Артур Ли Аллен - Человеческое
Мы неторопливо дошли до их подъезда. Они жили в девятиэтажном доме, который находился буквально в двухстах метрах от парка. Оставалось узнать только номер квартиры. Ну, это сделать было не сложно. Нужно было выждать момент в процессе наблюдения и сбора информации, и когда один из их семейки будет возвращаться домой и не захочет открывать домофонную дверь ключом, то сам того не осознавая выдаст эту информацию и засветит ярко-красными цифрами номер квартиры. Останется лишь пройти мимо и подсмотреть. Но если вам уж совсем лень или боитесь рисковать, то можно взять с собой маленький и длиннофокусный бинокль.
В книжном магазине я купил себе роман побольше, для псевдо чтения на лавочке во дворе дома. Так же купил небольшой блокнотик. Строчить на телефоне надоело, тем более черная панель не сочеталась с белоснежной бумагой. По крайней мере, это бросалось в глаза, и соответственно могло привлечь лишнее внимание. Эта замена оказалась очень эффективной, я работал в удвоенном темпе. Писать карандашом получалось намного быстрее, чем тыкать по кривому сенсору. Телефон, также, мог разрядиться в самый неподходящий момент, а карандаша мне бы хватило еще на двадцать убийств, не меньше.
В один из рутинных дней наблюдений за семьей пошел первый снег, предвещающий скорый приход зимы. Огромные хлопья медленно опускались на землю. Снег тяжело навис над головой, перекрасив небо в равномерно-серое полотно. Семья, конечно, не могла пропустить такое событие. Они навеселе вывалились из подъезда, и тут же побежали лепить первые снежки. Я открыл книгу и перевернул страницу в блокноте: «Суббота. 14:37. Прогулка всей семьей». Не успел я зафиксировать событие, как ко мне на скамейку подсела девушка. Я резко захлопнул книгу и положил подальше от незнакомки, потом перевел взгляд на стену дома и попытался состроить умное, задумчивое лицо. Но у меня это не получилось, я видел краем глаза, как она пристально смотрит на меня. «Чего надо этой сучке?». Я повернулся к ней лицом и растянулся в извиняющиеся улыбке девственника. Эта девушка, оказалась невероятно красивой. Она радостно смотрела на меня, но в тоже время по-простому – без приторности. В её глазах гуляли огоньки. Улыбка оголяла ровные белые зубы и тянулась до миниатюрных раздвоенных клыков. Мне всегда нравилась такая особенность зубов. Её темные густые волосы свободно спадали на узкие плечи. Меня особенно привлекали её узкие плечи, придающие любой девушке больше женственности. Идеально подобранная одежда, выделяла все прелести её фигуры. Модное серое полупальто плотно сидело на её тонком теле. Подул ветер, она мило нахмурилась, оттого что волосы заиграли на её лице. Потом поднесла миниатюрную ладошку, окутанную в черную шерстяную перчатку, к лицу и пристроила волосы на место, оголив румянец на щеках и снова явив миру свою завораживающую улыбку.
– Ты шпион? – её голос прозвучал как перезвон водопада маленьких кристалликов. Но я почувствовал, как моя стеклянная пирамида, еще не обросшая мясом, треснула. Вы скажите, какие же мерзкие сантименты я тут пишу? Но это же очевидно, я тогда влюбился. Влюбился с первого взгляда. Она внимательно смотрела на меня карими глазами, искусно подведенными косметикой. Я молчал.
– Я давно тебя заметила, увидела из окна. Я живу там. – Она показала на противоположный дом, куда-то на верхние этажи. Я не спускал глаз с её лица. «Что ей нужно?». – Ты сидишь тут каждый день читаешь книгу, хотя я уже не уверена читаешь ли ты её. Когда я подошла сзади, ты что-то записывал в блокнот. – Она широко улыбнулась, потом продолжила, – И вообще, ты выбрал очень неподходящее время года для уличного чтения. Сейчас же жутко холодно.
По-моему, я ни разу не моргнул. Я чувствовал, как от моей хрупкой стеклянной пирамиды начали отваливаться целые куски и разбиваться о беспощадный мраморный пол. Помню, как во мне боролись три начала: «Любить», «Забыть», «Убить». С одной стороны, я еще не встречал столь обаятельную, красивую и открытую девушку. Казалось, ей было плевать шпион я, или маньяк-убийца, или просто застенчивый симпотяжка. Большая часть меня не хотела отпускать её. Ведь отпустить – значит забыть. Но был еще один вариант – убить. То, что она знала обо мне, уже было достаточно, чтобы завести её в подъезд и свернуть ей шею. Но любовь ведь побеждает зло. Она может растопить сердце даже самого матерого маньяка. Любовь, все-таки, «спасает мир», ну, или хотя бы молодую семью.
