Джеймс Паттерсон - Явился паук
У входа детей приветствовали Микки Маус, Глупыш и Белоснежка. Парк был тщательно прибран. Из спрятанных в кустах микрофонов доносился гимн «Янки Дудль». Я ощущал биение сердца под легкой футболкой — впервые я остался без прикрытия. Здесь, на территории Волшебного Королевства, мне придется полагаться только на самого себя.
Я вытер о брюки вспотевшие ладони. Рядом Микки Маус пожимал посетителям руки. Бред какой-то! Стоя в густой тени здания касс, я видел паром, напоминавший плавающие по Миссисипи суда. Вдруг рядом оказался мужчина в спортивной куртке и широкополой шляпе. Я не понял, Сонеджи это или нет. Чувство безопасности мгновенно покинуло меня.
— Планы изменились, Алекс. Я отвезу вас к Мэгги Роуз. До сих пор вы вели себя безупречно. Продолжайте в том же духе, и мы доберемся без приключений.
Мимо нас прошагала Золушка шести футов ростом. Дети и взрослые восторженно ахали, глядя на нее.
— Повернитесь кругом, Алекс. Мы возвращаемся той же самой дорогой, по которой вы прибыли сюда. Возможно, проведем сегодняшний день на пляже — все зависит исключительно от вас, друг мой.
Он держался абсолютно спокойно и хладнокровно, словно вокруг него витала аура неуязвимости. Он запросто называл меня Алексом. Именно такую линию поведения с самого начала избрал Сонеджи. Мы двинулись в обратном направлении против толпы. Впереди развевались золотые Золушкины кудри. Малышня замирала от восторга при виде ожившей героини любимых мультиков и кинофильмов.
— Сначала мне нужно увидеть Мэгги Роуз, — единственное, что я сказал человеку в широкополой шляпе. Может быть, это загримированный Сонеджи? Нужно внимательней присмотреться к нему.
— Хорошо. Но имейте в виду: если нас попытаются остановить, девочка умрет, — заявил он тоном, не допускающим возражений.
— Этого не произойдет, — заверил я. — Безопасность девочки — единственное, что нас волнует.
Я надеялся, что обе стороны настроены именно так. Не далее как утром я виделся с Даннами. Они мечтали только об одном: увидеть дочь в целости и сохранности.
Пот лил с меня градом. Ничего не поделаешь: температура выше восьмидесяти градусов плюс высокая влажность. Меня беспокоило, что какое-нибудь непредвиденное обстоятельство может все испортить. Мы не готовились производить операцию по захвату в центре парка, в гуще толпы отдыхающих. На всякий случай я предупредил его:
— Послушайте, если фэбээровцы увидят, что мы выходим, к нам могут подойти.
— Надеюсь, этого не произойдет, — покачал он головой. — Это грубейшее нарушение правил.
Кто бы он ни был, его хладнокровие просто поражало. Интересно, не случалось ли ему и раньше проворачивать подобные дела? Мы явно двигались по направлению к оранжевым вагончикам — один из них увезет нас обратно, за пределы парка. Именно в этом и состоит их план?
Мне казалось, что Сонеджи должен быть куда более хрупким, нежели мой спутник. Возможно, здесь играет роль грим и всевозможные накладки. Так он все-таки актер? Я молил Бога, чтобы человек рядом со мной не оказался самозванцем.
В делах с похищением такое нередко случалось: кто-то мог узнать, чем мы занимаемся во Флориде, связаться с нами под видом Сонеджи и явиться за выкупом.
— Федеральное бюро! Руки вверх! — раздался голос. У меня перехватило дыхание. Какого черта? О чем они думают?
— Федеральное бюро!
На стоянке машин нас окружили с полдюжины вооруженных агентов. Один, с винтовкой, держал на прицеле мужчину в шляпе и, соответственно, меня. Среди них я увидел Томпсона, а ведь он только что уверял меня, что согласен на все — лишь бы вернуть девочку.
— Уходите! Убирайтесь! — заорал я, теряя соображение. — Ко все чертям! Вон отсюда!
Я еще раз всмотрелся в лицо мужчины в широкополой шляпе. Это не Гэри Сонеджи — теперь я был уверен. Впрочем, сейчас это уже не имело значения — даже если его сфотографировали в Орландо и опознают. Но почему он так спокоен?
— Если я буду арестован, девочка умрет, — заявил он агентам ледяным тоном, глядя на них ничего не выражающими глазами. — Ничто ее не спасет. Я ничего не смогу поделать. И вы тоже. Она умрет.
— А сейчас она жива? — Агент Томпсон сделал шаг по направлению к мужчине, еле сдерживая ярость. Он готов был убить его на месте, да и не только он.
— Жива. Два часа назад я ее видел. Она была бы свободна, если бы вы все не изгадили. Любите вы это дело… А ну, вон отсюда, убирайтесь, как вам детектив велел! Вон, к чертовой матери!
