Вера Юдина - Украденное детство
— Но мальчик жив. — уточнила Лена.
Повисла тишина. Участковый отвел взгляд.
Павел виновато посмотрел на девушку.
— Нет, Лен. Он скончался, этой ночью.
— Значит мы ищем убийцу. — заключила Лена.
Павел кивнул.
По лицу девушки было видно, что эта новость неприятно задела ее, но она сдержалась.
— Так или иначе, мальчик был жив на протяжении этих двух дней. Он не убил его, а оставил умирать. Думаю, у нас есть шанс спасти Юлю.
— Вы хотите верить в чудо — верьте, а я просто хочу поймать этого зверя, для того чтобы остановить его раз и навсегда.
— Я хотела бы осмотреть комнату девочки и поговорить с ее родителями. Слишком много.
— Да, конечно. Моя машина…
— Мы на машине. — уточнил Павел.
— Тогда поедете за мной.
Смирнов сунул подмышку свою папку, одел фуражку, теплую куртку и они все втроем вышли.
Тверь небольшой городок, с маленькой численностью населения, и в таких городах, столь громкое преступление моментально вызвало всеобщее волнение и беспорядки. Вокруг отдела полиции уже столпились митингующие, и с плакатами зондировали:
— Ловите настоящих преступников, а не проституток и взяточников.
— Мы ловим-ловим! — крикнул Смирнов.
— Плохо ловите. — выкрикнул ему кто-то из толпы.
Смирнов бросил папку в машину и перед тем как сесть выкрикнул в ответ.
— Вот вы вместо того чтобы плакатами здесь трясти, помогли бы в поисках. Одним нам не справиться, сил не хватает и времени.
— Вам всегда сил не хватает. — вторил ему голос из толпы.
Смирнов махнул на бестолковую толпу рукой и сел в машину.
Дом, в котором жила девочка находился в самом центре города. Старая пятиэтажка, с просторной парадной, огромными квартирами, высокими потолками. Дверь им открыла мама девочки. Молодая, привлекательная женщина. Ей было не больше тридцати. Ее аккуратный маникюр был обгрызен, волосы взъерошены, губы она искусала до крови, руки нервно дрожали, а глаза не видно было из-за припухлости. Было очевидно, что плакала она каждую минуту. Видно было в каком отчаянии находилась молодая женщина.
В квартире находился сотрудник полиции. Он дежурил на тот случай если вдруг это все же окажется похищением и преступники свяжутся с родственниками для выдвижения требований.
Мать девочки встретила гостей приветливо, но улыбка ее была усталой и на лице явно читалась печать случившейся трагедии. Очевидно, что со вчерашнего дня женщина ни на минуту не прилегла и не взяла в рот ни кусочка еды.
Отец выглядел немного лучше матери, молодой мужчина, скорее всего учитель или вольный ученый, таких сейчас много. Он старался сохранять спокойствие, но все же и его лицо хранило тот же отпечаток, что и у жены. В доме царила гробовая тишина, что делало обстановку еще более напряженной.
— Здравствуйте. Мне сказали… вы придете… вы из города… по Юленьке спросить… Она ушла… и ее теперь ищут. Вы же знаете? Ой простите… я такая невоспитанная… это все усталость. Татьяна. — Женщина протянула Лене дрожащую руку и натянуто улыбнулась. — я мама Юленьки.
Лена пожала ее холодную руку.
— Елена. Я помогаю полиции отыскать вашу дочь. Могу я осмотреть ее комнату?
— Да конечно же, вы спрашиваете. Можете. Там правда уже проводили обыск, но вы посмотрите. Может вы что увидите.
Татьяна проводила девушку в комнату, а Павел со Смирновым прошли с отцом в зал, там где Юленька в последний раз играла на скрипке.
Комната Юли находилась в самом конце коридора. В нее вела небольшая белая дверь, на которой Лена сразу заметила аккуратный замок, закрывающийся только изнутри.
— Зачем девочке на двери замок? — спросила она у матери.
Татьяна удивленно сдвинула брови.
— Не знаю, я не видела что он стоит, вероятно муж ей установил, но я не знаю зачем. Юленька с ним очень дружна. Она ведь у нас единственный ребенок и Коленька ее очень любит. Она его принцесса. Вы лучше его спросите?
Лена насторожилась. Татьяна едва сдерживала накатившие слезы, она даже прикрыла рот рукой чтобы не разрыдаться.
— Извините, просто время идет, а она… что с ней… где она…
Чтобы хоть как-то успокоить женщину, Лена положила руку ей на плечо.
— Я осмотрю ее комнату одна, если вы не возражаете. Вам надо немного отдохнуть.
— Да-да. Я пойду пока сделаю чай гостям. Вы ведь наверно устали с дороги.
