Николас Конде - В глухих лесах
— Прошу вас, поверьте мне, мистер Холлистер. Я не журналистка, и я понимаю, как вы страдаете. Я правда понимаю.
Видимо, в ее голосе было столько искреннего сочувствия и сострадания, что Холлистер невольно опустился на стул.
— Что вас интересует?
— Я, как, и вы, очень хочу, чтобы убийца вашей жены был пойман, клянусь вам, только это привело меня сюда.
Он внимательно посмотрел на Кэрол, потом бросил взгляд через плечо, как будто хотел лишний раз убедиться, что его отсутствие не стопорит работу, и сказал хмуро:
— Хорошо. Только несколько вопросов.
— Вы говорили, что, кроме вас, есть еще люди, которым смерть вашей жены принесла горе. Кого вы имели в виду?
Он удивленно посмотрел на Кэрол.
— Ну… ее семью; конечно.
— Ее трех братьев?
— Да… они очень тяжело восприняли смерть младшей сестры.
— А ее отец? Как он реагировал?
— Боже, да при чем тут он?
— Как при чем?
— Он умер, когда ей было семнадцать.
Кэрол, ничего не понимая, молча смотрела на Кена. У нее сразу возникло так много вопросов, что она растерялась. Старое издание «Матушки Гусыни», подписанное Кэрол для Сьюзан; фотография на туалетном столике в доме Миллера и эта спальня… — все вдруг сразу возникло в ее сознании. Волна воспоминаний захлестнула Кэрол, и она снова воочию представила себе эту дверь, за нею удивительную комнату, очаровательную обстановку, казалось, вновь почти физически ощутила приятную свежесть полотенца. Она протянула руку — хотела взять со стола фотографию в рамке — лишь звон опрокинутой кофейной чашки привел ее в чувство. Она почувствовала на себе удивленный взгляд Кена.
— Ее фамилия, — настойчиво потребовала Кэрол. — Девичья фамилия вашей жены. Скажите…
— Конрой.
— Сьюзан Конрой, повторила Кэрол.
Холлистер кивнул.
Кэрол задумалась. Над их столиком повисло тягостное молчание.
— Ну… мне, наверное, нужно идти работать, — не выдержал Кен. — Но… вы не скажете мне, к чему все это?
— Простите, я не могу вам этого сказать, — ответила она ровным голосом. — Господи, если бы я сама знала!
Как сквозь дымку она видела, как он встал со стула и вышел.
Кэрол механически взяла салфетку и вытерла пролитый на стол кофе, мысли ее в этой время были далеко. Как на кинопленке, перед ее мысленным взором сменялись кадры плохо поставленной драмы, легко можно было бы усомниться в подлинности происходящего, если бы не предыдущие кадры, полные ужаса и трагедии…
Ламли! Этот владелец книжного магазина, ведь он говорил ей, что Миллер покупал книги для своих детей. Он говорил — три мальчика и одна девочка! Зачем он обманывал ее? Почему он сказал ей, что Сьюзан — дочь Миллера?
Кэрол заплатила по счету и спросила у кассира, откуда можно позвонить. Телефон-автомат, как оказалось, был недалеко, и Кэрол, наменяв монет, пошла звонить.
— Я не знаю никакого мистера Ламли, — ответил молодой человек. Кэрол звонила в книжный магазин в Уордсоне. Трубку снял один из продавцов. — Но здесь жена нашего хозяина, миссис Карсвелл. Если хотите, я могу ее позвать.
Жена хозяина? Карсвелл?
— Да, если не трудно, дайте ей трубку. — Кэрол старалась говорить сухо и деловито.
Вскоре она услышала в трубке тот же женский голос, что и в первый раз, когда просила оставить Джорджу Ламли записку недели две назад. Кэрол говорила резко и даже грубовато.
— Миссис Карсвелл, это Кэрол Уоррен. Мне нужен Джордж Ламли. Две недели назад я вам оставляла для него записку.
— Да, да. Я помню. Но сегодня Джорджа нет. Я передам ему, что вы звонили.
— Послушайте, я специально звоню в рабочее время, чтобы застать владельца магазина, мистера Ламли. Но только что от вашего продавца я узнала, что настоящий владелец не Ламли, а ваш муж.
После некоторой паузы женщина неуверенно сказала:
— Мы партнеры. Я имею в виду мистера Ламли и моего мужа. В общем, я передам Джорджу, что вы звонили. — Она повесила трубку.
Партнеры? Что это? Еще одна глупая выдумка? Судя по тому, как она быстро бросила трубку, эта женщина была смущена тем, что ее уличили во лжи.
Кэрол вышла из кафе и направилась к машине. Мысли о Миллере ни на секунду не оставляли ее. Почему он выдавал Сьюзан за свою дочь? Хотел ли он этим объяснить и оправдать свое стремление самостоятельно найти и разоблачить опасного убийцу? Для чего тогда весь этот маскарад с книжным магазином? Нет, это очередная ложь Миллера. Его ребенок не пострадал от руки жестокого убийцы.
