Джеймс Паттерсон - Целуй девочек
Глава 105
– От этого места у меня мурашки по коже, – сказал Сэмпсон. – Тоже мне, табачная ферма.
То, что когда-то было фермой Снайдера, превратилось в мрачное, наводящее ужас место, подобное загробному царству. Не осталось почти никаких свидетельств былого человеческого присутствия. И все же я нутром чувствовал под ногами кровь и плоть рабов. Развалины древней табачной фермы будоражили воображение.
Заросли американского лавра, калины, жимолости и ядовитого плюща доходили до самой груди. На месте некогда процветающей фермы горделиво возвышались красные и белые дубы, сикоморы и несколько каучуковых деревьев. Самой фермы и след простыл.
Я почувствовал, как в груди образовался тугой холодный комок. Неужели это то самое злосчастное место? Неужели мы находимся рядом с домом ужасов, о котором рассказывала Кейт?
Мы шли на север, затем свернули на восток. Где-то недалеко, как я надеялся, должно было проходить шоссе, где я оставил машину. По моим грубым подсчетам, до дороги было не более двух-трех миль.
– Поисков Казановы тут никто не проводил, – сказал Сэмпсон, озираясь по сторонам. – Трава густая до отвращения. Ни одной тропочки, насколько я вижу.
– Доктор Фрид говорил, что он был, вероятно, последним, кто приходил сюда и обследовал все точки старой подземной дороги. Случайные любители прогулок в такие заросли не забредают, – заметил я.
Кровь и плоть моих предков. Я был во власти удивительного ощущения: бродить там, где долгие годы томились рабы!
Никто не пришел, чтобы освободить их. Никого это не касалось. Не было в те времена сыщиков, пускавшихся по следам чудовищ в человеческом образе, которые выкрадывали черных целыми семьями из их домов.
Сверяясь с отметками на карте, я пытался определить, где находился подвал Снайдера. При этом я себя все время настраивал, что могу найти то, чего находить не желаю.
– По всей видимости, надо искать что-нибудь вроде очень старой двери, ведущей в подвал, – сказал я Сэмпсону. – На карте Фрида никаких особых пометок нет. Подвал должен, очевидно, находиться в сорока – пятидесяти футах к западу от сикомор. Я думаю, имеются в виду эти деревья, и мы теперь должны стоять прямо над подвалом. Но где же, черт побери, дверь?
– Вероятно, там, где на нее не могут ненароком наступить, – предположил Сэмпсон. Он протаптывал тропинку в высокой буйной траве.
Сразу за зарослями дикого винограда открывалось поле или луг, где когда-то выращивали табак. А за полем снова начинался непроходимый лес. Воздух был горячий и неподвижный. Сэмпсон уже терял терпение, он пинал жимолость ногами и топал в надежде наткнуться на дверь. Прислушивался, не раздастся ли гулкий звук, – значит, он ударил о дерево или железо под высокой травой и густо переплетенными сорняками.
– Подвал этот был очень велик и располагался на двух уровнях. Казанова мог его расширить и приспособить для своего дома ужасов, – сказал я, глядя под ноги.
Я думал о Наоми, которую держали под землей уже столько времени. Мысль о ней не покидала меня все эти дни и недели. Мучила и теперь. Сэмпсон прав насчет этого леса. Он действительно зловещий, мне казалось, что мы стоим на проклятом месте, где тайно совершается греховное и запретное. Наоми должна быть где-то рядом, под землей.
– Ты на меня прямо порчу напускаешь. Делаешь из меня какого-то психа. Ты уверен, что наш «почетный доктор» Сакс не Казанова? – спросил Сэмпсон, продолжая свое занятие.
– Нет. Не уверен. Но не знаю также и того, по какой причине его арестовала даремская полиция. Каким образом им удалось выяснить, что женское белье именно у него в доме? И каким образом, прежде всего, это белье там оказалось?
– Может быть, потому, что он Казанова, Рафинад? А бельишко приберегает, чтобы нюхать его дождливыми вечерами. ФБР и даремское управление, кажется, собираются это дело закрывать?
– Если в ближайшее время не произойдет очередного убийства или похищения. Как только дело закроется, настоящий Казанова сможет вздохнуть свободно и строить планы на будущее.
Сэмпсон распрямился и поднял голову. Он вздохнул, затем громко застонал. Его футболка насквозь промокла от пота. Он вглядывался в спутанные заросли винограда.
– У нас впереди долгий путь обратно к машине. Долгий путь в темноте, духоте и среди полчищ комаров.
– Можешь пока об этом не думать. Продолжим.
Я не хотел прерывать поиски и переносить их на следующий день. То, что Сэмпсон был рядом, имело огромные преимущества. На карте доктора Фрида оставались еще три фермы. Две из них выглядели вполне многообещающе, а третья чересчур маленькой. Но, может быть, он именно ее выбрал для своего убежища? Ведь им движет стремление к противоречию, не так ли?
