Джеймс Паттерсон - Джек и Джилл
Может быть, это было «фирменной маркой» Джека и Джилл? Все выполнено по заранее продуманному плану, четко и хладнокровно. Причем носящему явные признаки психопатии. Может быть, псевдопсихопатии? Что это: сексуальная одержимость или признак импотенции? О чем мог свидетельствовать стиль совершенных убийств? Что они пытаются этим сказать?
Потихоньку я приступал к составлению возможного психологического портрета убийц. Их методы и стиль были сейчас для меня важнее, чем любое вещественное доказательство. Оба убийства были рассчитаны настолько скрупулезно и выполнены так чисто и методично, что невольно напрашивалась мысль: Джек и Джилл играют в какую-то им одним ведомую игру по четко установленным правилам. Насколько мне известно, они пока не допустили ни малейшего промаха. Единственной уликой, причем преднамеренно оставленной на месте преступления, опять являлась записка.
Сексуальная подоплека убийства прослеживалась более чем ясно. В обоих случаях жертвы оставались обнаженными, а мужчина, к тому же, был еще и изуродован. Может быть, у Джека и Джилл существовали проблемы сексуального порядка?
С самого начала у меня сложилось впечатление, что оба убийства совершены белокожими, в возрасте от тридцати до сорока пяти лет. Причем, ближе к верхнему порогу, судя по той продуманности и тщательности, с которыми действовали преступники. Оба они, скорее всего, обладали физической привлекательностью, сообразительностью, способностью к убеждению и высоким интеллектуальным уровнем. К тому же, они без труда проникали в общество людей известных. Пожалуй, это было все, чем мы располагали: дальше все ниточки, ведущие к убийцам, обрывались.
Мне предстояло разобраться еще во многом, поэтому я беспрестанно заносил в свой блокнот приходящие в голову мысли. Шеф, время от времени, вскидывал на меня злобный взгляд, словно проверяя, чем же я занимаюсь.
Так и хотелось «наехать» на него, потому что Питтман был средоточием всего отрицательного, что накопилось в столичной полиции. Это был образец тупого и бездарного руководителя, который не был даже и наполовину умен, чем пытался казаться.
– Ну, чего там, Кросс? – как обычно, через губу, небрежно бросил он.
– Пока ничего особенного, – безразлично ответил я. На самом же деле это было не так. До меня дошло, что же объединяло двух столь непохожих людей, как Фитцпатрик и Шихан: крайняя неразборчивость в связях, как говаривали в старину. Возможно, Джек и Джилл не одобряли подобного поведения. Оба тела были словно выставлены на показ в крайне откровенных и неприятных положениях. Казалось, убийцы помешаны на сексе или на сексуальных подробностях из жизни известных в обществе людей.
Выставлены на показ… или показывают? Для чего и по какой причине это понадобилось?
– Мне хотелось бы ознакомиться с содержанием записки, – обратился я к Питтману, стараясь держаться профессионально и корректно.
Шеф небрежно махнул рукой в направлении прикроватного столика. Жест этот был мало того, что грубым – он был унизителен. Я бы не позволил себе подобного даже в отношении последней пешки-патрульного. Даже к Оторве-Чаки я проявлял большее уважение.
Приблизившись к столику, я прочитал записку, которая представляла собой еще один стишок в пять строчек:
Джек с Джилл пришли на Холм опять,
Чтоб вновь ошибку исправлять,
Чтоб в сводке событий
И кровопролитий
Смогли бы ведущая место занять.
Я неопределенно покачал головой, но от комментариев воздержался. К черту этого дурака Питтмана. Пока стихи мне ни о чем не говорили, но я надеялся, что со временем пойму, в чем тут суть. Содержание стихов имело определенный смысл, но не отражало никаких эмоций. Что заставляло убийц оставаться столь хладнокровными?
Я вновь вернулся к изучению спальни. Среди моих коллег уже давно распространилось мнение, что Кросс может проторчать на месте преступления сколь угодно долго. Нередко – целый день. И в этот раз я решил посвятить осмотру комнаты не меньше времени. Большинство принадлежащих женщине веще было напрямую связано с ее профессиональной деятельностью. Создавалось впечатление, что, кроме работы, для нее ничего не существовало или не имело значения. Видеокассеты, пачки документов и даже краденый степлер с эмблемой «CBS». Я ходил по спальне, изучая обстановку и мертвое тело во всевозможных ракурсах, и прикидывая, не прихватили ли убийцы отсюда что-нибудь с собой.
Однако, сосредоточиться в должной степени у меня никак не получалось. Присутствие Питтмана ужасно действовало мне на нервы. Я сам позволил ему «достать» себя.
