Рик Рид - Епитимья
Они были уже у пикапа Дуайта, и тот шарил в карманах в поисках ключей. Найдя их, протянул руку священнику.
— Благодарю вас за участие, у нас есть о чем поговорить, но сегодня, простите, я очень устал...
— Понимаю. — Ричард крепко пожал его руку, задержав ее в своей несколько дольше обычного. Ему хотелось удержать тепло контакта, соединившего их.
Ричард помахал рукой отъезжавшему Дуайту.
Он не обратил бы внимания на пикап Дуайта, если бы в то время сам не подумывал о покупке новой машины. Он запомнил, что это была черная «тойота»
Ричард поднял голову.
— Погоди, Джимми, несколько минут назад ты сказал о машине этого типа. Так какая машина у него была?..
— Черная «тойота», по-моему. Знаешь, такой игрушечный грузовичок.
Ричард откинулся на спинку дивана, лихорадочно массируя виски.
— Конечно, думал он, все сходится. Почему я раньше не подумал о Дуайте.
На таком пикапе далеко не уедешь, но он был транспортом педофила...
Ричард вспомнил, что во время второй встречи, на которой присутствовал Дуайт, тот показался ему слишком заинтересованным, когда речь зашла о том, где можно встретить ребятишек. Он так настойчиво старался получить эту информацию у Ричарда. Ричард упрекнул его, сказав, что ему лучше не знать этого, что обмен сведений об «охотничьих угодьях» никогда не являлся целью их встреч.
В то время он думал, что Дуайт искренне хотел обрести поддержку в борьбе со своим пагубным влечением. Но Дуайт больше на их встречи не ходил.
— Джимми, ты сказал, что твой друг Рэнди знал имя этого парня. Это, случайно, не Дуайт?
Лицо Джимми сморщилось, брови сошлись. Потом его лоб разгладился, а взгляд смягчился.
— Да, точно! Ты тоже его знаешь?
— Мне кажется — да, Джимми. А твой друг не называл фамилии?
— Не знаю. Не могу вспомнить. Но что его зовут Дуайт — это точно. А как ты догадался?
Ричард коротко рассказал мальчику о встречах в обществе одержимых сексом. Джимми слушал кивая.
— Только мы ни хрена не сможем сделать, если не узнаем его фамилии. Сколько Дуайтов в Чикаго, представляешь?
Священник опустил голову. Мальчик прав. Джимми вскочил, полный нервной энергии.
— К черту все это дерьмо! Мне надо найти Мирэнду. У меня такое чувство, что он будет охотиться за ней. Ее надо предупредить. Срочно.
Священник тоже встал.
— Пожалуйста, Джимми, позволь мне помочь тебе.
— Надевай куртку и пойдем. Поколесим по округе.
Джимми направился к двери.
— Может быть, мы наткнемся на твоего дружка, пока будем ее искать.
Ричард ничего не ответил. Значит, вот до чего он дошел. Его дружком стал преступник, калечащий детей. Он встал и положил руку на плечо Джимми.
— Подожди, задержись еще минутку, ладно?
— Нам надо идти. Она может погибнуть.
У Джимми было отчаянное лицо. Что-то так и тянуло его на улицу. Ричард положил ладонь на его плечо.
— Дай мне всего пять минут, ладно? Я сделаю телефонный звонок, который, возможно, поставит на всем точку.
— Какой еще звонок?
— Я хочу позвонить кое-кому из моей группы одержимых сексом: Мне, возможно, удастся узнать фамилию Дуайта.
— Правда?!
— Да, Джимми, правда.
Ричард потер лоб, пытаясь вспомнить, где оставил книжку с адресами. В своей группе одержимых сексом они взяли за правило пользоваться только именами. Но Ричард вспомнил, что нового человека приглашали на первое заседание лишь после того, как тот отправлял письмо на почтовый ящик, указанный в объявлении газеты «Чикаго ридер». Заинтересованное лицо для начала сообщало свой номер телефона, чтобы кто-то из группы мог установить контакт с будущим товарищем.
Ричард нашел свою записную книжку на письменном столе. Подошел к телефону. Джимми стоял у двери, как скаковая лошадь у стартовых ворот.
Наконец Ричард услышал голос Эда Брайна.
— Эд? Привет, Эд. Это Ричард... из группы.
— Привет, Ричард. Как ты? Чем могу быть полезен?
— По правде говоря, кое-чем можешь. Мне нужен номер телефона одного из наших.
В голосе Эда прозвучала нерешительность, когда он спросил:
— Кого ты имеешь в виду?
Джимми зашикал:
— Ничего не говори, можешь навредить.
Ричард успокаивающе закивал.
— Мне нужна фамилия того парня, который пару раз приходил на наши встречи. Его зовут Дуайт. Припоминаешь его? Он был...
