Лиза Гарднер - Клуб непобежденных
— То есть вы считаете, что Эдди невиновен?
— Я знаю, что он невиновен. Он просто бедный, глупый, невезучий латинос, который оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Уж так устроен мир. Если кто-то обидит белую девушку, будьте уверены: какому-нибудь желтому или черному парню непременно накрутят хвост.
— Полиция обнаружила на местах преступлений ДНК Эдди.
— Ба! Да полиция всю дорогу подбрасывает улики! Это всем известно.
— Полиция подделывает результаты анализа ДНК? — Гриффин бросил взгляд на Фитца, как бы спрашивая, возможно ли такое. Фитц пожал плечами.
— Полиция не проводит анализов, — сказал Фитц. — И на этот раз тоже были задействованы две не связанные между собой медсестры и один медицинский эксперт, которые передали результаты анализа трем независимым друг от друга курьерам, чтобы те, в свою очередь, доставили их в министерство здравоохранения. Слишком уж много людей должно состоять в сговоре. Но я всего лишь бедный, глупый, невезучий коп, который выслушивает обвинения в коррупции всякий день, как выполняет свою работу. Уж так устроен мир, сами знаете. — Он посмотрел на Таню, голос его сочился сарказмом.
— Зачем копам подделывать улики? — более сдержанно и рассудительно спросил Таню Гриффин.
— Потому что на них давят, зачем же еще? Да ладно вам, не валяйте дурака: три белые женщины изнасилованы в своих, домах. Да к тому же одна из них — в фешенебельном доме, в Ист-Сайде. Как могут копы оставить такое без внимания? Потом другая умирает, и весь штат встает на уши. Тут уж мусора обязаны кого-нибудь арестовать. Они вспоминают про донорскую кампанию в колледже — вот вам и готово дело. Виноват молодой латинос, который даже не имеет возможности нанять себе адвоката. Эдди записали в преступники еще прежде, чем успели задать ему хоть один вопрос. Полиция получила своего виновного, мэр получил нужные заголовки в газетах, ну а до нас, блин, кому какое дело? На нас они давно положили.
— Значит, Эдди принесли в жертву интересам штата?
— Чертовски верно!
— Потому что он принадлежал к нацменьшинству?
— Чертовски верно!
— Хорошо, если судебные органы уже заранее осудили его, кто, по-вашему, застрелил его сегодня утром?
Таня наконец перестала фыркать. Она глубоко втянула в себя воздух, задержала его, потом разом выдохнула.
— Все считают Эдди насильником. Каждый хотел бы уничтожить насильника, — помолчав, сказала она.
— Угрозы по радио?
— Да. И в газетах тоже. И в тюрьме... — Она с жаром добавила: — Скажите честно, вы вправду собираетесь что-то делать?
Гриффин подумал о скопище микрофонов перед домом и честно ответил:
— Что касается событий сегодняшнего утра, то на это дело брошены все сыщики из полиции штата.
Глаза Тани сузились. Она была отнюдь не дура.
— Это ведь только из-за того, что его убили у здания суда, верно? Если бы его прикончили в тюрьме, вы бы и не почесались сюда приехать. Но его застрелили на публике, при скопище копов и газетчиков. И это, ребята, плевок вам в рожу.
— Убийство есть убийство. Нам поручено расследовать это дело. В частности, мне.
Таня снова фыркнула — на нее эта речь не произвела впечатления. Уж она-то знала, как устроен мир.
— Вам известны какие-нибудь конкретные имена? — спросил Гриффин. — Людей, которые, по вашим словам, угрожали Эдди? Людей, которые, как вы сказали, желали ему смерти?
— Нет. Поднимите свои записи. Расспросите тюремных сторожей. Уж они-то знают. Если только озаботятся рассказать вам.
— Кого еще нам следует расспросить?
— Тех проклятых баб, конечно.
— Трех жертв?
— Да, жертв, мать их за ногу! Эти-то стервы и выбрали Эдди. Это они подстрекали арестовать его, то и дело капали полиции на мозги. Хотели, чтобы уж точно все было по-ихнему. А теперь Эдди уже не может себя защитить. И им незачем волноваться, что на суде всплывет что-нибудь неприятное.
— А могло всплыть что-то неприятное?
— Как знать? Тут заранее не скажешь.
— Таня, — задушевно начал Фитц и наклонился вперед, поставив локти на колени, но та лишь презрительно тряхнула массой своих темных волос.
— Теперь вы хотите понять, что там варилось, что готовилось, поэтому прикидываете, что могло случиться. Но я не собираюсь делать за тебя твою работу, папаша сыщик. А ну-ка, быстро! Мне пора кормить моего малыша. — Таня повернулась к ним спиной, пальцами указывая на свои наручники. — А не то сейчас вызову ACLU[24]!
