Марриотт Тревор - Джек Потрошитель. Расследование XXI века
Доктор Секейра. Вероятно, не более пятнадцати минут.
Уильям Седжвик Сандерс (санитарный инспектор Сити). Доктор Браун передал мне желудок покойной, чтобы я сделал анализ содержимого. В частности, я проверил его на наличие ядовитых или наркотических веществ, но не нашел ни малейшего следа каких-либо ядов.
Кроуфорд. Была выдвинута гипотеза, что женщину убили в другом месте, а затем перенесли тело туда, где оно было найдено. Что по этому поводу думает доктор Браун?
Доктор Браун. Мне кажется, для выдвижения подобной версии нет никаких оснований.
Констебль Льюис Робинсон. В субботу 29 сентября в 20:30, во время дежурства на Хай-стрит, Олдгейт, я увидел толпу людей у дома № 29; они стояли вокруг женщины, в которой впоследствии я узнал потерпевшую.
Коронер. В каком состоянии она была?
Констебль Робинсон. Она была пьяна.
Коронер. И лежала на тротуаре?
Констебль Робинсон. Да. Я спросил у толпившихся, знает ли кто-нибудь, где она живет, но мне не ответили. Тогда я поднял женщину и посадил на тротуар, но она упала. При помощи коллег я отвез ее в полицейский участок на Бишопсгейт-стрит. Там у нее спросили, как ее зовут, на что она ответила: «Никак». Тогда женщину посадили в камеру.
Джордж Джеймс Моррис (ночной сторож на чайном складе господ Кирли и Тонга на Митр-сквер). В субботу 29 сентября я заступил на дежурство в семь часов вечера. Большую часть времени я занимался уборкой.
Коронер. Что произошло в 01:45?
Моррис. Констебль Уоткинс, который дежурил на Митр-сквер, постучал в мою дверь, которая была слегка приоткрыта. Я как раз подметал ступеньки, ведущие к выходу. Я обернулся и распахнул дверь. Констебль сказал: «Ради бога, приятель, помоги мне». Я сказал: «Подождите, я возьму лампу. В чем дело?» «Ох, боже мой, — воскликнул он. — Там еще одну женщину порезали на куски». Я спросил, где это произошло, и он ответил: «На углу». Я пошел к углу площади и осветил тело. Потом побежал через Митр-стрит в сторону улицы Олдгейт, чтобы позвать на помощь.
Коронер. Вы видели кого-нибудь подозрительного?
Моррис. Нет. Двое полицейских подошли и спросили, в чем дело. Я сказал им, чтобы они отправлялись на Митр-сквер, где произошло еще одно страшное убийство. Я последовал за ними и вернулся на склад.
Констебль Джеймс Харви (полиция лондонского Сити). 29 сентября, в ночь с субботы на воскресенье, я дежурил в районе Хаундсдитч и Олдгейт-стрит; никаких криков я не слышал и ничего подозрительного не заметил. По пути к Дьюк-стрит я увидел свидетеля Морриса с лампой в руках, который отчаянно свистел в свисток. Я спросил его, в чем дело, и он сказал, что на Митр-сквер была убита какая-то женщина. Вместе с констеблем Холлинсом я отправился на площадь; рядом с телом потерпевшей уже стоял Уоткинс. Холлинс побежал за доктором Секейрой; еще одного человека послали за другими полицейскими. Я ждал с Уоткинсом; информацию о случившемся передали инспектору.
Джозеф Лавенде. Я проживаю в доме № 45 на Норфолк-роуд в Долстоне и работаю коммивояжером. В ночь на 29 сентября я был в клубе «Империал» на Дьюк-стрит вместе с мистером Джозефом Леви и мистером Гарри Харрисом. Шел дождь; мы покинули клуб после 01:30. На углу Чёрч-пассидж и Дьюк-стрит, то есть по дороге к Митр-сквер, примерно в 01:35 я увидел мужчину и женщину.
Коронер. Они разговаривали?
Лавенде. Женщина в черной куртке и шляпке стояла лицом к мужчине, и я видел только ее спину. Она положила руку ему на грудь.
Коронер. Вы помните, как он выглядел?
Лавенде. Он был выше своей спутницы. Еще я запомнил матерчатую кепку с твердым козырьком.
Кроуфорд. Вы дали описание человека полиции?
Лавенде. Да.
Лавенде. Сомневаюсь. Они стояли метрах в трех от меня.
Коронер. Вы слышали, о чем они говорили?
Лавенде. Нет.
Коронер. Вам не показалось, что они были в плохом настроении?
Лавенде. Нет.
Коронер. Что-нибудь в их поведении привлекло ваше внимание?
Лавенде. Нет. Мужчина выглядел довольно грубым и потрепанным.
Коронер. Когда женщина положила руку ему на грудь, это выглядело так, будто она хочет его оттолкнуть?