— Как вы докажете, что работаете именно на Сонеджи? — настаивал Томпсон.
— Во-первых, десять миллионов. Во-вторых, Диснейленд: Орландо — Волшебное Королевство. В-третьих: Парк Плутон 24.
Он слово в слово пересказал текст послания, но Томпсон стоял на своем:
— Давайте договоримся об освобождении девочки. Просто договоримся, и вы кое-что сделаете по-нашему.
— Что? И девочку убьют? — раздался возмущенный голос Джеззи Фланаган, неожиданно возникшей из-за спины Томпсона. — А ну, опустить пистолеты! Пусть детектив Кросс производит обмен. Если вы сделаете по-своему и девочка погибнет, я сообщу об этом прессе. Лично расскажу каждому журналисту страны! Клянусь, Томпсон, я это сделаю!
— И я, честное слово! — заверил я специального агента.
— Но это не Сонеджи! — с отвращением произнес Томпсон, взглянув на агента Скорее в надежде на поддержку. — Ладно, отпустить его. Кросс везет выкуп к Сонеджи — остановимся на этом.
Мы продолжили свои путь. Меня трясло. Люди смотрели нам вслед, пока мы пробирались к оранжевым вагончикам.
— Козлы, чуть не изгадили все дело, — пробормотал мой спутник, когда мы уселись рядом.
Он впервые выражал свои эмоции.
В секции Утенка Дональда в шестом ряду нас поджидал новехонький темно-голубой спортивный «ниссан». Внутри было пусто. Усевшись за руль, он повел автомобиль к выходу 1-4. Помнится, он что-то говорил о пляже — интересно, что имелось в виду? Мы явно двигались к международному аэропорту Орландо. Все попытки разговорить мужчину потерпели крах. Возможно, невозмутимость была притворной, и его тоже вывела из равновесия выходка фэбээровцев, едва не сорвавших нам всю операцию… Впрочем, поразмышляв, я пришел к выводу, что с их стороны это был блеф с целью сделать последнюю попытку мирно договориться об освобождении Мэгги Роуз.
Уже через полчаса мы оказались в частном ангарчике в паре миль от аэропорта Орландо. Стало ясно, что обмен будет произведен не в Диснейленде.
— В послании было сказано, что все завершится в тринадцать пятнадцать, — заметил я, вылезая из машины. По взлетному полю гулял жаркий тропический ветерок, в воздухе витал тяжелый смрад дизельного топлива и плавящегося асфальта.
— А это было вранье, — невозмутимо сообщил мужчина. — Вот наш самолет. Теперь, когда мы одни, уж постарайтесь быть поумнее, чем эти ваши фиберы. Надеюсь, это не слишком сложно.
Глава 24
— Итак, откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь, наслаждайтесь полетом, — пошутил вымогатель, — вообразите, что пилот — ваш лучший друг. Ну, может, не самый лучший.
Он приковал меня наручниками к подлокотникам одного из четырех кресел. Вот и я стал заложником. Может, сумею выдернуть подлокотник? Не больно-то прочная конструкция из металла и пластика…
Наверняка посланец Сонеджи был профессиональным летчиком. «Цессна» плавно вырулила на взлетную полосу, разогналась и поднялась в воздух. Мы летели на юго-восток, миновали восточную часть Орландо и Санкт-Петербурга. На земле я знал, что мы под постоянным наблюдением, а сейчас все зависело от прихотей Сонеджи и его связника.
Сперва мы молчали: откинувшись на спинку кресла, я наблюдал за его работой, стараясь запомнить все детали полета. Он вел себя как профессионал: управлял машиной легко и умело, без всяких признаков волнения. Когда мы пролетали над Флоридой, меня осенило: ведь Голдбергам угрожали члены колумбийской наркомафии… Не совпадение ли? В них я уже не верил.
В работе копа, в моей работе, есть одна важная закономерность, о которой нельзя забывать ни на минуту: девяносто пять процентов преступлений удавалось раскрыть только потому, что преступник допускал ошибку. Сонеджи пока не допустил ни одной, не оставил нам ни единой зацепки. Но время ошибок близилось: обмен может стать для него роковым.
— Все отлично распланировано, — обратился я к пилоту. Мы уже летели над Атлантикой, все больше удаляясь от берега. Интересно, куда и зачем летим? Для обмена ли?
— Вы правы. Все продумано вплоть до мельчайших деталей.
— Девочка и вправду в порядке? — Я пытался завязать разговор.
— Я уже сказал вам утром. Ни единого волоска с головы не упало.
— Верится с трудом, — признался я. — Особенно после того, что сталось с Майклом Голдбергом.
— Хотите — верьте, хотите — нет, — пожал плечами пилот. Его это мало волновало.
— Мальчика изнасиловали. Как же я могу верить, что девочке ничто не грозит, — не отставал я.