Изобразив подобие улыбки, Татьяна поспешила уйти на кухню. Лена знала — минут пять женщина будет заливаться слезами, тихо в одиночестве, чтобы никто не видел. Она не сможет плакать на людях. И сколько слез пролито втихомолку, подальше от посторонних глаз, страшно даже представить. Она не станет плакать на виду — ведь это будет означать, что она смирилась с бедой, не верит в лучшее, а Татьяна всем своим материнским сердцем хотела верить, что именно ее дочь спасут. Именно ее дочь найдут живой. Она боялась похоронить в себе эту надежду.
Оставшись одна, Лена открыла дверь и вошла в комнату.
Просторная, светлая, но на первый взгляд совершенно обычная комната одиннадцатилетней девочки. Белая мебель, воздушные шторы, полуторно-спальная кровать. Лена подозрительно посмотрела на кровать. Зачем ребенку такая большая кровать? Замок на двери? Все это уже казалось ей странным.
Лена внимательно осмотрела все полки, перелистала каждую тетрадь. Подняла каждую игрушку, открыла каждый диск. Ничего что могло бы подтвердить ее догадки.
И тут ее взгляд упал на кровать. В одном месте, след на паласе от ножки немного выходил, и у самой стены палас загибался. Словно кто-то приподнимал кровать и что-то там прятал.
Лена подошла. Опустилась на колени, и провела рукой под кроватью. В одном месте она нащупала бугорок. Это было похоже на книгу или толстую тетрадь.
Плечом Лена приподняла кровать, отогнула палас и нашла то, что так надежно прятала Юля. Ее дневник. Лена села и прямо на корточках принялась изучать свою находку. К середине тетради, картину уже явно вырисовывалась у нее в голове. Лена достала телефон и набрала номер Власова.
— Паш. Зайди пожалуйста в комнату девочки, и попроси отца, я не успела узнать его имени — зайти вместе с тобой.
Павел ответил согласием.
Лена поднялась с пола и убрала тетрадь за спину.
Вошел Павел и отец Юли. Мужчина недоуменно посмотрел на девушку, не понимая зачем его позвали.
— Извините, я не расслышала вашего имени. — Вежливо обратилась к отцу девочки Лена.
— Николай. — представился мужчина.
— Я хотела бы поговорить о странном поведении вашей дочери, но Павел, если не возражаешь, наедине, это слишком личное.
Власов понимающе кивнул и вышел.
— Присядем, — предложил Николай, и когда Лена опустилась на софу в изножье кровати, он придвинул к себе стул и сел на против.
— Может быть мои слова покажутся вам грубыми, но я хочу чтобы вы отвечали на мои вопросы честно и без задержки. Это ускорит процесс расследования.
Николай кивнул.
— Сколько лет вашей дочери?
— Одиннадцать.
— Дата ее рождения?
— Седьмое января 2001 года, в семь часов утра. Жену отвези прямо из дома, когда отошли воды. Еле успели. Мы тогда еще решили, что Юленька родилась в рубашке. А сейчас…
— Мы продолжим? — спокойно, словно не замечая отцовского горя остановила его Лена.
— Да конечно.
— Когда у Юли появился первый зубик?
— В три месяца, она погремушку облизывала и я услышал скрип. Увидел царапину на игрушке и потом ее первый зубик.
— Вы помните ее первое слово?
— Папа. — с гордостью произнес Николай и улыбнулся теплой, отцовской улыбкой.
— Вы гордились в тот день?
— Конечно же. Она же моя принцесса. Знаете как говорят, если у мужчины рождается сын — он становится отцом, если девочка — папочкой. Она мое все. Моя вселенная.
— У вашей дочери были месячные?
Услышав столь интимный вопрос, Николай непроизвольно сдвинул брови, почесал подбородок и задумался.
— Я не знаю. Об этом лучше спросить у моей жены. Они же женщины, у них свои тайны.
— Вы купали свою дочь?
Николай вновь удивленно посмотрел на девушку задающую столь странные вопросы, но как и в первый раз ответил спокойно.
— Нет. В пять лет она запретила мне заходить в ванную. Ее купала моя жена.
— Зачем вы установили замок, на двери в комнату вашей дочери.
Николай непроизвольно бросил взгляд на дверь.
— Ах этот. Я и забыл уже, думаю о чем вы говорите. — он нервно усмехнулся. — Неделю назад, Юля пожаловалась что видит по ночам кошмары, и попросила поставить ей на дверь замок, чтобы она могла закрываться в комнате.
— Кошмары? Вам не показалось странным, что она хотела закрыться внутри, оставаясь наедине со своими страхами? Обычно дети открывают двери, но не закрывают. Такое ощущение, что она закрывалась от кого-то.