Лавенде. Напротив, она была совершенно спокойна.
Коронер. Вам не захотелось оглянуться назад и посмотреть, куда они пошли?
Лавенде. Нет.
Констебль Альфред Лонг (городская полиция). Я дежурил на Гоулстон-стрит в Уайтчепеле в воскресенье 30 сентября и где-то в 02:55 нашел обрывок белого передника. На нем были свежие пятна крови. Фартук лежал в проходе, ведущем к лестнице смежных домов № 106–119. Над ним на стене было написано мелом: «Евреи — те люди, которых не будут обвинять безосновательно». Я сразу же обыскал лестницу и окрестности дома, но ничего не нашел. Я отнес обрывок передника в полицейский участок на Коммершиал-роуд и сообщил об этом дежурному инспектору.
Коронер. Вы прежде обходили то место, где был обнаружен обрывок?
Констебль Лонг. Я проходил там приблизительно в 02:20.
Коронер. Передник уже лежал там?
Констебль Лонг. Нет, его там не было.
Кроуфорд. Что касается надписи на стене, вы, случайно, не поставили частицу «не» не в том месте? Разве слова не были расположены так: «Евреи — не те люди, которых будут обвинять безосновательно»?
Констебль Лонг. Полагаю, слова располагались именно в том порядке, как я сказал.
Коронер. Разве слово «евреи» не было написано с ошибкой?
Констебль Лонг. Может быть.
Коронер. И все же вы об этом не упомянули. Вы переписали фразу со стены? Констебль Лонг. Да, в свой блокнот.
Коронер. Быть может, вы поставили частицу «не» не в том месте?
Констебль Лонг. Не исключено, хотя я так не думаю.
Коронер. Что вы заметили в первую очередь — часть передника или надпись на стене?
Констебль Лонг. Передник, угол которого был мокрым от крови.
Коронер. Как вы обнаружили надпись на стене?
Констебль Лонг. Я заметил ее, когда стал искать следы крови.
Коронер. Вам показалось, что надпись была сделана недавно?
Констебль Лонг. Ничего не могу сказать по этому поводу.
Коронер. Правильно ли я понял, что вы обследовали жилой дом?
Констебль Лонг. Я заходил на лестничные клетки.
Коронер. Вы опрашивали местных жителей?
Констебль Лонг. Нет.
Старшина присяжных. Где находится блокнот, в который вы занесли эту запись?
Констебль Лонг. В Вестминстере.
Констебль Лонг. Да.
Кроуфорд. Я попрошу коронера, чтобы он послал за ним.
Детектив-констебль Даниэль Хальс (полиция лондонского Сити). В субботу 29 сентября в соответствии с инструкциями, полученными в центральном офисе на Олд-Джюери-стрит, я направил несколько полицейских в штатском патрулировать улицы Сити. В воскресенье в 1:58, когда мы вместе с детективами Аутрамом и Марриоттом были возле церкви Олдгейт, я услышал, что на Митр-сквер нашли убитую женщину. Мы побежали туда, и я сразу же отправил констеблей на поиски убийцы, дав указание останавливать и обыскивать каждого встречного. Сам я пошел по направлению к Уэнтворт-стрит, где остановил двух мужчин. Я проходил по Гоулстон-стрит приблизительно в 01:20, а затем вернулся на Митр-сквер, откуда впоследствии отправился в морг. Я осмотрел тело убитой — и заметил, что пропал кусок передника. Я сопровождал майора Смита обратно на Митр-сквер, когда мы узнали, что часть передника нашли на Гоулстон-стрит. Посетив полицейский участок на Леман-стрит, я отправился на Гоулстон-стрит, где заметил какую-то надпись на черной стене. Полицейским приказали ее сфотографировать.
Однако, прежде чем это было сделано, сотрудники городской полиции заявили, что данная надпись может спровоцировать погромы и нападения на евреев, поэтому ее решили поскорее стереть.
Коронер. Никто не предлагал избавиться только от слова «евреи» и не трогать остальную надпись?
Детектив-констебль Хальс. Предлагали. Некоторые опасались, что надпись станет причиной погрома, только поэтому ее и решили стереть. В городской полиции сказали, что это может привести к беспорядкам, а район находится под их юрисдикцией.
Кроуфорд. Я вынужден задать следующий вопрос. Вы протестовали против того, чтобы надпись была стерта?
Детектив-констебль Хальс. Да. Я сказал, что ее следует оставить до прихода майора Смита.
Кроуфорд. Как вы считаете, надпись была сделана недавно?
Детектив-констебль Хальс. Она выглядела свежей; если бы ее сделали давно, проходящие мимо люди могли стереть буквы. Я не заметил крошек мела на земле, хотя и осмотрел все вокруг в поисках ножа. Три строки на стене были выведены аккуратным почерком, как у школьника. Заглавные буквы были высотой примерно 2 см, остальные чуть меньше.
