Билл Флойд - Смерть стоит за дверью
— Сынок, никто не считает тебя виновным в смерти семьи. Ты ничем не мог им помочь, и благодари Господа, что сам остался в живых, — принялся утешать его Бейер.
— Как бы не так! — неожиданно огрызнулся Карсон, и мы все застыли в напряжении, наблюдая за этой переменой. Юноша бросил злобный взгляд на заботливого защитника, а потом посмотрел на Рэнди. — Он прекрасно знал, где я прячусь, стоял за дверью, напротив меня, а потом заговорил как ни в чем не бывало. Он сказал: «Я знаю, что в этой семье есть мальчик, но я нигде не могу его найти. Скоро у меня самого будет сын. Жена еще этого не знает, но я уверен, что родится мальчик». А потом я, должно быть, пошевелился, потому что он прошептал: «Тсс». После этого он сказал, чтобы я посидел в комнате еще несколько минут и только потом вышел. Он запретил искать родителей или сестру, а велел сразу идти вниз и вызвать полицию. Он ушел, а я сделал все, как он велел. Бейер переключил внимание на присяжных.
— За все время, в течение которого мистер Мосли совершал свои самые страшные преступления, он никогда прежде не оставлял кого-либо в живых. Перед тем как покинуть дом Бекмэнов, он даже беседовал с Карсоном, прекрасно понимая, что мальчик сможет опознать его голос в полиции, что он и сделал полтора года спустя. Просим уважаемых присяжных задуматься, может ли человек, находящийся в здравом уме и соблюдающий свои интересы, совершать подобные действия. Или же мы имеем дело с душевнобольным, не способным мыслить логически и разумно рассуждать, подтверждением чего служит его четко выраженное желание быть арестованным и преданным суду. — Рэнди понял, куда клонит адвокат, и что-то сердито зашептал ему на ухо. Государственный защитник удовлетворил претензию своего подзащитного с явной неохотой и снова повернулся к свидетельской трибуне. — Еще один последний вопрос, юноша, и вы свободны. Можете ли вы предположить какую-либо причину, кроме умопомешательства, по которой мистер Мосли вас пощадил, после того, что он сделал с вашей семьей? Известна ли вам разумная причина, которой он руководствовался, оставляя вас в живых?
Судья взглянула на Тернбулла, ожидая, что он заявит протест. Обвинитель действительно уже поднялся с места, но в этот момент раздался голос Рэнди, обращенный непосредственно к Карсону, который неподвижно сидел на свидетельской трибуне, бледный как полотно.
— Причина ему известна, — заявил Рэнди.
Карсон уставился на него, как будто желая испепелить взглядом, а потом твердо ответил:
— Нет, неизвестна.
Судья Оливер попросила Рэнди попридержать язык если он не хочет быть приведенным к присяге. Бейер и его напарник нахмурились, и Бейер взял подсудимого за руку. Но Рэнди смотрел только на Карсона и беззвучно произносил какие-то слова, совсем как тогда, когда я давала свидетельские показания, а его губы шептали: «Я тебя люблю». «Да, ты знаешь причину», — беззвучно повторял Рэнди.
Коллеги Тернбулла вывели меня из здания суда через заднюю дверь, чтобы избавить от встречи с толпой репортеров, сгрудившихся у парадного входа. Задняя дверь вела в частный многоэтажный гараж, которым пользовались работники суда и свидетели, вызванные для дачи показаний. Холодное мрачное строение из бетона вполне могло вызвать приступ паранойи или клаустрофобии даже у людей с более устойчивой психикой, чем у тех, что обычно оставляли здесь свои машины. Тернбулл поклялся, что это был мой последний вызов в суд и теперь я могу прийти туда только по собственному желанию, если захочу присутствовать при вынесении приговора. Главный обвинитель предполагал, что это произойдет на следующей неделе.
— Существует ли вероятность, что его признают невиновным? — поинтересовалась я.
— Вероятность существует всегда, — ответил Тернбулл, теребя руками галстук-бабочку. — Но я думаю, присяжные разгадают уловку, к которой прибегла зашита, ссылаясь на невменяемость подсудимого. Сегодняшний допрос этого мальчика выглядел топорной работой, и присяжные, как правило, весьма отрицательно относятся к подобной тактике.
— В таком случае мне нет необходимости присутствовать при вынесении приговора.
Я направилась к своему «аккорду», но вдруг, услышав сзади звук открывающейся двери, оглянулась и увидела Карсона Бекмэна, который шел между рядами автомобилей в сопровождении дяди и тети. У меня было твердое намерение поскорее сесть в машину и умчаться домой, но при виде щуплой фигурки, семенившей между двух опекунов, я вдруг изменила решение. Не знаю, что на меня накатило, но я уже не могла уехать просто так.