Что же скрывается за выставлением обеих жертв напоказ? Что же, по крайней мере, по мнению убийц, объединяло Фитцпатрика и Шихан в смерти? Преступники словно пытались графически связать личные жизни убитых в единый рисунок. Впрочем, все, что касалось Дэниэла и Натали, теперь становилось достоянием общественности. Благодаря Джеку и Джилл.
«Как это все ужасно, – подумал я и глубоко вздохнул. – И хуже всего то, что меня намертво привязали к этому делу».
Но в следующий момент дела пошли совсем уж из рук вон отвратительно, и случилось это абсолютно неожиданно для меня.
Я оказался рядом с Джорджем Питтманом, когда он вновь заговорил со мной, не удостоив при этом меня даже взглядом:
– Ты придешь сюда, когда мы закончим, Кросс. Слова шефа повисли в воздухе, словно клуб зловонного дыма. Поначалу мне даже не верилось, что он мог такое произвести. Я всегда вел себя уважительно по отношению к Питтману. Да, это было трудно, зачастую просто невозможно, но я как-то справлялся со своими чувствами.
– Я к тебе обращаюсь, Кросс, – на повышенных тонах продолжал он. – Ты не оглох?
А потом шеф сделал такое, чего ему ни в коем случае нельзя было делать. Моему терпению пришел конец. Подобную выходку я не мог оставить без внимания. Он вытянул руку и грубо пихнул меня ладонью. И довольно чувствительно, так, что я даже покачнулся. Однако, я удержал равновесие, и мои кулаки медленно поднялись на уровень груди.
Я особо ни о чем не раздумывал. Долго копившиеся зло и раздражение сами нашли выход.
Я сгреб его обеими руками. Вся та неприязнь, что вот уже два года собиралась у меня внутри, вырвалась наружу. Взрыв произошел прямо в спальне убитой женщины.
Мы с Питтманом были примерно одного возраста. И хотя он уступал мне в росте, вес его превышал мой фунтов на тридцать. Шеф был коренаст и телосложением напоминал футболиста шестидесятых годов. Он ни на что не годен и занимает пост совершенно не соответствующий его скромным способностям. К тому же ведет себя непозволительно грубо.
Я без труда оторвал его от пола, и ноги шефа повисли в воздухе. На вид я кажусь сильным, но на самом деле намного мощнее. Глаза Питтмана удивленно вытаращились, и в них внезапно мелькнул неподдельный страх.
Подержав Джорджа немного перед собой, я что есть силы впечатал его в стену. Потом еще разок. Ничего смертельного или опасного для жизни, но весьма ощутимо.
Каждый раз, когда его туша приходила в соприкосновение со стеной отеля, казалось, старое здание «Джефферсона» вздрагивает. Тело шефа обмякло, и он даже не пытался сопротивляться, пораженный происходящим. Впрочем, сам я поражен был не меньше.
Наконец, я ослабил хватку, отпустил его и шеф, покачиваясь, отступил назад. Я понимал, что особенного физического урона Питтман не понес, зато его гордость пострадала куда более существенно. Конечно, я совершил большую ошибку.
За время происходящего я не проронил ни слова, как и собеседник шефа. Меня немного утешал тот факт, что Питтман первым распустил руки, толкнув меня безо всякой на то причины. Мне было интересно, наблюдал ли эту сцену парень в сером пиджаке. Хотя вряд ли.
Пока я шел к двери спальни, Питтман тоже счел за благо промолчать.
А еще меня интересовало, не закончится ли на этом моя карьера вашингтонского полицейского.
Глава 22
– Тревога! Что-то происходит в «Короне». Всем внимание! У нас неприятности. Это не учебная тревога и не тренировка.
С полдюжины агентов Секретной службы, напряженные и обеспокоенные, наблюдали за Джеком с помощью биноклей.
Джек решил действовать.
Они не могли поверить своим глазам. Ни один из агентов не мог предположить, что такое возможно. Тревога действительно оказалась далеко не учебной.
– Да, это Джек. Он что, рехнулся?
– У нас с ним полный визуальный контакт. Куда, черт возьми, он направляется, и что вообще происходит?
Шестеро наблюдателей представляли собой три профессиональные команды. Это были первоклассные специалисты: самые умные, способные и талантливые, отобранные из более чем двух тысяч спецагентов, работающих по всему миру. Сейчас они размещались в трех темных «фордах» на 15-ой улице северо-запада столицы. Обстановка становилась все напряженней. Она пугала и быстро изменялась.
