это еще не конец.
— То есть?..
— Кэмпбелл нашел доказательство, что Страж вновь готовится убить. Когда мы разговаривали, он рылся в шкафу… кажется, в комнате служанки… и наткнулся на какой-то рюкзак, то ли компьютерный чехол.
— Господи ты боже мой…
— Не знаю, нужно ли это рассказывать… Там была карточка с именем и адресом, очень похожим на адрес вашего парижского офиса. Получалось, вы и есть Страж, но Кэмпбелл допускал, что вас могли подставить… Я сообщила в полицию. Ничего другого придумать не могла
— Вы правильно поступили. Какое имя на карточке?
— Он прочитал… Дэвид… или что-то в этом роде…
— Дэвид Малле?
— Малле… или Мэллори… Точно, Малле. Кэмпбелл понял, что имя вымышленное, поскольку это название шаблона, которым мы оба пользуемся в работе.
— Вы сказали «Мэллори»? — чужим голосом спросил я.
Я позвонил Джелли на мобильный. Он был выключен. Я набрал городской номер и услышал запись — телефон был с перехватчиком вызова.
Женский робот попросил меня назваться, чтобы продолжить мой звонок. Я сказал свое имя, добавив, что речь идет о жизни и смерти, и только потом вспомнил, что система не распознает сообщения.
«Спасибо. Подождите».
Казалось, прошла вечность, отмеренная инструментальной вариацией «Мистер Бодженглз»,[109] прежде чем я услышал тот же механический голос: «Абонент недоступен. Спасибо. До свидания».
Я выругался и через секунду ткнул клавишу повторного набора.
70
Беззвучно ступая босыми ногами по голым сосновым половицам, Джелли подошла к двери и, сдвинув заслонку, приникла к глазку. На площадке она увидела спину Гая Мэллори, который заглядывал в лестничный колодец.
Будто что-то услышав, он повернулся к ней лицом; его костюм и галстук странно смотрелись с висевшим на плече рюкзаком. Гай шагнул к двери, и Джелли отпрянула от глазка; она лихорадочно соображала, как быть.
— Я знаю, ты там, Джелена. Затаиваться уже поздно.
— Гай? Что ты здесь делаешь? — Джелли старалась говорить сонным голосом, словно только проснулась. — Я же сказала, что никого не хочу видеть.
Она вновь припала к глазку. Искаженная широкоугольной линзой, физиономия Гая смахивала на деревянную маску.
— С тобой все хорошо?
— Да, все нормально. Я приняла тайленол. Теперь уходи, пожалуйста. Дай мне поспать.
— Я должен был удостовериться, что с тобой все благополучно.
— Все хорошо, правда.
— Когда ты меня не впустила, я подумал, что рядом твой дружок-охотник. И ты не можешь говорить, понимаешь? Я только хотел проверить, что с тобой все в порядке.
— Его здесь нет. Все замечательно, Гай, спасибо.
— От него никаких вестей?
Джелли замялась:
— Не совсем… Вообще-то я с ним накоротке повидалась. Он угостил меня ланчем, мы обсудили ситуацию, и все. Больше встреч не планируется.
— Верится с трудом. Маньяки, они упорные.
— Знаешь, в одном я уверена: он не маньяк.
Это прозвучало неубедительно. Джелли вспомнила его звонок, электронное письмо и еще один звонок, который она отказалась принять… Наверное, это ее вина — сбила мужика с панталыку. Не дай бог, еще припрется. Адрес-то теперь знает.
— Просто я видел, как он ошивался возле крыльца; было заметно, что он слегка не в себе.
— Ну и что?.. Кого этим удивишь? Это Нью-Йорк, Гай.
— Он мог вернуться. Я здесь лишь затем, чтобы защитить тебя.
В комнате зазвонил телефон. Джелли выпустила заслонку глазка и привалилась спиной к двери. Блин. Она взъерошила волосы и прикрыла глаза. Как быть-то?
— Не ответишь? — за дверью спросил Гай.
Да ладно, какого хрена? Джелли повернула задвижку и открыла дверь.
Прошмыгнув в квартиру, Страж прямиком направился к телефону на стеклянном столике и взял трубку.
Он огляделся, вбирая в себя расхристанный вид босоногой хозяйки, кавардак в комнате и мерзкую аммиачную вонь из кошачьего оловянного лотка с тупоносыми углами. Страж обрубил все чувства.
