Джеймс Паттерсон - Джек и Джилл
Правый глаз девочки вытек, и теперь ее лицо напоминало маску, сложенную из двух разных половинок. Что могли означать эти два лица одного ребенка?
В Вашингтоне на свободу вырвался еще один дьявол.
На этот раз — убийца детей.
Глава 4
Во вторник, около шести часов утра, к дверям квартиры сенатора Фитцпатрика тихонько приблизился высокий худой человек, одетый в длинный черный плащ и шляпу с обвисшими полями. Он осмотрел дверь, ища следы взлома, но не обнаружил никаких повреждений.
Человек поймал себя на мысли, что ему до смерти не хочется здесь находиться. Он еще не мог с точностью предположить, что он обнаружит внутри квартиры, но чувствовал, что ничего хорошего ему там не увидеть. Случилось что-то из ряда вон выходящее, почти нереальное.
Ему было странно то, что он здесь находится. Это напоминало что-то вроде одной тайны, скрытой внутри другой. Но, тем не менее, он был тут.
Мужчина внимательно осмотрел все, находящееся в коридоре, подметив даже мелкие частички штукатурки на ковре. В коридор выходило еще восемь дверей. Он прекрасно справлялся с подобной рутиной. Работа сыщика чем-то сродни езде на велосипеде, не так ли? Да, пожалуй.
Он открыл дверь в квартиру 4-J пластмассовой пластинкой, похожей на кредитную карточку, только более тонкой и скользкой на ощупь. Вскрытие замков и проникновение в помещение тоже похоже на велосипедную езду: раз научившись, не забудешь навыков всю жизнь.
— Нахожусь внутри 4-J, — негромко произнес он в микрофон компактной рации.
По всему его телу начал выступать пот, а ноги предательски задрожали. Ему было не по себе, он трусил, поскольку находился в том месте, где пребывать ему было нежелательно. «Город Нереальбург», — мысленно характеризовал мужчина обстановку, в которой оказался.
Миновав прихожую, он оказался в небольшой комнате, со всех стен которой на него взирали портреты сенатора Фитцпатрика. Пока что никаких признаков постороннего присутствия или произошедших здесь неприятностей.
— Возможно, это просто мерзкая мистификация, — продолжал докладывать он в передатчик. — Надеюсь, так оно и есть… О! У нас появились проблемы.
Местом происшествия оказалась спальня, и тот, кто здесь побывал, оставил после себя жуткий беспорядок. Зрелище, открывшееся мужчине, представляло собой намного худшую картину, чем он мог вообразить.
— Да, плохи наши дела. Сенатор Фитцпатрик мертв. Дэниэла Фитцпатрика убили, — заговорил он, немного приходя в себя. — Мистификацией здесь и не пахнет. Тело принадлежит действительно ему. Кожа приобрела восковой оттенок, вокруг все забрызгано кровью. Господи, здесь очень много крови!
Мужчина нагнулся над телом сенатора и сразу почувствовал резкий запах сгоревшего пороха. Казалось, он ощущает его привкус даже на языке. Однако, обязанности пришедшего не ограничивались осмотром отвратительных результатов убийства, так как ему предстояло сделать еще многое. Он попытался взять себя в руки. Говоришь, езда на велосипеде, да?
— Два выстрела в голову почти в упор. Напоминает казнь. Входные отверстия на расстоянии дюйма друг от друга.
Человек тяжело вздохнул, собрался, и продолжил доклад. Тем, кто его слушал, не обязательно было знать все подробности случившегося здесь.
— Руки сенатора пристегнуты наручниками к спинке кровати. «Браслеты», как мне кажется, полицейского образца. Его тело полностью обнажено и представляет собой не слишком аппетитное зрелище. Пенис и мошонка вырваны из туловища. Кровать вся залита кровью. Ее очень много. Она так пропитала постель, что просочилась даже на ковер.
Мужчина с трудом заставил себя подойти еще ближе и склониться над седой грудью сенатора. Он не очень любил находиться рядом с людьми, а уж с мертвецами — тем более. У Фитцпатрика на шейной цепочке висел какой-то серебряный медальон, возможно, предмет религиозного культа. От него исходил запах женских духов. Высокий мужчина, проникший в номер, был почти уверен в этом.
— Полиция Вашингтона, скорее всего, будет подозревать в совершении преступлении ревнивого любовника. Убийство, продиктованное страстью… Подождите, здесь еще кое-что есть. Не отключайтесь пока, мне нужно время, чтобы проверить.
Он сам удивился, что сразу не обратил на это внимания. Но теперь в глаза ему бросилась записка, лежащая на прикроватной тумбочке рядом с телефоном. Невозможно было ее не заметить: видимо, поначалу пришедший не смог сосредоточиться. Он осторожно взял ее рукой, затянутой в перчатку.
