Майкл Слэйд - Охотник за головами
Деклерк придвинулся ближе:
– У меня когда-то была дочь. Я очень ее любил, но ее похитили и убили. Я никогда не увидел ее взрослой. Я хочу, чтобы ты понял: то же испытал твой отец. Если бы он увидел тебя сейчас, он бы гордился тобой.
Он сглотнул слезы.
– Он был моим учителем. Он был тогда старше, чем я сейчас, но относился ко мне, как к равному. Твою мать я видел только раз, как раз перед тем, как вы уехали на север. Она была очень красивой женщиной. Я удивился, когда узнал, что ты служишь в полиции. Я нашел твое имя в списках, когда подбирал людей для отряда. Тогда, в Монреале, я видел и тебя и хорошо помню, как гордился тобой твой отец, когда ты делал первые шаги. Когда он пропал в том буране, тебе было всего два года. До этого он один только раз приезжал ко мне в Квебек и попросил о двух вещах. Он попросил меня, если с ним что-нибудь случится, проследить за тобой и, когда ты вырастешь, передать тебе вот это.
Он достал из кармана пальто пакет.
– Скоро ты выздоровеешь, и я надеюсь, что мы станем друзьями. Хоть и поздно, но я хочу сдержать слово, которое дал твоему отцу. Я хочу, чтобы ты хотя бы отчасти заменил мне дочь.
Он медленно развернул пакет, достал оттуда "энфилд" и положил на столик у кровати.
– Он принадлежал твоему деду. Инспектору Уилфреду Блейку. Твой отец оставил мне его, когда приезжал в Квебек. Я хочу, чтобы ты взял его. И еще: когда мы виделись с твоим отцом в Монреале, он сказал: "Роберт, ты видел когда-нибудь у детей такие глаза? Они же просто сияют!" Потом он повернулся к тебе и позвал: "Спарки, иди к папе", – и ты пополз. Уже тогда меня поразило выражение твоих глаз.
Человек на кровати дернулся, и, уловив это движение, Роберт Деклерк придвинулся к нему еще ближе.
– Я знаю, ты можешь это сделать. Можешь превзойти своего отца и даже самого Уилфреда Блейка.
Глаза человека на кровати медленно, с усилием открылись.
На губах Кэтрин Спэн появилась улыбка[42].
Эпилог
"Я обнял ее, но, едва я запечатлел на ее губах первый поцелуй, как их тронул могильный холод, и оказалось, что я сжимаю в объятиях труп моей матери. Тело ее облегал саван, в складках которого копошились черви. Я очнулся от сна в холодном поту, со стучащими от страха зубами, и в бледном призрачном свете луны передо мной предстало злосчастное чудовище, которое я создал".
Мэри Шелли, "Франкенштейн"
Маска
Вторник, 28 декабря, 10.15
Это могло происходить в 1944-м в Арденнах.
В то хмурое декабрьское утро, когда "Джи-ай" Омара Брэдли, проснувшись, оказались лицом к лицу с Шестой танковой армией СС. Ровно в 5.30 две тысячи немецких орудий обрушили шквал огня на позиции американцев по всему Выступу. Повсюду громыхали "тигры" и "пантеры", а над головой проносились "фокке-вульфы", поливая позиции огнем.
В сорока футах в тумане показался танк.
Он ясно слышал гудение его мотора и лязг гусениц. Он поднял гранатомет и нацелился сквозь туман в громаду металла перед ним. Палец его был уже готов нажать на спуск, когда из тумана раздался голос:
– Эй, парень, хватит мечтать! Пора выпить кофе.
Да, это могло произойти в 44-м.
Но не произошло.
Со вздохом юноша поднял мусорный бак и, подтащив его к мусоровозу, вывалил содержимое в открытый кузов машины. Он включил гидравлический рычаг, и тот с гудением принялся равномерно разгонять мусор по кузову. Юноша снял перчатки и подошел к кабине, где его ждали двое других.
– Рановато ловить мух на работе, парень.
Это сказал высокий худой мужчина лет пятидесяти, отзывающийся на прозвище Ловкач. Он налил юноше кофе и ободряюще улыбнулся ему щербатой улыбкой. Юноша улыбнулся в ответ.
Другой был маленького роста, с большим животом и красным носом пьяницы. Он был немного моложе Ловкача, и руки его были украшены морской татуировкой. В отделе очистки его звали Перфессор, и если у него и было другое имя, его давно забыли все, включая его самого. Он сидел на краю кабины и прихлебывал кофе из крышки термоса.
– Вот проработаешь двадцать лет, – продолжал Ловкач, – тогда можешь скучать.
Юноша только кивнул.
– А как это ты попал на такую работу, парень? Мог бы найти что-нибудь получше.
– Так, случайно.
– По-моему, это не очень счастливый случай. – Это сказал Перфессор, и юноша повернулся к нему:
– Я окончил первый семестр в университете. У них есть программа устройства студентов на работу, но моя очередь подошла как раз на Рождество. Ничего другого не было. Кроме того, мне нужны деньги.