Фитц нехотя освободил ее от браслетов. Гриффин заметил, однако, что детектив откинул голову подальше, опасаясь за свое лицо. Таня, дразнясь, нарочно оскалила на него зубы, а когда он, вздрогнув, отпрянул, улыбнулась с довольным видом.
— Мне наплевать, парни, что вы там себе думаете, — заявила Таня, выходя из кухни. — Я знаю, что была с Эдди в те ночи. Я знаю, что он не трогал этих женщин. А вы хотели бы услышать что-то другое? Вам, парни, не по себе, вас обвели вокруг пальца. Потому как тот хлыщ все еще на свободе. Но зато Эдди уже нет. Не на кого больше валить вину. И ему нет смысла больше прятаться. Сегодня, кажется, полнолуние? Самое время Насильнику из Колледж-Хилла снова выйти на охоту.
* * *Фитц и Гриффин не начинали разговор, пока вновь не оказались на улице и не забрались в видавший виды автомобиль Фитца.
— Это только моя фантазия или Таня действительно очень похожа на Мег Песатуро? — нарушил молчание сержант.
— Погодите, вы еще не видели фотографию Триш Хейз. О да, Эдди определенно имел свой тип женщины.
— Из нее получился бы хороший свидетель защиты, — заметил Гриффин.
— И да и нет. Эти телефонные звонки жертвам... Это можно было сделать только одним способом — если бы кто-то с подачи Эдди, скажем его девушка, имел возможность осуществлять переадресовку звонков[25] на определенный список номеров в обход специально оговоренного на них запрета.
— Стало быть, хорошенькая злючка Таня всерьез относится к своим обязанностям постоянной подруги.
— В Управлении исправительных учреждений есть записи этих звонков, если вам угодно послушать.
— Что-нибудь стоящее?
— Только если вы падки на теории заговоров. Судя по этим разговорам, Эдди был убежден, что женщины задались целью извести его. Конечно, заключенные знают, что их звонки записывают на пленку, так что, возможно, это была просто дымовая завеса, игра на публику с целью повлиять на суд.
— И что же, именно на этом предполагалось строить защиту? На том, что три ненормальные женщины вознамерились извести маленького, бедного и ни в чем не повинного человека?
— Преступник в роли жертвы. Классический вариант.
— И к сожалению, среди присяжных почти всегда найдется кто-нибудь, кто клюнет на это.
— Черт бы побрал этих присяжных, — выругался себе под нос Фитц.
— Да. Куда девался старый, проверенный суд Линча? Вздернуть, окоротить, поставить на место. Сберегает уйму денег на апелляциях.
Фитц подозрительно уставился на Гриффина, пытаясь понять, дурачится ли тот. Гриффин отчасти дурачился, отчасти нет. Система суда присяжных была известным геморроем.
Фитц взглянул на часы:
— Сейчас три. Сдается мне, нам не успеть завершить это дело к началу пятичасовых «Новостей».
— Пожалуй.
— Вообще-то, поскольку никто, кажется, не собирается волшебным образом сознаваться, полагаю, нам придется изрядно попотеть.
— Возможно.
— А... могут возникнуть какие-то проблемы? — Взгляд Фитца обратился на грудь атлета, потом он заметил суровое выражение лица Гриффина. Тот понял, что имеет в виду его напарник.
— Не у меня, во всяком случае, — ответил он.
— Я просто хотел сказать...
— Я вернулся в строй. Если вернулся к работе — надо работать на всю катушку. Нельзя быть полицейским наполовину.
— Ничего подобного я и не думал. — Глаза Фитца оценивающе прищурились. — Послушайте, я люблю, чтобы все было честно и прямо, без обиняков. Если мы собираемся вместе работать над этим делом, то, полагаю, я имею право уяснить для себя кое-какие вещи.
— Например?
— Я слышал о том деле Добряка — о том, что оно сперва слишком затянулось, затем приобрело чересчур личный характер. Вы правда избили в доме этого парня двоих детективов? Одного чуть ли не отправили в больницу?
Гриффин с минуту помолчал.
— Так мне сказали, — ответил он наконец.
— Вы сами не помните?
— В моем сознании все несколько смазалось. Но, так или иначе, моей целью не были детективы Уотерс и О'Рейли. Они совершили благородный, достойный всяческого уважения поступок, встав на моем пути.
— Вы метили в Прайса?
— Что-то вроде.
— А если бы вы до него добрались?
— Сейчас нам все равно этого не узнать, не так ли?
— Вы сидите на препаратах? — спросил это Фитц.
— Я не принимаю никаких лекарств.
— Почему?
Гриффин усмехнулся:
