Роберт МакКаммон - Синий мир
— Перестань, прошу тебя, — сквозь смех произнесла Дебби, держась за живот. — Не могу, я сейчас помру!
Он принял еще одну позу, от которой вздулись буфами ягодичные мышцы, и только после этого понял, от чего ее пробрал смех.
— Ах ты, сука! — взревел он. — Я демонстрирую тебе свою мускулатуру! Относись с уважением к культуристу!
Она моментально оборвала смех.
— Не смей называть меня сукой, козел! И хватит с меня этих демонстраций. Я в обезьяннике и то лучше видела! — Она встала, на этот раз всерьез разозлившись — на себя, на этого кобеля, на Большую Джорджию, да и на Лаки заодно, и принялась надевать юбку.
— Куда это ты собралась, а? — Он надвинулся на нее, принимая угрожающую позу. — что это тебе взбрело в голову?
— Не прикасайся ко мне. Я еду домой. — Она расстегнула свою сумочку и запустила в нее руку.
— Ты поедешь домой, когда я этого захочу. Ясно? Я, Пауло д'Энтони. — Он потянулся, намереваясь схватить ее за локоть. — Слышишь, с-с…
Рука, мгновенно появившаяся из сумочки, оказалась оснащена дополнительным пальцем — длинным, узким, отливающим стальной синевой. Его заостренный конец прикоснулся к глотке Пауло.
— Хорошо, — дернул кадыком Пауло, уставившись на нее круглыми глазами. — Нет проблем. Можешь ехать домой прямо сейчас.
— Выключи эту идиотскую музыку. Терпеть не могу этот фильм.
Пауло попятился от ножа с автоматическим лезвием. На губах блуждало слабое подобие улыбки. Его бугристые мышцы моментально превратились просто в куски обвисшей плоти. Добравшись до ванной комнаты и выключив плейер, он ухмыльнулся:
— Хочешь, скажу, что на тебя нашло? Ты просто давно ни с кем не трахалась, вот и взбесилась.
Дебби только хмыкнула, сложила нож и убрала его обратно в сумочку. Надевая туфли, она поглядывала, не надумает ли он повторить нападение. Потом вышла из спальни. Пауло следовал за ней как щенок, но на почтительном расстоянии.
— Не стоит тебе уходить, детка, — заскулил он. — Ну перестань. Хочешь денег? Я тебе дам денег. — Нет, спасибо.
— А кокаин? У меня очень надежные связи, детка. Будешь иметь все, что захочешь.
— У меня свой дилер. — Она подхватила с пола леопардовый пиджак. Он так и лежал в коридоре, символизируя первую остановку сексуального экспресса.
— Черт! — воскликнул Пауло. Его хрупкое самолюбие явно начало рушиться. — Тебе встретился настоящий мужчина, а ты даже не можешь оценить этого!
— Рассказывай! — бросила Дебби, облачаясь в пиджак.
— Эй. — Голос Пауло стал мягче, в нем проскользнула нотка отчаяния. — Ты же не насовсем от меня уходишь, а?
— Ты милый мальчик. Желаю всего хорошего, — ответила она, выходя на лестничную клетку. На пальце она уже крутила ключи от «фиата».
Он шел за ней следом — все в тех же бархатных плавках. Но лицо его теперь было искажено ненавистью. Она стояла и ждала, пока поднимется кабина лифта.
— Ты уродина, вот ты кто! — вдруг заорал он, не думая о том, что могут подумать соседи, разбуженные его воплем в половине четвертого утра. — Уродина, каких свет не видывал!
— Тебе же лучше, — спокойно ответила Дебби. Пришел лифт. Автоматические двери открылись.
Но он не мог ее так просто отпустить. Надо было еще как-нибудь ее оскорбить побольнее.
— Ты грязная дешевая шлюха! Потаскуха!
Она на мгновение замерла с окаменевшей спиной. Потом медленно повернула голову, придерживая одной рукой створку лифта. На прекрасном лице, словно выточенном из мрамора, полыхнули серые глаза — с такой силой, что Пауло отшатнулся.
— Лучше попроси свою мамочку выдавить прыщики у тебя на заднице, — с напряжением проговорила она и отпустила створку. Двери лифта с легким шипением закрылись.
Пауло какое-то мгновение оцепенело слушал звук уходящего лифта. В висках колотилась кровь. Он хотел ринуться вниз, догнать ее на улице, но потом передумал. В этом нет никакого смысла. Такая женщина не принадлежит никому и никогда не будет. Что ж, сучка просто не поняла, от чего отказалась, успокоил он сам себя. Развернув плечи, он вернулся в квартиру и запер за собой дверь.
В противоположном конце коридора, рядом с запасной лестницей, из мрака материализовалась бесшумная тень. Потом раздались осторожные шаги. Шаги направлялись к двери Пауло.