— Прости, Ричард, я не могу назвать тебе его фамилию. Я удивляюсь, что ты спрашиваешь.
— Но понимаешь, мой друг может пострадать, если...
— Осторожнее, — шипел Джимми.
— ...И это может быть связано с этим парнем.
Ричард нервно тер лоб, досадуя на Джимми, который торчал у него над душой. Словно он, Ричард, сдает экзамен перед этим мальчуганом.
— Я мог бы рассказать тебе об этом подробнее, но не сейчас. Поверь мне на слово.
— Я не уверен, что это так...
— Послушай, Эд. Я священник и говорю тебе: это в самом деле вопрос жизни и смерти.
На другом конце провода молчали. Затем Эд снова заговорил:
— О'кей, о'кей. Наверное, я не должен этого делать. Но как я могу пренебречь просьбой священника? Не вешай трубку секунду, ладно?
Ричард слышал шаги Эда. Он улыбнулся Джимми, прикрывая микрофон рукой.
— Он сейчас проверит. Возможно, нам повезет.
Через несколько секунд Эд вернулся к телефону.
— Ричард?
— Да. Слушаю. — Ричард схватил со стола ручку и приготовился записывать.
— У меня нет данных на этого парня. Но самого его я помню. Параноидальный тип. Вскоре после того, как он приехал в последний раз, он звонил мне и интересовался конфиденциальностью наших встреч. Потребовал отослать ему обратно его письмо с именем и адресом. Ты знаешь, иногда это случается. Люди опасаются.
— Да-а, — протянул Ричард разочарованно. Его эйфория мгновенно улетучилась. — А так ты не помнишь его фамилии?.. Ну ладно, все равно спасибо, Эд.
Ричард положил трубку на рычаг и поглядел на Джимми.
— Очень жаль... — Ричард копался в своей памяти, пытаясь вспомнить, не упоминал ли этот тип когда-нибудь свою фамилию в разговоре с ним. Но в памяти не сохранилось ничего подобного.
— Ладно, пошли.
Джимми вышел на улицу. Ричард последовал за ним.
Глава 18
Мирэнда жалела, что не надела чего-нибудь потеплее. Черные кружевные перчатки с отверстиями для пальцев выглядели потрясающе, особенно когда из них выглядывали ее длинные красные ногти. Но пальцы начинало щипать от холода.
Сегодня вечером она оделась исключительно в черное: длинное черное атласное платье, которое она нашла в магазине подержанных товаров, черные сапоги на шнуровке и в довершение всего черное шерстяное, струящееся волнами пальто. Черный цвет ее одежды удачно контрастировал с рыжими волосами, подчеркивая их яркий цвет. В волосы она вплела нитку фальшивых бриллиантов. Меня до сих пор не сняли, наверное, потому, думала Мирэнда, что я выгляжу устрашающе шикарно: слишком хороша для проститутки, слишком красива, чтобы сделать такое предложение. Не обращались из опасения получить отпор.
Она физически ощущала вибрацию, исходившую от пассажиров проплывавших мимо машин. Ощущала флюиды их желания и читала их страхи.
Не будь так чертовски холодно, она упивалась бы всем этим. Теперь же она пыталась установить контакт глазами с парнями из проходивших мимо машин. Когда ей удавалось поймать чей-то взгляд, она улыбалась сидевшему за рулем человеку и посылала ему телепатический сигнал: «Ты хочешь меня — ты можешь получить».
Улица тоже была хороша — холод придавал ей особую суровую красоту: неон уличных вывесок отражался на изморози мостовой, сухо поскрипывали по асфальту шины. Субботняя ночь. И даже здесь, на окраине, было оживленно, люди выходили из баров, и с ними вместе из дверей вырывались «клубы сигаретного дыма и пары алкоголя. Доносились звуки музыки из игрального автомата: «Вижу, как ты медленно проходишь, улыбаясь каждому встречному...»
Мирэнда знала эту песню, но думала, что эта строчка из «Мальчиков лета», предназначалась ей. Все предначертано судьбой — случайностей не бывает.
Она оглянулась на бар: очень хотелось войти туда, но девушка знала, что ей не удастся пройти дальше вышибалы, стоявшего у самой двери. Нет смысла даже пытаться, как она уже делала много раз.
Но она улавливала запахи пива, виски, вина в те мгновения, когда открывалась и снова захлопывалась дверь, и от этих запахов ей становилось теплее, но все равно очень хотелось есть.
Господи, когда же она станет старше и сможет занять свое место в баре, как вон та, что идет позади нее. Она будет сидеть на высоком стуле, как королева, и прихлебывать из своего стакана — предмет общего внимания, а ей без разницы, она вкладывает сигарету в длинный мундштук из слоновой кости и пьет свой аперитив.
