Виктория Платова - Ужасные невинные
Я очень на это надеюсь.
Модные писатели в состоянии выловить массу мелких блох в подшерстке жизни, но, как правило, просыпают самое важное.
Оставив Билли наедине с «Autumn In New York», я отправился в сторону магазинчика, расположенного метрах в пятистах от дома Август. С того места, где стоит «Тойота», вход в него не виден, и это мне на руку, вовсе не магазинчик мне нужен.
Мне нужно вернуться.
Я еще и сам не знал – зачем, хотя заранее побеспокоился о предлоге.
Куртка.
Я забыл ее специально, и боялся одного – чтобы сама Август не напомнила о ней. Она не напомнила.
На то, чтобы обежать дом, и минуты не ушло, я никого не встретил (даже для собачников слишком рано) – ни в вестибюле, ни в лифте; я снова поднимаюсь, отдышаться не удается.
Возьми себя в руки, безумный Макс, ты просто едешь поговорить.
Просто – поговорить.
Некоторое время я стою перед квартирой Август, она одна на площадке, я заметил это еще раньше. Также, как дверь, ведущую на балкон; или скорее лоджию, которая соединяет площадки с лифтом и черную лестницу. Я уже собираюсь нажать на кнопку звонка, когда слышу шорох, а затем – звук отпирающегося замка. Через секунду на пороге возникает Август.
Я почти готов к этому, Август явно не готова. Она вздрагивает и пытается защититься рукой, жест непроизвольный, но именно он сразу меня успокаивает.
– Черт! Ты меня напугал!..
– Прости.
– Зачем ты вернулся? Что-то случилось?
– Ничего. Просто я забыл свою куртку.
– А где Билли?
– Ждет в машине. Передашь мне куртку?
Август скрывается за дверью, тут-то я и вспоминаю: ключи от Лориного «Галантца» остались в кармане, твою мать… впрочем, Август не из тех, кто будет шарить по чужим карманам. Билли – та смогла бы, и Лора смогла, Август – нет.
Август появляется с курткой в руках, но вовсе не горит желанием сразу отдать ее мне. Странно.
– Значит, ты летишь в Стокгольм?
– Да.
– Утренним рейсом?
– Да, – мне совсем не нравится допрос, который учинила мне Август. – Тебе сообщить его номер?
– Не стоит. Я и так его знаю. Я была в Швеции.
Август и не думает мне угрожать, смешно угрожать взрослому сильному парню, стоя на площадке шестнадцатого этажа в полном одиночестве. Но в ее голосе все равно слышится угроза. Мне самому и той жизни, в которую я собираюсь лететь утренним стокгольмским рейсом.
– Вот как? – я пытаюсь притянуть куртку к себе. – Значит, у тебя там наверняка есть друзья.
– Знакомые.
– Я бы мог передать им что-нибудь от тебя.
– Передай им привет. – Август и не думает отпускать куртку.
– Обязательно.
Мы оба тянем куртку на себя, и далась ей эта гребаная куртка, проклятье!.. В какой-то момент мне удается сломить ползучее сопротивление Август, – я почти победил-, и именно в этот самый момент из кармана вываливаются ключи с дурацким кенгуру.
Ничего страшного не произошло, ключи и ключи, это могут быть мои ключи, или чьи угодно ключи, просто – ключи. Разве что пульт от центрального замка и сигнализации, он все гадит. Август оказывается проворней, она поднимает ключи первой.
– Ключи от машины, – констатирует она. – Твои?
– Чьи же еще.
– От «Тойоты»?
– Естественно.
– А как же Билли? Которая ждет тебя в машине? На лбу у меня выступает испарина. Биг Босс, любитель японских анимэ, был бы мной недоволен. А сучка Август, любительница мужских торсов, даже не дает мне опомниться.
– Это не твои ключи. Это ключи от Лориной машины.
– С чего ты взяла?
– Кенгуру. Я когда-то подарила ей этот брелок. А теперь мне хотелось бы узнать, где сама машина.
Я молчу.
– И где Лора, – продолжает напирать Август. – С ней все в порядке?
– Думаю, что да…
– Мне так не кажется.
– У тебя паранойя.
– Ты это уже говорил.
– Давай выйдем на воздух, – я делаю шаг к двери, ведущей в лоджию. -.Покурим и поговорим спокойно.
– О чем ты собираешься со мной говорить?
– Я и сам стал волноваться…
Я – хороший парень, морячок Папай с банкой шпината, флоту нужны такие парни, как я. И банка шпината пригодится, Август – вегетарианка, а я – хороший парень, именно в этом мне нужно убедить сейчас Август.
– Пойдем, поговорим.
Хороший парень спокоен и даже ласков, несмотря на то что Август так и не отдала ему куртку, бог с ней, с курткой, пойдем и поговорим, подышим свежим воздухом, Август.