Они остановились около большого внедорожника серебристого цвета, и Карсон стал открывать заднюю дверцу. Я быстро направилась к ним и, остановившись на некотором расстоянии, откашлялась. Юноша и его дядя оглянулись и посмотрели в мою сторону. Дядя Карсона, одетый в костюм-тройку, был пожилым мужчиной с белоснежной шевелюрой и измученным лицом. Он выглядел настоящим аристократом.
— Простите за беспокойство, — обратилась я к ним, чувствуя, как дрожит мой голос, но тут же взяла себя в руки и продолжила: — Меня зовут Нина Сарбейнс, в прошлом Нина Мосли. Карсон, могу я с вами поговорить? Это не отнимет много времени.
Дядя юноши хотел вмешаться и вежливо попросить меня оставить их в покое. Я уже слышала слова, которые он хочет мне сказать, но Карсон кивнул и отошел от родственников на некоторое расстояние. Я пошла следом и, когда молодой человек оглянулся, не сдержалась и взяла его за руку. Он вздрогнул, и я быстро убрала руку.
— Я только хочу сказать, что разделяю ваше горе, — торопливо начала я, чувствуя, как все нужные слова застревают в горле. Я собиралась сказать, что понимаю невослолнимость его утраты, случившейся по вине моего мужа и, хотя мы с ним находимся в разном положении, Рэнди и у меня отнял слишком много.
Некоторое время юноша разглядывал меня, не скрывая любопытства. Мои слова его не обидели, но и не утешили. Молчал он достаточно долго, и я успела пожалеть о своем внезапном порыве.
— Я плохо себя чувствую, — вымолвил он наконец тихим глухим голосом. — Я не должен так себя чувствовать, — продолжил он, как будто пугаясь собственных слов и отсутствия в них каких-либо эмоций. — Со мной происходит что-то нехорошее.
— Не говорите так, гоните от себя подобные мысли, — обратилась я к Карсону умоляющим голосом. — Именно этого и добивается Рэнди, и мы не можем доставить ему такую радость после всего, что он с нами сотворил. — У меня не находилось слов, чтобы выразить свои чувства и поделиться ими с этим мальчиком, как я и намеревалась. Я хотела сказать, что знаю, как трудно справиться с чем-то огромным и ужасным, что давит на грудь, словно каменная глыба, и кажется, никогда не будет этому конца. Но вдруг испугалась собственной самонадеянности, которая толкнула меня подойти к Карсону и отвести его в сторону для бесполезного разговора. С моей стороны это было непростительной наглостью.
— Потом вам станет лучше, — лепетала я, понимая, какими неубедительными и казенными кажутся мои слова.
Какой напыщенной лицемеркой выгляжу я сама, пытаясь помочь этому юноше понять, что творится у него на душе, после того, как мой муж отправил на тот свет всю его семью, а я в это время предпочитала оставаться в счастливом неведении. Было так удобно делать вид, что все идет как надо. Теперь мне хочется, чтобы он сбросил с плеч груз прошлого, именно к этому я отчаянно стремилась сама долгие годы, не имея ни малейшего понятия, о чем в действительности идет речь. Душа кричала, что меня, подло обманув, обокрали, но ведь у Карсона отняли гораздо больше.
— Никто не может приказать вам перестать предаваться горестным мыслям. Это придет само собой, когда вы решите, что пора начать новую жизнь, — сбивчиво закончила я свою речь.
— Но я этого не хочу, — тихо откликнулся Карсон, и на его лице промелькнуло выражение страха и неуверенности, как тогда, на свидетельской трибуне. Казалось, юноша о чем-то меня умоляет и ждет, чтобы кто-нибудь его приободрил, помог прийти в себя и отыскать в своей душе нечто очень важное, но постоянно ускользающее и эфемерное.
Я слишком поздно поняла, что, кроме глупых извинений и банальных слов утешения, предложить мне ему абсолютно нечего. Дядя Карсона уже шел по гаражу в нашу сторону, и я несказанно обрадовалась возможности убежать как можно дальше от чужого горя и отчаяния, к которому так неосторожно приблизилась. Пожав холодную, безжизненную руку юноши, я направилась к своей машине. Смелости оглянуться у меня не хватило.
Глава 21
1
Несколько часов спустя после разговора с Дуэйном на подъездной дорожке появилась машина Мэтьюса. Сирена была выключена, но, увидев, как сыщик торопливо идет по тротуару по направлению к парадной двери, мы с Кэролайн поняли, что у него есть важные новости. Я открыла дверь, и Мэтьюс зайдя в дом, кивнув нам обеим.
