Джеймс Паттерсон - Целуй девочек
Тот, кто позвонил и сообщил о женском белье, и был Казанова, думал я в этот момент. Я все ближе мысленно продвигался к разгадке и теперь был в этом почти уверен. Казанова звонил. Или, во всяком случае, он к этому причастен.
Когда доктора Сакса выводили из дома, он прошел совсем близко от меня. Одет он был в белую хлопчатобумажную сорочку и черные брюки. Сорочка потемнела от пота. Я подумал, что ноги его в мягких кожаных черных туфлях с золотыми пряжками, наверное, тоже взмокли. Руки в наручниках были заведены за спину. Былого высокомерия след простыл.
— Я ничего подобного не делал, — сказал он мне дрожащим шепотом. И в глазах застыла мольба. Он сам не мог поверить в то, что происходит. А потом он произнес чрезвычайно трогательную фразу: — Я не могу причинять женщинам боль. Я люблю их.
И тогда на крыльце дома Вика Сакса меня поразила совершенно сумасбродная, головокружительная мысль. Мне показалось, будто я делал сальто-мортале и вдруг замер в воздухе на самой середине кувырка. Время остановилось. Он — Казанова! — внезапно понял я.
Вика Сакса использовали так или иначе в качестве модели Казановы. Таков был изначальный план монстров. Они нашли козла отпущения для своих безупречных преступлений и похождений в стиле маркиза де Сада.
Доктор Вик Сакс и в самом деле — Казанова, но при этом он вовсе не монстр. Казанова — еще одно прикрытие. Он ничего не знал об истинном «коллекционере». Он оказался лишь очередной жертвой.
Глава 101
— Я Джентльмен-Ловелас, — с театральным поклоном объявил Уилл Рудольф. На нем был смокинг, черная «бабочка» и парадная сорочка. Волосы стянуты на затылке в тугой хвостик. По такому торжественному случаю он купил белые розы.
— А меня вы знаете, дамы. Вы все так прекрасны, — сказал стоявший рядом Казанова. Его наряд составлял полный контраст с вечерним костюмом компаньона: узкие черные джинсы, черные ковбойские сапоги. Без рубашки. Живот плоский и мускулистый. Лицо скрывала черная страшная маска, исчерченная светло-серыми полосами.
Церемония представления состоялась в гостиной дома ужасов, где женщины выстроились вдоль длинного стола.
В тот же день, чуть раньше, их предупредили, что предстоит особое торжество.
— Поймали наконец бешеную собаку Казанову, — объявил Казанова. — Вот каковы новости. Оказалось, что им был какой-то помешанный преподаватель университета. В наше время никому нельзя доверять.
Женщинам было приказано одеться по своему выбору, но нарядно, соответственно событию. Вечерние платья с глубокими вырезами, туфли на высоких каблуках, тонкие чулки и жемчужные ожерелья или длинные серьги. Никаких иных украшений. Они должны были выглядеть «элегантно».
— Сейчас у тебя здесь всего семь красивых женщин, — отметил Рудольф, наблюдая вместе с Казановой, как женщины входят в гостиную и выстраиваются в ряд, точно на официальном приеме. — Уж слишком ты разборчивый. Настоящий Казанова был более всеядным любовником, хватал всех, кто под руку попадется.
— Но ты должен признать, что эти семеро — нечто особенное, — возразил другу Казанова. — Моя коллекция уникальна. Лучшая в мире.
— Пожалуй, — согласился Джентльмен. — Они все словно с картин сошли. Начнем?
Они решили поиграть в любимую старую игру. «Счастливая семерка». Иногда бывали «счастливая четверка», «счастливая дюжина», «счастливая двойка». Идея принадлежала Джентльмену. Это была его ночь. Возможно, последняя ночь в этом доме для них обоих.
Они медленно двинулись вдоль выстроившихся в ряд женщин. Сначала поговорили с Мелиссой Стэнфилд. Она была в красном платье, длинные светлые волосы зачесаны набок и заколоты.
— Ты берегла себя для меня? — спросил Джентльмен.
Мелисса сдержанно улыбнулась.
— Я берегу для кого-то свое сердце.
Уилл Рудольф улыбнулся находчивому ответу и провел тыльной стороной ладони по лицу девушки. Затем его рука скользнула дальше, по шее, и еще ниже, к упругой груди. Девушка не показала ни своего страха, ни отвращения. Таковы были правила этой игры.
— Ты очень подходишь для нашей милой игры, Мелисса, — проговорил он. — Ты замечательный игрок.
