Джеймс Паттерсон - Целуй девочек
– А как ты, Алекс? – Кайл внимательно разглядывал меня своими серо-голубыми льдистыми глазами. Иногда казалось, что он даже болеет за меня душой.
– Ну, мне теперь по ночам такие разнообразные кошмары снятся, что трудно отобрать самый увлекательный, – признался я, криво усмехнувшись. – Скоро поеду домой и, наверное, некоторое время буду спать в одной комнате с детьми. Им, правда, это тоже нравится. Хотя истинной причины они, конечно, не поймут. А я смогу хоть выспаться по-человечески под защитой детей. Они всегда в грудь начинают колотить, когда мне всякие кошмары снятся.
Кайл наконец улыбнулся.
– Ты удивительный человек, Алекс. Откровенный и в то же время скрытный.
– И с каждым днем становлюсь все удивительнее. Если в ближайшие дни откопаешь еще одного монстра, не трудись мне звонить. Я уже измонстрился вконец. – Я смотрел на него в упор, пытаясь «выйти на связь», но не удавалось. Кайл тоже был достаточно скрытен. Не помню, чтобы с кем-нибудь чересчур откровенничал.
– Постараюсь не звонить, – пообещал Кайл. – Но ты не слишком расслабляйся. Сейчас еще один промышляет в Чикаго, другой в Линкольне и Конкорде, Массачусетс. Какой-то подонок ворует детей в Остине, Техас. Почти младенцев. Серия убийств в Орландо и Миннеаполисе.
– У нас еще здесь работы хватает, – напомнил я.
– Неужели? – с некоторой издевкой переспросил он. – Какой именно работы, Алекс? Землекопной?
Мы с Кайлом Крейгом наблюдали страшную картину. Человек семьдесят – восемьдесят мужчин, вооружившись кирками и лопатами, раскапывали луг к западу от «исчезающего» дома. Они разыскивали тела убитых. Землекопная работа.
С восемьдесят первого года два чудовища похищали и убивали на Юге красивых образованных женщин. Тринадцатилетнее господство ужаса. «Сначала я влюбляюсь в женщину. Затем просто беру ее» – так писал в своем дневнике в Калифорнии Уилл Рудольф. Свои он мысли высказывал или своего двойника? Сильно ли тоскует теперь Казанова без своего друга? Как переносит горе? Чем намерен его заглушить? Замыслил ли уже что-нибудь?
Я считал, что Казанова познакомился с Рудольфом примерно в восемьдесят первом году. И каждый поделился с другим своей тайной – порочной страстью похищать женщин, насиловать их, а иногда и истязать. Постепенно они выносили идею создания гарема, состоящего из женщин особого склада, красотой и умом отвечавших их высоким запросам. До встречи им некому было поведать свои тайны. И вдруг они нашли друг друга. Я пытался представить, каково это в возрасте двадцати одного – двадцати двух лет впервые встретить человека, с которым можно поговорить откровенно, кому можно довериться.
Эти двое играли в свои дьявольские игры, создавали гарем из красавиц, разыскивая их в Университетском треугольнике и по всему юго-востоку. Моя гипотеза родственных душ очень походила на правду. Они получали удовольствие от похищения и пленения красивых женщин. А еще они соперничали друг с другом. И соперничество это стало настолько серьезным, что Уиллу Рудольфу пришлось некоторое время действовать одному. В Лос-Анджелесе. Там он и стал Джентльменом-Ловеласом. Пытался отстоять свою независимость. Казанова, более консервативный относительно места пребывания, продолжал работать на Юге, но они общались. Рассказывали друг другу о своих подвигах. Не могли не поделиться. Подобные рассказы горячили им кровь. В конце концов, Рудольф пошел даже на то, чтобы обнародовать свои похождения с помощью журналистки из «Лос-Анджелес Таймс». Вкусил известности и славы, они ему льстили. «Казанова другой. Гордый одиночка. В каком-то смысле гений, – думал я, – творец».
И мне казалось, я догадался, кто он такой. Как будто увидел его без маски.
Я продолжал наблюдать за леденящими душу раскопками, и тревожные мысли не давали мне покоя. Они жгли огнем – того гляди обуглюсь, но теперь это не имело значения. Впрочем, мало что значило и раньше.
Казанова действует в своей зоне обитания, решил я. Он и сейчас скорее всего находится где-то в районе Дарема и Чепел-Хилла. С Уиллом Рудольфом он познакомился в то время, когда была убита золотая парочка. До сих пор ему удавалось все продумывать до мельчайших подробностей. Но два дня назад он все же совершил ошибку. Это случилось во время перестрелки. Ошибка была совсем крошечная, но иногда и такой хватает… Я думал, что знаю, кто может быть Казановой. Но с ФБР своими догадками поделиться не мог. Я ведь был их «шальной пулей». Аутсайдером. Ну что ж, пусть так.