Это же самое стремление движет и мной. Я хотел продолжать поиски, несмотря на надвигавшиеся сумерки, несмотря на густой лес, на гадюк и медянок и убийц-двойников.
Я вспоминал страшные истории Кейт об исчезающем доме и о том, что происходило внутри его. Что же на самом деле случилось с Кейт в тот день, когда она убежала? Если дом находится не в этом лесу, то где же, черт побери? Он должен быть под землей. Иначе все теряло смысл… До сих пор все это вообще не имело никакого смысла, будь оно проклято.
Если только кто-то не стер намеренно следы былой фермы. Если только кто-то не воспользовался старыми бревнами в собственных строительных целях.
Я вытащил пистолет и стал искать что-нибудь, во что можно было бы выстрелить. Сэмпсон краем глаза наблюдал за мной. С интересом, но молча. Пока.
Мне надо было хоть как-то выплеснуть злость. Освободиться от раздражения, от напряжения. Прямо здесь и теперь. Но стрелять было не во что и не в кого. Никакого подземного дома ужасов.
Однако при этом и никаких остатков фермерского дома или амбара. Ни щепочки.
Тогда я изрешетил пулями узловатый ствол ближайшего дерева. В приступе безумия шишковатая выпуклость ствола показалась человеческой головой. Головой Казановы. Я стрелял и стрелял без конца. Стопроцентное попадание. Безукоризненные выстрелы. Я уничтожил Казанову!
– Ну как, полегчало? – Сэмпсон смотрел на меня поверх темных очков. – Вышиб призраку дурной глаз?
– Полегчало, но не намного, всего лишь настолечко. – Я наглядно продемонстрировал ему на сколько, раздвинув на миллиметр большой и указательный пальцы.
Сэмпсон прислонился к небольшому дереву, похожему на человеческий скелет. Юному деревцу не хватало света.
– Я думаю, пора двигаться в обратный путь, – сказал он.
И тогда мы услышали крики!
Женские голоса доносились из-под земли.
Крики звучали приглушенно, но вполне явственно. Женщины находились от нас севернее, в глубине зарослей, но ближе к открытому лугу, бывшему табачному полю.
Меня словно током ударило от волнения при звуке этих подземных голосов. Голова дернулась и упала на грудь.
Сэмпсон выхватил из кобуры пистолет и дважды выстрелил, чтобы подать сигнал женщинам, кричавшим из-под земли.
Приглушенные вопли становились все громче и отчетливее, как будто поднимаясь из десятого круга ада.
– Господь Всемогущий, – прошептал я. – Мы нашли их, Джон. Мы нашли дом ужасов.
Глава 106
Мы с Сэмпсоном опустились на четвереньки и принялись судорожно рыться в траве, разгребая ее и выдергивая, пока пальцы и ладони не покрылись кровоточащими царапинами и порезами. Мы искали вход в подземелье. Я пристально, не отрываясь смотрел в землю. Руки дрожали от напряжения.
Я еще несколько раз выстрелил в воздух, чтобы женщины под землей слышали и знали, что мы здесь. Выстрелив, я тут же перезарядил пистолет.
– Мы здесь, наверху! – заорал я что было мочи, прижавшись к самой земле. Трава и сорняки царапали и жгли лицо. – Мы из полиции!
– Нашел, Алекс! – окликнул меня Сэмпсон. – Дверь здесь. Во всяком случае нечто, похожее на дверь.
Бежать по высокой густой траве было все равно что переходить вброд реку. Вход в подземелье скрывался в зарослях жимолости и в высокой, по пояс, траве в том месте, где ковырялся Сэмпсон. Дверь была завалена дополнительным слоем дерна и засыпана целым ворохом сосновых иголок. Никакая следственная поисковая группа и никто другой, по случайности оказавшийся в лесу, эту дверь, конечно, обнаружить не мог.
– Спускаюсь первым, – сказал я Сэмпсону. Кровь бешено стучала у меня в висках. В другое время он бы не преминул поспорить, но не теперь.
Я стал торопливо спускаться по крутой узкой деревянной лестнице, такой старой, как будто ей было лет сто. Сэмпсон от меня не отставал. Мы тоже неплохая пара близнецов.
«Стоп! – скомандовал я себе. – Расслабься». У подножия лестницы оказалась вторая дверь. Тяжелая, из дубовых досок, она выглядела совсем новой, как будто ее поставили год-два назад. Я осторожно повернул ручку. Дверь была заперта.
– Я вхожу! – крикнул я тому, кто мог оказаться за дверью. Затем выпустил несколько выстрелов в замок, и тот развалился. Я со всего размаху наподдал плечом, и дверь распахнулась.
