Вера Юдина - Украденное детство
Она схватилась за ворот его куртки и начала трясти.
— Они ищут его! Уже несколько часов! Они ведь найдут его? Найдут? — на лице молодой женщины отразились все чувства и эмоции от надежды до отчаяния, и не справившись с собой она просто бросилась на Власова и зарыдала.
Власов крепко обнял ее, чувствуя как она дрожит всем телом. Он погладил ее волосы и поцеловал в макушку.
— Мы найдем его.
В местном отделении полиции Власов выяснил, что мальчик пропал в первой половине дня, и в последний раз его видели разговаривающим с одним собачником. Тот рассказывал ребенку о своей собаки, породы чихуахуа. Мальчик гладил собачку и что-то рассказывал мужчине. Их разговор со стороны выглядел вполне невинным, и поэтому никто не заподозрил ничего неладного. Все выглядело вполне безобидно.
Подав ориентировки на ребенка на все посты, Власов узнал, что один из дежуривших инспекторов останавливал темную иномарку со спящим ребенком на заднем сидении. Но имени и номера машины он не запомнил.
Поиски перевелись в Питер.
К вечеру стало ясно, что мальчика похитил Гастролер. И надежда найти ребенка живым гасла с каждой минутой.
Власов все переговоры вел по телефону, пока несся обратно в Питер. На посту он остановился и узнал номер телефона инспектора видевшего предполагаемого похитителя.
Созвонившись с ним, Власов передал трубку Лене, он знал что она подберет нужные вопросы и попробует вывести свидетеля хотя бы описание преступника.
Но по телефону это сделать оказалось гораздо сложнее.
— Вы помните как он выглядел? — начал опрос Лена.
— Нет, к сожалению. Я смотрел на ребенка. Он так странно спал, подергиваясь во сне. Меня паспорт его с толку свел. Все так ладно было и детишки и примерный возраст.
— Дети? В его паспорте были записаны дети? Сколько?
— Двое. Девочка и мальчик. Не помню как зовут девочку, но мальчика он называл Коленькой.
— А мальчик. Вы можете его описать?
— Включи громкую! — не выдержал Волков.
Лена сделала что он просил и машина наполнилась эхом мужского голоса.
Худенький. Одет в клетчатую курточку, джины и на ногах эти, как их… все дети сейчас ими грезят.
— Тимберленды… — обреченно произнес Власов и подозрения что Дениса из города увез убийца к всеобщему ужасу отпали.
— Спасибо. Мы с вами еще свяжемся.
— Да. Конечно. Если бы я знал…
— Если бы мы все знали.
Лена отключила телефон. На Власове лица не было. Он побледнел, скулы его были сжаты, лоб нахмурен, ледяным взглядом он смотрел на дорогу и вел машину практически на автомате. Лена знала что в таким случаях лучше дать человеку побыть со своими мыслями. Не трогать его и не лезть с разговорами. Она откинулась на сидение и затихла.
Поздним вечером они собрались у Волкова на квартире. Поиски велись всеми службами, мальчика искали везде, прочесывалась каждая стройка, разрушенные дома, парки и леса, словно гребнем не пропуская ни сантиметра мальчика искали тысячи человек. Власов тоже сначала собирался на поиски, но Волков решительно настоял на его присутствии. Они ждали звонка и каждый раз вздрагивали от любого шороха.
И вдруг напряженную тишину квартиры разорвал громкий треск старинного телефонного аппарата. В квартире у Волкова оказалось много антикварных ценностей, и позолоченный телефон, с тяжелой мраморной ручкой был один из них.
Власов метнулся к нему, но Волков опередил его. В воздухе повисло общее напряжение.
— Слушаю. Да. Ну слава богу… — он облегченно выдохнул и положил трубку.
— Ну что! — все находящиеся в комнате вскричали в голос.
— Жив… — ответил он.
Мальчика нашли на стройплощадке в районе станции метро Парнас. Как ни жутко то сознавать, но ребенка нашли наркоманы. Они пробрались на стройку, чтобы погреться, ширнуться и если удастся поживиться. Поднявшись на пятый этаж, группа подростков из семи человек, совершенно случайно наткнулась на тело ребенка. Он был одет, только курточка и ботинки его валялись в стороне. На шее его виднелся след от удавки.
Один из ребят пнул ребенка ногой и они уже собирались ограбить малыша, когда тот захрипел и зашевелился. Именно наркоманы притащили бессознательное тельце на порог больницы и ждали там пока ребенка не приняли.