В это время Пауло прошел в кухню, достал из холодильника бутылку пива, сорвал пробку и одним махом высосал половину бутылки. В прихожей зазвенел звонок. Черт побери, кого это еще несет? Может, кто-нибудь из кретинов соседей позвонил в полицию, решив придать большое значение мелкой суете? Черт, вся жизнь — сплошная суета!
Он ринулся в коридор и уже чуть было не повернул ключ в замке, но вовремя одернул себя. Погоди. Лишняя предосторожность не помешает. Он прильнул к дверному глазку. На площадке перед дверью стоял коротко стриженный незнакомый блондин.
— Кто ты такой?
— Ты видишь меня, приятель? — холодно усмехнулся парень.
— Да. Я тебя вижу. — На висках, начинаясь от уголков глаз, у парня были вытатуированы по три красных слезинки. — Что надо?
— Она моя суженая, — произнес парень.
— Чего? — Пауло показалось, что парень что-то поднимает. Послышался металлический щелчок. В глазке стало темно. — Эй, что ты хочешь…
Пистолетная пуля разнесла вдребезги дверной глазок, вошла в правый глаз Пауло и прошила голову насквозь. Кровь, мозги, обломки костей и черные кудри ударили фонтаном в стену за спиной, но Пауло этого уже не знал. Он не успел еще упасть, как вторая пуля прошила ему сердце. Кровь хлынула горлом из разорванной аорты. Тело рухнуло на пол и некоторое время еще вздрагивало, хотя к жизни это не имело ни малейшего отношения.
Ковбой уже оказался на лестнице и помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки.
Дебби в этот момент в своем «фиате» отруливала от тротуара. Ей показалось, что где-то раздался приглушенный выстрел. Может, стреляли из машины, промчавшейся по соседней улице. Больше всего ей хотелось побыстрее попасть домой и принять горячую ванну.
Спустя две или три минуты серый «фольксваген»-фургон вывернул из-за угла и покатил по направлению к жилищу Дебби. С этажа, где жил Пауло, неслись истерические крики.
Глава 12
Воскресный день прошел в сплошных мучениях. Джон с утра до вечера был занят в, церкви, после чего вернулся к себе домой и решил почитать про искушения Христа. Впрочем, это занятие не очень способствовало избавлению от лихорадочного состояния, в котором он пребывал. Он поискал номер телефона Д. Стоун в телефонном справочнике.
Разумеется, как он и предполагал, такого не значилось. Потом вставил в видюшник кассету с «Путем борца» и уселся перед телевизором. Это был один из его любимых фильмов; он смотрел его раз десять, не меньше. Но на этот раз ничего не получилось. Пришлось выключить. Он встал и задернул штору, чтобы не видеть горящий в небе большой красный «X». Ему совершенно не хотелось снова отправляться бродить по Бродвею. Единственным его желанием было еще раз увидеть Дебби.
Не Дебру. Она и напугала его, и безумно пленила. Ее фигура, дико отплясывающая в «Небесной миле», как живая стояла перед глазами. Между тем танцем и утренней мессой ему удалось поспать часа три, не больше. От всех этих эмоциональных потрясений шестеренки в мозгах, казалось, скрипят и дымятся от напряжения.
В ночь с воскресенья на понедельник он спал, так или иначе, часа четыре, при этом просыпался, наверное, каждые десять минут. Ему все время казалось, что слышит хрипловатый голос Дебби, окликающей его по имени. Не Джон, а Лаки.
В понедельник на десять утра была назначена встреча с монсеньером Макдауэллом. Он постарался привести себя по возможности в божеский вид, но Макдауэлл тем не менее сказал, что он плохо выглядит. Принимает ли он витамины? Джон ответил отрицательно, и Макдауэлл тут же выделил ему флакон поливитаминов. За ленчем прошла встреча с мистером Ричардсоном и миссис Левандовски — сопредседателями грядущей ноябрьской акции по сбору пожертвований. Он тоже принял участие в обсуждении перспектив и возможных сумм денег. Во время беседы рука машинально, выводила в блокноте слово «Лаки».
В итоге освободился он не раньше трех часов дня. На этой неделе очередь принимать исповеди выпала отцу Стаффорду. Джон ушел в свое жилище. Там он переоделся — снял белый воротничок, натянул джинсы, темно-зеленую фланелевую рубашку и серый пуловер. После чего выскользнул на улицу, моля Бога, чтобы не попасться на глаза монсеньеру. Пройдя пешком два квартала, он остановил такси и назвал водителю ее адрес.
Мне надо только забрать велосипед, уговаривал он сам себя. Но в душе знал, что это не так.
«Фиата» Дебби нигде не было видно. Велосипед по-прежнему стоял в вестибюле. И цепь и замок на месте. Джон Поднялся к ее квартире.