Мы с Кайлом Крейгом смотрели в одну сторону, туда, где в высоких густых зарослях травы и жимолости велись раскопки. «Братские могилы, – думал я, наблюдая за жутким процессом. – Братские могилы девяностых годов».
Лысоватый солдат высокого роста выпрямился в глубокой яме, вырытой в мягкой земле, и помахал длинными руками над блестящей от пота головой.
– Боб Шоу здесь! – выкрикнул он свое имя громким зычным голосом.
Если землекоп выкликал себя по имени, это означало, что найден очередной женский труп. Целый корпус медэкспертов Северной Каролины тоже присутствовал при этих чудовищных раскопках, которые могут пригрезиться лишь в страшном сне. Один из них тут же помчался к землекопу такой забавной иноходью, что при других обстоятельствах мы с Кайлом не преминули бы похихикать. Медик подал Шоу руку и помог выбраться из могилы.
Телевизионная камера поползла на землекопа, солдата американской армии из Форт-Брэгга. Миловидную тележурналистку пришлось погуще загримировать прежде, чем выпустить перед объективом.
– Только что найдена жертва номер двадцать три, – объявила она с подобающей случаю скорбью. – До сих пор все обнаруженные жертвы оказывались молодыми женщинами. Зверские убийства…
Я отвернулся от компании телевизионщиков и судорожно вздохнул, представив себе, как дети, вроде моих Деймона и Дженни, будут смотреть эту передачу, сидя у себя по домам. Это мир, в котором они живут. Чудовища в человеческом образе бродят по земле, по большей части в Америке и Европе. Но почему? Вода плохая? Слишком высококалорийная пища? Не те передачи по субботам с утра передают по телевизору?
– Проваливай-ка домой, Алекс, – сказал мне Кайл. – Все кончено. Тебе его не поймать. Можешь мне поверить.
Глава 115
Никогда не говори «никогда». Это был один из моих профессиональных девизов. Я с головы до ног обливался холодным потом. Сердце словно взбесилось. Да или нет? Я должен был поверить, что да, именно так.
Я ждал в жаркой неподвижной мгле у маленького дощатого домика в даремском районе Эджмонт. Вполне обыкновенный район на Юге, заселенный представителями среднего класса. Симпатичные недорогие дома, американские и японские марки автомобилей, приблизительно поровну, аккуратно подстриженные газоны, знакомые кулинарные запахи. Вот где поселился Казанова и жил последние семь лет.
Весь вечер я провел в редакции газеты «Герадьдсан». Перечитал все, что когда-то публиковалось о нераскрытых убийствах Ро Тирни и Тома Хатчинсона. Имя, упомянутое в «Геральд сан», помогло мне установить логическую связь и подтвердило подозрения и предчувствия. Сотни часов изнурительного расследования. Чтение и перечитывание отчетов даремской полиции. И наконец безумная догадка, благодаря единственной газетной строчке.
Имя было упомянуто в одной из далеко не центральных статей даремской газеты. И всего один раз. И все-таки я отыскал его.
Долго, не в силах оторваться, я смотрел на это знакомое имя, напечатанное в информационной колонке, вспоминал то, что бросилось в глаза во время перестрелки в Чепел-Хилле и переосмысливал схему «безупречных» убийств. Теперь все встало на свои места. Игра, матч, сет, бинго.
Всего один неверный ход совершил Казанова. Но случилось это на моих глазах. Имя на газетной полосе оказалось лишь подтверждением. Оно впервые наглядно связало Уилла Рудольфа и Казанову. Оно же объяснило мне, как они встретились и почему.
Казанова был психически здоров и полностью отвечал за свои поступки. Каждый шаг он планировал хладнокровно. И это было самое поразительное и страшное во всей длинной цепи преступлений. Он знал, что делает. Мерзавец, решивший посвятить себя похищениям юных студенток. Посвятить свою жизнь бесконечным изнасилованиям и убийствам. У него была страсть владеть красивыми женщинами, «любить» их, как он говорил.
Ожидая подле дома в машине, я мысленно проводил допрос Казановы. Лицо его стояло у меня перед глазами так же ясно, как цифры на приборном щитке.
« – Вы не испытываете каких-либо чувств, так?
– Вовсе нет, конечно, испытываю. Чувствую невероятный подъем. Оказываюсь на вершине блаженства, овладевая новой женщиной. Переживаю различную градацию возбуждения, предвкушения, животной похоти. Окунаюсь с головой в невероятное ощущение свободы, которое не дано испытать большинству людей.
