Лиза Гарднер - Клуб непобежденных
«Я знаю, где ты был в ту ночь. Я никогда никому не рассказывала, но я знаю, где ты был в ту ночь и что задержался вовсе не на работе».
Дэн обернулся и пристально посмотрел на жену темно-карими глазами. За десять лет, прошедших со дня их свадьбы, лицо его приобрело новые складки, темные тени залегли под глазами, в волосах появилась седина. Эти годы не прошли бесследно для них обоих. Столь многое обернулось иначе, чем они планировали. И все-таки Кэрол по-прежнему считала его красивым. И по-прежнему желала, чтобы он подошел к ней, вот, например, сейчас, и обнял.
«Если бы ты пообещал попытаться дотронуться до меня, я бы пообещала попытаться не отдернуться. Если бы ты пообещал попытаться протянуть ко мне руку, я бы пообещала постараться не реагировать на тебя как на второго Эдди Комо. Если бы ты пообещал попытаться полюбить меня снова, я бы пообещала попытаться простить тебя. И быть может, если бы ты как следует постарался и я как следует постаралась, то...»
Но Дэн сказал:
— Я должен идти. Совещание начинается в семь, а мне еще надо подготовиться.
— Дэн... — начала Кэрол и вдруг оборвала себя на полуслове. Прикусила язык. Поперхнулась.
— Ты закроешь за мной дверь?
— Конечно.
— И включишь сигнализацию?
— Я знаю, Дэн.
— Скоро здесь появится пресса. В конце концов, тогда ты уже не будешь одна. Постарайся мыслить в этом ключе, Кэрол.
Дэн обошел вокруг дивана, бросил взгляд на принесенные ею из магазина пакеты, поморщился и вышел из комнаты. Открылась и закрылась за ним парадная дверь. Еще через несколько секунд с подъездной дорожки перед домом тронулась, отъезжая, его машина.
Взгляд Кэрол невольно устремился за окно, туда, где солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом. Спускались сумерки. Приближалась ночь. Постылая темнота была тут как тут. Она сгущалась и сгущалась, настигая Кэрол.
Но тишина уже опередила ее.
В телевизоре та же бойкая блондинка говорила:
— Сегодня днем семья Эдди Комо объявила, что будет требовать возвращения его тела из ведомства судмедэксперта не позже чем сегодня вечером, дабы в соответствии с католическим обрядом подготовить тело к погребению, которое должно состояться в среду утром. Родственники убитого, по-прежнему утверждающие, что он невиновен, сообщили также, что намерены учредить мемориальный фонд помощи другим мужчинам, ставшим жертвами несправедливого обвинения...
Кэрол заперла парадную дверь, включила систему сигнализации, поднялась наверх и прошла по всему длинному и мрачному, погруженному в полумрак холлу к плотно закрытой двери в конце. Открыла эту дверь. Заглянула в комнату — ту самую, которую некогда делила с мужем, где когда-то предавалась с ним любви. Но то, что теперь предстало перед ее глазами, было просто вместилищем пыльной мебели, похороненной здесь, в плену, за коваными железными решетками.
Ни открытых окон. Ни заляпанных кровью льняных простынь. Ни груды жгутов из латекса, облепленных клочьями длинных светлых волос.
Ничего такого.
Нет-нет, ничего такого.
Руки Кэрол начали дрожать. Сердце опять дико заколотилось. «Он же мертв, — убеждала себя Кэрол. — Он мертв, все кончено. Конец твоим страданиям, ты можешь наконец вздохнуть спокойно».
Но все было напрасно. Все уговоры тщетны. Тщетны, тщетны, тщетны.
Отскочив в ужасе и отвращении, Кэрол стремительно захлопнула за собой дверь и без оглядки бросилась назад по коридору, точно слепая, хватаясь руками за стены. Бежать, бежать прочь, скрыться, спрятаться... Включенный телевизор продолжал верещать. Не важно, не важно... Дом слишком велик, тишина могущественна, страшна и враждебна, и Дэн все равно придет слишком поздно. Она одна, она сама по себе. Всегда одна. Беги, Кэрол!
Спотыкаясь, она ввалилась в ванную верхнего этажа. Как безумная, захлопнула за собой дверь. А потом наклонилась над красивой раковиной из белого фарфора, и ее вывернуло наизнанку...
"Эдди Комо мертв. Эдди Комо мертв. Эдди Комо мертв.
Все позади, Кэрол. Ты наконец свободна".
Но все тело ее дрожало, тряслось, содрогалось от ужаса. Она никак не могла перестать думать о своей пустой спальне. Перестать думать об окне. О том, что готова поклясться, поклясться, поклясться: там, за ним, стоял мертвый Эдди Комо!
Глава 16
Мег
— Иисус, Мария и святой Иосиф! Ты что, пьяна?!
— Я просто... это шампанское. Только один бокал. Ну, может, два. Клянусь.