Власов не помнил себя от осознания этого чуда. Он надеялся что это Дениска. Он мечтал вновь удивлять своего сына. Он несся по ночному городу как сумасшедший. Волков летел следом за ним.
Лена осталась в доме присматривать за Милой.
А помощник Волкова отправился осматривать место где нашли первого ребенка.
В палату Власов влетел несмотря на протесты персонала. Увидев сына, он едва сдержал слезы. Таким крошечным и беспомощным он казался на этой огромной больничной койке. Маленький беззащитный.
Власов бросил взгляд на перепуганного врача, вызванного бдительной медсестрой.
— Вам нельзя здесь находиться.
— Я его отец! Скажите мне одно — он не тронул его?
Врач отрицательно качнул головой.
— Нет. Вашему сыну повезло.
По щеке Власова потекла одинокая, скупая слеза, но она значила больше чем океаны пустых слез. Он прижал маленькую ручку к губам и прошептал:
— Спасибо тебе, Господи.
Вдруг вошла медсестра и протянула Власову мягкую игрушку. Плюшевого зайца, с длинными ушами и печальными глазами.
— Нашли рядом. Наверно это его?
Волков глянул на Власова, и взглядом дал понять, что не стоит сейчас устраивать сцен. Власов понял. Оставшееся время Илья молча стоял в дверях, не подавая признака присутствия. Дождавшись когда у постели сына его сменила Тина, Власов покинул палату. Он должен был найти этого поддонка и наказать.
Волков вышел следом за ним и до самой машины шел рядом.
Когда они остановились Власов открыл дверь, запрыгнул в машину и не прощаясь захлопнул. Завел двигатель, а затем вдруг открыл окно и на прощание бросил.
— Отдай его мне когда найдешь.
Волков повел бровью.
— Ты уверен.
— Да.
Машина заревела. Окно поползло наверх. Власов вдавил педаль газа в пол и с прокрутом стартанул с места. Он должен был забрать Лену и попросить у нее прощения за свои грубые слова. Теперь он понимал их мотивы, и чувствовал тоже самое. Каждый из тех кто служил Волкову, пережил в прошлом жуткий кошмар, связанный с насилием или смертью. Он даже был уверен, что в скором времени, Мила станет такой же покладистой исполнительницей как другие. Это был вопрос времени, в таланте Волкова подчинять людей, он не сомневался.
До сих пор в его голове хранились воспоминая ужасов, которые он увидел в клинике. Целый этаж в жутком заведении Волкова, занимали самые опасные преступники двадцатого и двадцать первого веков. Теперь эти палаты ассоциировались у него с камерами смертников. Они также молча погибали, ожидая своей участи. Но они погибали безмолвно, в грехах и без покаяния, с тяжким грузом на душе. Это было кладбище живых тел.
* * *Этим же вечером Волков достал чистую специальную историю болезни, ту которую никто и никогда не увидит, ту которая таит в себе страшные тайны и жуткие описания. Он взял ручку и аккуратным почерком подписал.
Пациент — Немиров Владимир Аристархович.
Состояние — вегетативное.
Диагноз — психическое расстройство, характеризующееся явным отклонением от сексуальной нормы (половое влечение к детям препубертатного или раннепрепубертатного возраста).
Лечение — участок головного мозга, отвечающий за координацию удален.
Больной обездвижен и обезврежен. Находится на реабилитации.
Больше пяти лет Волков разрабатывал эту систему мщения. Подбирал команду, готовился к проведению операций. Он не чувствовал себя богом, он не купался в своей власти, он просто делал свое дело — молча, в тени, не чувствуя себя героем.
Дело Немирова не отрабатывалось им заранее, оно попало к нему случайно, когда вместе с правами главврача, на него легла ответственность за девушку.
Мила стала его особой пациенткой. Он проникся к ней, за выдержку, за старание, с которым она пыталась контролировать свои внутренние страхи. С какой выдержкой она слушала о своем прошлом. С каким спокойствием обсуждала свое детство, так безжалостно изуродованное родным отцом.
Она была интересна ему, как уникальный образец и кладезь непознанного, все пережитое ею ранее не укладывалось в рамки стандартного общества. Мила была индивидом. Она имела шанс жить как все обычные люди, ее мудрость и знания позволяли девушке разумно изъяснять свои мысли. Но кошмар преследовавший ее в бессознательном возрасте, навсегда отнял у нее шанс создать нормальную семью. Приученная закрывать свои чувства и эмоции на сотни замков, так чтобы окружающие даже не догадались, она была обречена провести свою жизнь в душевном одиночестве.