Так что же заставляет Миллера бродить в поисках «лесного хищника»? Откуда возникла эта навязчивая идея, в которой не меньше патологии, чем в кровавой похоти убийцы?
Кэрол села в машину и поехала к отцу. Машина мчалась на юг, унося Кэрол прочь от тяжелых раздумий и нервного напряжения этого суматошного и трудного дня. Хотя то, что ей предстояло, было делом вовсе не веселым, Кэрол все же вздохнула с облегчением..
Отец сидел на софе в гостиной, безвольно опустив руки, на коленях лежала куртка, рядом, чтобы не забыть, — зимние перчатки. В углу — два старых чемодана, он давно уже собрался и ждал только ее.
— Привет, папа. — Она наклонилась и поцеловала его. — Извини, что опоздала.
Глядя на его ссутулившиеся плечи, она подумала, как ему тяжело покидать дом, к которому он так привык.
— Разве? А сколько времени? — не сразу ответил Пит. Он достал из кармана свой старый брегет и поднес к лицу, чтобы лучше видеть.
— Да нет, ты не опоздала. — Он покачал головой, все еще глядя на часы, и слабо махнул рукой.
Кэрол поняла, что он так и не понял, сколько времени. Она села рядом и обняла его. Голова старика бессильно опустилась на ее плечо. Так жутко ей никогда не было.
— Знаешь, Томми не сможет приехать сегодня. — Она заставляла себя говорить беззаботно, как будто это был сущий пустяк. — Но на следующей неделе он обязательно приедет навестить тебя.
— Томми, — повторил Пит Уоррен. Казалось, ему нужно время, чтобы запомнить имя. — Да, да. Мой мальчик сегодня, должно быть, занят.
Мало утешительного в том, что он болен, но был в этом для Кэрол и спасительный плюсик: по крайней мере он ничего не знал о неприятностях Томми.
Спустилась миссис Бригс. По случаю ее последнего дня с Питом Уорреном, она была в сером вечернем платье, на шее — золотое ожерелье.
— Здравствуйте, мисс Уоррен.
— Добрый вечер, миссис Бригс. Вы сегодня замечательно выглядите.
— Спасибо. Я хочу, чтобы у Пита были торжественные проводы.
— О! Как это любезно с вашей стороны. Как я догадываюсь, все уже… готово?
— Да, — с грустью ответила миссис Бригс. — Все в полном порядке. Я подожду наверху, пока…
— Что ж, пора прощаться с этим домом, — сказала Кэрол. — Ты как, папа?
— Давайте прощаться. — Он отложил куртку и встал.
Они прошли в спальню, потом в комнаты Кэрол и Томми. Отец был спокоен, лишь иногда он брал в руки какую-нибудь вещь — то бейсбольный вымпел Томми, то детский мольберт Кэрол — и долго разглядывал, будто вспоминал что-то. Возле большой, во всю стену, книжной полки он остановился и сказал:
— Сам делал! Материалы покупал у дяди Калли. — Он провел пальцем по корешкам книг. Когда он коснулся «Рассказов про Дану», Кэрол вдруг вспомнила, что видела свои книги на другой полке, впрочем, не на полке, а на столе в доме у мистера Ламли. Она еще оставила свой автограф.
«Интересно, — подумала Кэрол, — зачем он принес их домой. Ведь, если, как он сказал, им с женой нравились ее книги и они уже много лет собирали ее работы, то почему же все книги, не считая старого издания „Тигра“, были новыми? Этому может быть только одно объяснение — Ламли никогда не интересовали ее книги!»
Пит спустился вниз в кухню, потом зашел в столовую. На столе стояла фотография в рамочке: двое ребятишек — Кэрол и Томми — с мамой. Пит взял фотографию.
— Вы были вот такими малышами… О лучшем нечего было и мечтать… мальчик и девочка. Все остальное не имело для меня значения. Я никогда не жалел об этом.
Он поставил фотографию на место.
— Что не имело значения? О чем ты не жалел? — спросила Кэрол.
— Я любил твою мать, и все тут. Это было что-то особенное, не так, как у всех! Ты скажешь, так не бывает! А у нас было!
— Да, папа, конечно!
Пит долго смотрел на фотографию, потом повернулся и пошел в гостиную.
— Кэрри, уже вечереет. Ты, кажется, говорила, что нам пора ехать. — Он посмотрел на свои чемоданы. — Так куда же мы все-таки едем?
Она помогла отцу распаковать чемоданы, сложила вещи в шкафчик, с которым Пит не захотел расставаться, потом они вместе спустились во внутренний дворик и прошли в сад. Было уже темно, но вдоль всей асфальтовой дорожки горели фонарики на коротких ножках.
— Жаль, Что Томми не смог сегодня приехать.
— Папа, он очень хотел, но…