— Мистер Песатуро, прошу вас, успокойтесь и выслушайте...
— А вы! — Глава семьи Песатуро, с красным, мясистым, лоснящимся лицом, резко повернулся к Джиллиан и обличающе ткнул в нее пальцем. Синяя форменная одежда электрика туго облегала его толстый живот, и две белые пуговицы трепетали под натиском его ярости. Производимый эффект был довольно комическим, и теперь, когда негодующий отец благополучно переключился на Джиллиан, Мег снова разобрал смех и она захихикала. Джиллиан метнула на нее предостерегающий взгляд, но без толку. На Мег, которая выдула бокалов шесть шампанского, это не возымело никакого действия.
— Как вы смеете спаивать мою несовершеннолетнюю дочь! — гремел Том Песатуро. — Ради всего святого! Неужто вам еще мало всего, что вы понаделали? Никак не можете остановиться?
Джиллиан растерянно заморгала:
— Не могу остановиться?
— Папа...
— Том, успокойся, присядь. Мег теперь дома, а это самое главное. — Лори, мать семейства, успокаивающе положила ладонь на возмущенно выброшенную вперед руку мужа. Слава Богу, в этой семье явно ей принадлежал голос разума. Мистер Песатуро еще раз сверкнул на Джиллиан глазами, но наконец нехотя опустился на стул.
Мег, воспользовавшись этим моментом, воскликнула:
— Ой, мне надо в туалет! — И рысью выбежала из комнаты.
Отец снова начал сердиться.
Джиллиан вздохнула, присела на потертую синюю кушетку и только сейчас поняла, как мучительно у нее болит голова.
— Мистер Песатуро...
— Вы видели вечерние «Новости»? Вы понимаете, что случилось сегодня утром? Наш телефон разрывается с девяти часов. Первый микроавтобус с телевизионщиками был здесь уже в четверть десятого. А мы даже знать не знали, где в это время находится Мег.
— Я совершенно точно знала, где Мег, — твердо возразила Лори. — Я говорила, что она завтракает вместе с Джиллиан и Кэрол.
— Это она так сказала, — с сомнением заметил Том.
Джиллиан взглянула на него.
— Мистер Песатуро, неужели вы думаете, что мы все утро бегали и стреляли в Эдди? Неужели, по-вашему, мы занимались этим?
— Э... послушайте, я не говорю, что не одобряю...
— Мы сидели в ресторане, мистер Песатуро, весь день. При свидетелях. Хотя вам скорее всего уже известно, что туда к нам заезжали полицейские — детектив Фитцпатрик и сотрудник полиции штата сержант Гриффин. Вот уж кто неукоснительно держал нас в поле своего зрения.
— И что вы им сказали?
— Ничего, конечно. Мы не обязаны делать какие-либо заявления, а я даже не желаю делать их. От меня они дождутся сотрудничества не раньше чем воскресят мою сестру.
Мистер Песатуро перестал хмуриться и метать искоса сердитые взгляды. Еще через секунду он, проворчав что-то себе под нос, уселся поглубже в широкое двойное кресло — поближе к жене, насколько позволяли ее габариты.
— Да... вот, — хрипло пробурчал он, устраиваясь. Сидевшая вплотную к нему жена добродушно улыбнулась.
— Сейчас они начнут приглядываться к нам всем, — спокойно предупредила Джиллиан. Последние полчаса она ни о чем не думала, но только последние полчаса. За дело взялась полиция штата. Хотелось бы понять, что у них на уме. Большой грозный сержант Гриффин, пожалуй, был вполне способен оторвать голову тому педофилу. Грозный сержант Гриффин с его проницательными пронзительными синими глазами. Джиллиан снова начала злиться, и это смутило ее. Большой и грозный сержант Гриффин... Она отогнала эти мысли, сконцентрировав внимание на деле. — Мне сказали, что все сыщики, находящиеся в подчинении полиции штата, работают над этим делом. И следующим шагом в расследовании станет проверка состояния наших финансовых документов на предмет каких-либо необычных трат.
Мистер Песатуро возбужденно выкатил глаза:
— Слава Богу хоть тут повезло. У меня нет никаких необычных трат. У меня закладная на дом и двое детей. На это все и уходит.
— Как я понимаю, они захотят также побеседовать и с вашим братом, — заметила Джиллиан. — Я имею в виду дядюшку Винни.
Улыбка слиняла с лица миссис Песатуро. Она отпрянула от мужа и острым взглядом уставилась на него.
— Том?
— О, ради Бога, оставь ты это. Пускай себе говорят с Винни. Его это ничуть не обеспокоит.
Тогда миссис Песатуро перевела внимательный взгляд на гостью. Из дальнего конца коридора до Джиллиан доносился голос Мег, сопровождаемый чьим-то тоненьким, потешным хихиканьем. Это девушка разговаривала со своей младшей сестренкой Молли. Вот и новый взрыв смеха прокатился по коридору.
