Джеймс Паттерсон - Пятый всадник
— Мама Юки в больнице, — сообщила я своей любимице. — У-у, какая плохая у тебя хозяйка, совсем позабыла-позабросила, да? — Я потискала Марту за шею, она тут же полезла со своими слюнявыми поцелуями, после чего потрусила вслед за мной в спальню.
Уф-ф! Как же тянет завалиться между пуховыми складками да поспать часиков семь-восемь! Но нет, вместо этого я переоделась в давно не глаженный спортивный костюм с надписью «Санта-Клара универ.» поперек груди и взяла Ее Лохматое Величество на пробежку среди завитков утреннего тумана, наползавшего со стороны залива.
А в восемь ровно я была на рабочем месте и поглядывала сквозь стеклянные перегородки моего закутка на помещение дежурной смены, где давали очередной спектакль оформления ночного улова.
За время моего отсутствия горка папок на столе выросла, а индикатор автоответчика сердито моргал красным огоньком. Только я собралась с духом заняться этими назойливыми сторонами своего бытия, как поперек столешницы и еще не початого стаканчика кофе упала могучая тень.
В дверях стоял крупный лысеющий мужчина. Его свиное рыльце я знала почти столь же хорошо, как и свое собственное одухотворенное лицо.
Мой бывший партнер отличался тем характерным помятым видом, который безошибочно выдает в мужчине пятидесятилетнего ветерана полиции. Прическу инспектора Уоррена Джейкоби уже вовсю присыпало пудрой годов, а глубоко посаженные глазки с набрякшими, как у мопса, веками смотрелись двумя гранитными камушками, вконец отвердевшими с того достопамятного, пронизанного пулями вечера на Ларкин-стрит.
— Ну и видок у тебя! На скамейке бомжевала?
— Спасибо, дорогой.
— Развлеклась хотя бы?
— По самую зюзечку. Ну, не тяни, выкладывай.
— Двадцать минут назад сообщили, что обнаружен труп. Женщина. Как мне передали, очень привлекательная. Нашли ее в «Кадиллаке», на парковке рядом с Опера-Плаза.
Глава 8
Парковку у Опера-Плаза проще всего описать как пещероподобный платный гараж, устроенный по соседству с внушительным коммерческим комплексом, где вдоволь и кинотеатров, и офисов, и магазинчиков… Все это хозяйство устроено в самой гуще плотно заселенного делового района.
Сейчас, в утренние часы рабочего дня, Джейкоби поставил автомобиль впритык к бордюрному камню, рядом с шеренгой патрульных машин, стратегически расставленных так, чтобы блокировать доступ со стороны Голден-Гейт-авеню.
Проезд был перекрыт наглухо, и на дороге уже собралась взволнованная толпа, побудив Джейкоби поделиться наблюдениями: «Озадаченные граждане пищат и визжат».
Бормоча извинения, я протискивалась сквозь людское скопище, а в спину с разных сторон неслись крики: «Это вы здесь начальник?.. Послушайте! Мне нужна машина! У меня встреча через пять минут!.. Безобразие какое!»
Поднырнув под полосатую ленту, я встала на въездной пандус и вытянулась во весь свой двухметровый рост (без каких-то 25 сантиметров). Представившись, я принесла извинения за вынужденные неудобства, решив с ходу покончить с этой неприятной процедурой.
— Прошу проявить понимание и сознательность. В гараже совершено преступление. Так же как и вы, я надеюсь закончить как можно быстрее, для чего мы приложим все силы…
И еще секунд двадцать в том же духе. Еле отбившись от вопросов, на которые у меня не имелось ответов, я повернулась, было, чтобы пройти внутрь, как услышала свое имя. Новый партнер Джейкоби, инспектор Рич Конклин, сбегал вниз по бетонным плитам.
Мне Конклин приглянулся с первой нашей встречи, тому уже несколько лет. Сообразительный и упорный, если не сказать въедливый. Личная храбрость и впечатляющее число нацепленных на преступные лапы наручников заработали ему недавнее повышение, распахнув — на пороге, так сказать, зрелости, в 29 лет, — двери убойного отдела.
Конклин пользовался благосклонностью со стороны женского контингента нашей твердыни законопорядка, особенно с тех пор, как променял свою униформу на удостоверение с золотым жетоном.
Ростом под метр восемьдесят пять, Конклин был, что называется, «упакован по полной программе»: живые карие глаза, светло-каштановые волосы и атлетическое сложение, как бы помесь между поджарым бейсболистом из студенческой лиги и боевым пловцом-диверсантом.
Я, как вы понимаете, этого совсем не замечала. Ничуть. Ни капельки даже.
— Так, что у вас? — строго спросила я у Конклина.