Следующей в ряду стояла Наоми Кросс. На ней было вечернее платье цвета слоновой кости. Шикарное платье. На балу какой-нибудь вашингтонской юридической фирмы она была бы первой красавицей. От запаха ее духов у Казановы слегка закружилась голова. Ему пришлось предупредить Джентльмена, чтобы тот держался от нее подальше. Ведь его друг недолюбливал ее дядюшку, Алекса Кросса.
— Мы еще успеем поговорить с Наоми, — сказал Джентльмен и поцеловал ей руку. — Enchate.[32] — Он кивнул и остановился у шестой по счету женщины. Повернул голову, окинул взглядом последнюю, седьмую, и снова посмотрел на номер шесть. — Ты удивительно хороша, — тихо, почти застенчиво произнес он. — Необыкновенная, правда.
— Ее зовут Криста, — с понимающей улыбкой сообщил Казанова.
— Сегодня вечером парой мне будет Криста, — с воодушевлением воскликнул Джентльмен. Он сделал выбор. Казанова преподнес ему подарок — знает, как угодить другу.
Криста Акерс пыталась улыбнуться. Таковы правила в этом доме. Но она не могла себя заставить. Именно это больше всего понравилось в ней Джентльмену — восхитительный страх в глазах.
Он был готов к игре «Целуй девочек».
В последний раз.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ЦЕЛУЙ ДЕВОЧЕК
Глава 102
На следующее утро после ареста доктора Вика Сакса Казанова шел по коридорам Медицинского центра Дьюк. Шел спокойным шагом и так же спокойно вошел в отдельную палату Кейт Мактирнан.
Теперь он мог идти куда вздумается. Ему снова ничто не грозит.
— Привет, дорогуша. Все воюешь? — шепнул он Кейт.
Она была совсем одна, хотя на этаже по-прежнему дежурил полицейский из даремского полицейского управления. Казанова опустился на стул рядом с кроватью. Он смотрел на изуродованное лицо, которое прежде было так красиво.
Он больше не был зол на Кейт. На кого теперь злиться? Не на кого. «Свет все еще горит, — думал он, глядя в неподвижные карие глаза, — но дома никого нет, правда, Кэти?»
Ему было приятно находиться в ее больничной палате — кровь закипала, желания обострялись, тянуло на подвиги. Одно то, что он сидит возле ее больничной койки, наполняло душу уверенностью.
Теперь это было важно. Следовало принимать решения. Как дальше использовать ситуацию с доктором Виком Саксом? Не надо ли подбросить хвороста в костер? Или это будет перебор, а следовательно, лучше поостеречься?
Есть еще одна сложная проблема, которую придется решать в ближайшее время. Следует ли им с Рудольфом покидать территорию Университетского треугольника? Ему не хотелось этого делать — родной дом, как ни говори, — но, может быть, придется. А Уилл Рудольф? Он явно нервничал в Калифорнии. Принимал валиум, халсион, занакс — и это только те средства, о которых знал Казанова. Очень скоро он может их обоих подвести под монастырь. А с другой стороны, ему так одиноко, когда Рудольфа нет поблизости. Как будто от него отсекли половину.
Казанова услышал, как у него за спиной отворилась дверь в палату. Он оглянулся… и улыбнулся входящему.
— Я уже ухожу, Алекс, — сказал он и встал. — Никаких перемен. Ужасно жаль.
Алекс Кросс позволил Казанове пройти мимо и выйти за дверь.
«Я повсюду свой человек, — думал Казанова, шагая по больничному коридору. — Меня никогда не поймают. У меня безупречная маска».
Глава 103
В зале бара гостиницы «Вашингтон-Дьюк» стояло замечательное старинное пианино. Тем утром, часов с четырех до пяти, я сидел за ним и наяривал мелодии Большого Джо Тернера и слепого Лемона Джефферсона. Играл все подряд — блюзы, баллады, вываливал свое раздражение, хандру, беспомощность. Гостиничная обслуга была, конечно, ошеломлена.
Я пытался собрать воедино все, что знал. И, сопоставляя данные, неизбежно возвращался к тем трем-четырем аргументам, тем основам, на которых собирался строить дальнейшее расследование.
Безупречные преступления. И здесь, и в Калифорнии. Знание убийцей полицейских методов расследования.
Потребность монстров друг в друге. Этих мужчин связывают узы, подобных которым еще не существовало.
Исчезающий в лесу дом. Дом, который действительно исчез! Как это могло случиться?
Гарем Казановы, состоящий из особых женщин — и даже более того, из «отбракованных».
Доктор Вик Сакс — преподаватель университета, человек не слишком строгих моральных принципов и поведения. Но неужели он и есть хладнокровный убийца без чести и совести? Неужели это он держит в заключении более дюжины молодых женщин в окрестностях Дарема и Чепел-Хилла? Неужели этот человек — современный маркиз де Сад?