– О, так среди нас ученый! И скажи, Джефф, в какой области ты ведешь изыскания?
– В истории.
– А-а, Шерлок Холмс прошлого!
– Вообще-то, я хочу потом специализироваться на археологии.
– Ох ты, – Перфессор укоризненно поглядел на Ловкача. – И ты говоришь, что ему скучно! Да эта работа – для него настоящее золотое дно.
Ловкач недоверчиво покачал головой и достал из кармана своих грязных штанов пачку дешевых сигарет.
– Скажи, неужели тебе скучно? Или ты думаешь, что эта работа слишком плоха для тебя?
– Конечно, нет, – сказал Джефф.
– Еще бы! Я не люблю тех, кто смотрит свысока на нашу работу. Любая работа может чему-то научить, а эта особенно.
– Перфессор говорит, что тот человек, который не хочет убирать мусор вокруг себя, – настоящее дерьмо, – пояснил Ловкач. – Ты его слушай. Он повидал мир и знает все – во всяком случае, насчет выпивки и баб.
«Они говорят, как в английском водевиле», – подумал Джефф, но придержал эту мысль при себе.
– Значит, археолог? Это тот, кто копается в древнем мусоре, чтобы узнать, как люди жили раньше? Что-то вроде мусорщика по призванию, правильно?
– Правильно.
Ловкач выпустил струю вонючего дыма:
– Перфессор говорит, что мусор – самое верное отражение жизни.
– Ах, мусор! – Перфессор отхлебнул еще кофе. – Когда от меня ушла жена, у меня оказалось много свободного времени. И вот как-то я поставил опыт. Я надел белую рубашку и галстук и прошелся по тем же улицам, где мы ездим на этой развалюхе. Только на этот раз я шел по тротуару и видел людей в масках, которые они натягивают на себя. А потом я шел на работу и видел их без маски. Понимаешь? Сейчас я кое-что тебе покажу, чтобы ты понял.
Он залез в стоящий рядом мусорный бак и достал оттуда черный пластиковый пакет.
– Скажи мне, что ты тут видишь.
Джефф заглянул в пакет и начал перечислять:
– Коробка из-под мороженых цыплят. Две пачки от готовых завтраков. Номер "Сплетника". Номер "Бюллетеня женской сексуальности". Два туристических буклета про Гавайи. Два корешка билетов на самолет. Пачка от презервативов. Несколько пустых упаковок "Клинекса" со следами губной помады. И еще какие-то листки.
– Отлично. Добавим, что листки – это бумаги воскресной школы. А теперь прими к сведению, что в доме живут баптистский проповедник, его жена – которая не пользуется помадой, – и их благочестивый пятнадцатилетний сын. Какие из всего этого следуют выводы?
– Вот ублюдок! – воскликнул Джефф, и все трое рассмеялись. Ловкач выплюнул окурок в снег.
– Теперь попробуй ты, мистер Холмс.
Джефф оглянулся. Футах в двадцати, у четырехэтажного дома – обычного дома Вест-Энда, – стояли два мусорных бака.
– Сейчас, – сказал он и направился к ним. Ловкач и Перфессор смотрели, как он достает из одного бака спортивную сумку "Адидас", расстегивает ее и заглядывает внутрь. Потом он пожал плечами:
– Перфессор, посмотри сам. Ничего не понимаю. Двое рабочих подошли к нему, и все втроем они стали изучать странный предмет.
Он был сделан из черного дерева, тускло отсвечивающего в тумане, и состоял из двух направленных в разные стороны лиц с большими круглыми носами, каждое длиной два дюйма. Один нос был гладким, другой обломан. У обоих лиц был раскрыт рот, и оттуда высовывался длинный восьмидюймовый язык.
– Ну? – Джефф посмотрел на коллег. – Что это?
– Это, сынок, то, что называют Венериным Рогом. Можешь назвать его и Языком Дьявола. Этот довольно тонкой работы, но дешевый аналог можно купить в любом секс-шопе.
Джефф уставился на двойной искусственный член.
– В Карибском море есть местечко под названием "У Ника". Туристы стекаются туда толпами. За пачку зеленых там можно увидеть любое шоу. Я однажды был там, когда плавал на сухогрузе. Так вот, в одном из этих шоу две женщины делают зверя с двумя спинами, как сказал старик Шекспир, пользуясь вот такой вот игрушкой. Причем треть публики в зале тоже составляли женщины. А во второй серии то же самое делали мужчины.
Все трое молча поглядели друг на друга.
Наконец Джефф сказал:
– Хотел бы я посмотреть на женщину, пользующуюся такой штукой.
– Чудовище Франкенштейна было составлено из частей тел разных людей, – ухмыльнулся Ловкач.
Они отвернулись и пошли к машине. По пути они заглянули в железный бак, но там не было ничего, кроме пепла.