Август наконец-то согласна.
Отсюда, с шестнадцатого этажа, Москва почти примиряет меня со своим существованием, теперь это просто огромный город, неспящий город: в море мерцающих огней легко затеряться, прожить целую жизнь с перерывом на обед, сон и секс, заиметь друзей – таких же циничных придурков, как и ты сам; заиметь знакомого бармена, похожего на Киану Ривза: он будет лихо сбивать коктейли для девушек, которых ты тоже заимеешь; заиметь знакомого стоматолога, похожего на Джонни Деппа, и знакомого фээсбэшника, похожего на Бена Аффлека; и любимую марку сигарет, и любимый боулинг, и любимый бильярд, и любимый стрип-клуб, и… мало ли еще радостей можно найти в этом море мерцающих огней, если хорошенько покопаться.
– О чем ты хотел поговорить со мной?
Море огней – там, на расстоянии вытянутой руки, здесь же, в окрестностях шестнадцатиэтажной бюргерской высотки, царит мрак и кладбищенская тишина. Пара фонарей, вот и все, что я насчитал. Пара фонарей, несколько деревьев под домом и детская площадка в отдалении. Вход в единственный подъезд – с другой стороны здания, там и припаркована моя «Тойота».
– О чем ты хотел поговорить?
– Я не сказал тебе всего… Ты о чем-то таком намекнула… Что я вляпался в дерьмо.
– Влез в скверную историю, – поправляет Август.
– Хрен редьки не слаще. Так вот, со мной все в порядке. Это у Лоры проблемы. И она просила меня…
– У Лоры проблемы?
Да. Возникли. И она просила меня передать тебе, что исчезает на время. А когда с ними разгребется – появится. Ты не должна переживать, да и проблемы не глобального характера.
– И ты вот так отпустил ее?
– Лора – девушка с сильным характером. И не любит вмешательства в свои дела.
Лора – девушка с сильным характером, а я – молодой человек с сильными руками, если я захочу сгрести хрупкую Август в охапку, она не сможет оказать мне достойного сопротивления.
– Ты врешь, – на лице у Август появляется горькая улыбка.
– В смысле?
– Лора ненавидит проблемы. И еще ни одной проблемы она не решила сама. Она просто перекладывает их на плечи других людей. Если бы у Лоры возникла проблема хоть ненамного серьезнее, чем заноза в пятке, она бы сказала об этом мне. Так было всегда. Ты соврал мне, парень. И лучше бы тебе придумать что-нибудь другое.
– Ничего в голову не лезет, – совершенно искренне говорю я.
– Жаль.
– Послушай…
– Нам больше не о чем разговаривать.
Август делает шаг в сторону двери, еще секунда – и она исчезнет, что ожидает ее с другой стороны двери? что ожидает меня?., насрать мне на басков и ирландцев, но у Август есть следователь по особо важным, личность совершенно ренессансная, бабник и что-то там еще, кажется, он согласился позировать Август голым. Завидная степень близости. Сто к одному, что Август решит ей воспользоваться.
Сука.
– Погоди… – я хватаю Август за локоть.
– Что еще?
– Ты играешь в бильярд?
Все «ЖЖ»-феминистки играют в бильярд. Сосут пиво и катают шары. Импульс, внезапно возникший во мне, подобен разряду молнии. И идет он от плеча, зашитого Марго, неужели трава проголодалась? надо же, я, оказывается, запомнил тот вудуистский бред, который нашептала мне Марго. Но, скорее всего, дело не в плече, дело во мне, я не могу позволить Август уйти.
Удар в солнечное сплетение настигает Август в тот самый момент, когда она раздумывает над ответом по поводу бильярда. Удар точен и сокрушителен, странно, до этого я ни разу в жизни не бил не то что женщину, я и собаку не ударил.
Август падает, как подкошенная. Кажется, она теряет сознание.
Долго это не продлится.
– Прости, детка, – шепчу я, склоняясь над Август. – Ничего в голову не лезет. Только это и пришло.
Август сама виновата во всем.
И, несмотря на кажущуюся хрупкость, она довольно тяжела. Для того чтобы перевалить ее тело через перила балкона, приходится напрячься; мгновение – и Август уже летит к земле. А я тупо слежу за ее последним полетом.
Не я первый начал. Не я первый начал. Не я первый начал.
Это даже хорошо, что Август в последние секунды своей жизни была без сознания. Иначе она стала бы кричать, что разбудило бы полдома.
Жаль, что так получилось, жаль, что финал оказался смазанным и вовсе не таким эффектным, как в фильме «Скалолаз», когда Сталлоне из последних сил удерживал на руке альпинистку-неумеху, альпинистку-неудачницу. В конце концов пальцы ее разжались и она ухнула в пропасть, а до этого твердила только одно: «Я не хочу умирать».