Он опять выстрелил в меня дуплетом из обоих карих стволов. Очень серьезный — и при этом уважительный — юноша.
— Разрешите доложить, лейтенант: жертва — женщина евразийской расы, возраст приблизительно двадцать один или двадцать два, вокруг шеи странгуляционная борозда.
— Свидетели?
— К сожалению, нет. Только вон тот парень. — Конклин ткнул за плечо большим пальцем, показывая на неряшливого «длинноволосика», уныло выглядывавшего из будки контролера. — Анджел Кортес, всю ночь на дежурстве, ничего подозрительного, как водится, не заметил. Сидел, болтал по телефону с подружкой, когда к нему подлетела визжащая клиентка… Та-ак… — Конклин перевернул лист. — Ага, нашел: Анджела Спиногатти. На ночь оставила тут машину, а утром в соседнем «Кадиллаке» увидела чье-то тело. Пожалуй, на этом все…
— Номер пробили? — спросил Джейкоби. Конклин кивнул и вновь перевернул листок.
— Машина принадлежит некоему Лоренсу Гуттману, хирургу-стоматологу. Не задерживался, не привлекался. За ним уже поехали.
Я поблагодарила Конклина и приказала собрать все парковочные билетики, а заодно и видеокассеты с камер наблюдения.
Затем вместе с Джейкоби мы пешком отправились наверх.
Я хоть и совсем не выспалась, в кровь все равно начал поступать первый, пусть даже слабенький, приток адреналина. Я торопилась представить всю сцену еще до того, как ее увижу. Надо вообразить, каким образом девушку могли задушить на парковке…
Над головой гулко бухали шаги. Много-много ног. Мои люди.
Взбираясь по бетонной спирали парковки, я насчитала добрую дюжину сотрудников ПДСФ, занятых просеиванием мусора, переписывающих номера машин, ищущих любые доступные улики, прежде чем место преступления будет возвращено в общественное пользование.
Мы с Джейкоби свернули за угол пандуса, ведущего на четвертый этаж, и я увидела тот самый «Кадиллак», о котором шла речь. Черный, лоснящийся, прилизанные формы, вполне новая модель. Царапин нет. Припаркован носом к ограждению, выходящему в сторону Сивик-центра на Макаллистер-стрит.
— Приемистый, черт… Шестьдесят миль за пять секунд! — завистливо вздохнул Уоррен и протрубил мелодию из рекламного ролика, обнаружив неплохой талант подражателя.
— Мальчик, к ноге, — сказала я.
У Чарли Клэппера, начальника бригады экспертов-криминалистов, на лице, как всегда, сидела совершенно непроницаемая маска, а на плечах — серый пиджак в мелкую елочку, ненавязчиво сочетавшуюся с его седеющей шевелюрой цвета «перец с солью».
Опустив фотоаппарат на капот соседней «субару», он негромко промолвил:
— Приветствую вас, лейтенант. Джейкоби. Позвольте представить Девушку-из-«Кадиллака».
Натягивая непослушные резиновые перчатки, я вслед за ним обогнула машину. Багажник закрыт, и это понятно: труп вовсе не там.
А в салоне. Молодая женщина сидела на пассажирском сиденье, мирно сложив руки на коленях, и широко распахнутыми глазами смотрела куда-то вперед, за ветровое стекло.
Будто поджидала кого-то.
— О-ох, сволочи, — горько посетовал Джейкоби. — Такая красивая… Приоделась… А идти уже некуда…
Глава 9
— Не могу найти ее сумочку, — сообщил мне Клэппер. — Одежду оставил как есть, пусть сначала медики посмотрят. А вообще неплохой наряд. Похоже, из богатых. Вы как думаете?
Я смотрела в мечтательное лицо жертвы, и меня душила злость, замешенная на печали.
Светлая кожа, щеки чуть-чуть припудрены, на скулах едва заметный налет синевы. Волосы тщательно уложены в «растрепку» а-ля Мэг Райан, ногти совсем недавно приведены в порядок.
Все в этой юной женщине говорило о сословных привилегиях, возможностях и деньгах. Она словно вот-вот должна была ступить на проспект жизни — как все в один миг вырвал у нее какой-то недочеловек.
Тыльной стороной кисти я коснулась щеки покойной. Едва-едва, но теплая, стало быть, ей часов семь-восемь.
— Вряд ли это дело рук местной шпаны, — прокомментировал Джейкоби.
Начав работать в убойном отделе, я узнала, что места преступления можно условно поделить на две категории, В одном случае улики, так сказать, навалены не глядя: брызги крови, разломанная мебель, россыпь стреляных гильз, трупы лежат там, где их застала смерть…
А есть и такие, как здесь.