Записка была отпечатана на дорогой бумаге, которую обычно используют для составления наиболее важных документов, вроде облигаций или закладных. Мужчина пробежал ее глазами, потом перечитал медленно и внимательно еще раз, чтобы убедиться, что ему это не мерещится.
Ах ты, повеса! Мы тебя слишком хорошо знали. Уничтожен еще один бесполезный, жадный и богатый ублюдок. И за ним последует целый ряд ему подобных.
На Холм явились Джек и Джилл,
Убрать там мусор, грязь и ил.
И бедный Фитцпатрик
Прихлопнут был на фиг,
Поскольку не там и не вовремя был.
Искренне Ваши, Джек и Джилл.
Мужчина зачитал содержание записки по рации. Еще раз оглядевшись, он покинул квартиру сенатора, ни к чему не притронувшись, оставляя ее в том же состоянии, в котором увидел: бедлам, ужас и смерть. Когда он благополучно достиг улицы, то сразу же позвонил в полицию, в отдел по расследованию убийств.
Звонок был анонимным, а догадаться, что кто-то уже побывал в квартире сенатора, представлялось невозможным. Тем более, как это все случилось, и что представляет из себя звонивший. Если бы кому-нибудь удалось это выяснить, то трудно описать, что бы тогда началось. А впрочем, все уже началось.
Все казалось нереальным, с перспективой стать еще хуже. Во всяком случае, записка Джека и Джилл это обещала.
Уничтожен еще один бесполезный, жадный и богатый ублюдок.
И за ним последует целый ряд ему подобных.
Глава 5
Когда случается трагедия, подобно этой, всегда находится болван, берущий на себя обязанности тыкать своим «указующим перстом» и давать советы. Сейчас один из таких индивидуумов торчал за желтыми лентами ограждения, тыча пальцем то в труп девочки, то в мою сторону. Я вспоминал пророческие слова Дженни: Случилось что-нибудь нехорошее?
Да, случилось, и хуже, пожалуй, не придумаешь. Сцена трагедии, разыгравшейся на территории школы Соджорнер Трут, разрывала мне сердце, как, впрочем, и всем остальным. Школьный двор превратился в настоящий остров грусти и отчаяния.
Бесконечные переговоры по полицейским радиостанциям, казалось, так и зависли в воздухе, мешая дышать. Мне не давал покоя запах крови маленькой девочки. Он завяз у меня в ноздрях и жег горло, и, что самое страшное, застрял у меня в мозгу.
Недалеко от меня плакали родители Шанел Грин, и вместе с ними проливали слезы многие жители нашего квартала, даже не знакомые с убитой горем семьей. В любом городе каждой развитой страны, смерть ребенка такого возраста рассматривается, как ужасная катастрофа. Но только не в Вашингтоне, где ежегодно сотни детей умирают насильственной смертью.
— Я хочу как можно больше времени уделить опросу местного населения, — обратился я к Рэйкиму Пауэллу. — Мы с Сэмпсоном лично пройдемся по близлежащим улицам.
— Я тебя понял, — кивнул детектив. — Работа очень трудоемкая, так что о сне можно забыть. Отдых сейчас — непозволительная роскошь.
— Пошли, Джон, — позвал я Сэмпсона. — Пора браться за дело.
Он не стал ни возражать, ни спорить со мной. Убийства, подобные произошедшему, либо раскрываются в первые двадцать четыре часа, либо не раскрываются вообще. И мы оба прекрасно знали об этом.
Начиная с шести часов этого холодного, промозглого утра, мы с Сэмпсоном методично утюжили район, и в этом нам помогали другие детективы и патрульные полицейские. Львиная доля работы, конечно же, досталась нам. Приходилось посещать дом за домом, задавая их обитателям бесчисленные вопросы. Надо было действовать со всей энергией, чтобы побыстрее раскрыть это отвратительное убийство.
Около десяти утра нас огорошили еще одним убийством, произошедшим в Вашингтоне. Накануне вечером прикончили сенатора Дэниэла Фитцпатрика. Да, что и говорить, ночка выдалась веселой.
— Это не наши проблемы, — безразлично, с холодком, резюмировал Сэмпсон. — Пусть другие ломают головы.
Я не мог с ним не согласиться.
Однако через некоторое время мы с Сэмпсоном столкнулись с проблемой, касающейся нас: никто из опрошенных не мог пролить свет на случившееся возле школы Соджорнер Трут. Никто ничего подозрительного не заметил. Ничего, кроме обычных жалоб на торговцев наркотиками, самих наркоманов, проституток, работающих на 8-ой улице и растущее количество банд подростков.