– Ты что немой? – она не освобождала свое лицо от улыбки.
– Нет. – «Блин, увалень, и это все, что ты смог выдавить?».
– Что ты читаешь?
Я так плотно погряз в своих мыслях, что напрочь забыл название и автора книги. Я повернул голову на сто восемьдесят градусов и посмотрел на книгу, лежащую возле моих ног. Она уже успела покрыться тонким слоем снега, так что я ничего не мог разглядеть. Я перевернул книгу и не успел прочитать название, как услышал с другой стороны скамейки бархатное восклицание:
– Ага! Я так и думала! Ты её даже не читал! Ты шпион!
Мне ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Ведь, невообразимая истина, в которую трудно поверить, бывает лучше любой лжи.
– Если я скажу правду, мне придется тебя убить.
Она громко рассмеялась, привлекши внимание почти всех членов молодой семьи. Потом заметив, что на неё с любопытством смотрят незнакомые люди, прикрыла рот рукой и застенчиво посмотрела на меня. Как же завораживающе двигалась эта девушка. Гармония движений в сочетании с невероятной милостью – убойная смесь.
– Не делай этого – я тебе ещё пригожусь. – О, как же она была права.
– И для чего же? – Я сделал вид, что не понимаю её флирта. Она сделала вид, что не заметила моего непонимания.
– Для секса, например, – я не ожидал, что она так прямо об этом скажет и так сразу. Представьте, подсаживается к вам, значит, симпатичная девушка и через три минуты пустого общения заявляет, что хочет секса. Это очень странно согласитесь. Я, конечно, понимаю, что на дворе двадцать первый век, и всякие ухаживания это удел неуверенных в себе и партнере людей. Ведь, когда ты встречаешь сексуального человека, почему бы не пойти и тут же не потрахаться с ним. Мир бы стал проще, честно. Думаю тогда на лавочке это и происходило. Стирались все границы морали и традиций, которые создавались тысячелетиями. Но внезапность заявления, все-таки меня огорошила.
– Ты что, какая-нибудь озабоченная извращенка-нимфоманка?
– А если так, то это плохо? – Нет, не плохо. Это просто замечательно! Это же мечта любого мужчины. Начиная от пятнадцатилетнего подростка, заканчивая семидесяти пяти летним стариком. Но если нимфоманка говорит вам «Пойдем», а вы её отвечаете «нет», то вы, скорее всего, фригидный импотент. Извините меня, но это так. Какой здоровый мужик откажется от чувственного секса с ненасытной, молодой, красивой, стройной девушкой?
– Нет.
Кивнув, она повернулась к семье, которая уже заканчивала лепить снеговика. Её грудь мерно вздымалась, вдыхая холодный воздух. Изо рта так же неторопливо выплывали клубы еле заметного пара. Её губы расплылись в довольной улыбке. Черт побери, она зацепила меня, она держала всю ситуацию под своим контролем. Я был не в силах отвести от неё взгляд. Сколько раз она проделывала это с другими парнями? Не важно. Я был готов подчиняться ей. Она снова повернула голову и ласково посмотрела на меня.
– Меня, кстати, зовут Ева.
– Ага, а меня Адам.
– Нет, серьезно, меня зовут Ева.
Этим она добила меня. Не заметив в её голосе ни намека на шутку, я чуть не кончил.
9 декабря, 2014 г.
Было примерно часов одиннадцать утра. Мы нежились в кровати, после хорошего утреннего секса. За окном тяжело падал снег. Такой же, как при нашем знакомстве. Секс с Евой был сказочным. По крайней мере – свободным. Она многое позволяла, без каких либо обсуждений. В сексе она была очень чувственной, реагировала на каждое мое прикосновение. А тело… Совершенней я и не видел. С чистым, ровным, чуть смугловатым цветом кожи. Абсолютно во всех местах без исключения. Возможно, она ходит в солярий, возможно голая. Я лежал, не веря своему счастью. Её голова покоилась у меня на груди, она иногда поднимала брови и внимательно поглядывала на меня. Поначалу с непривычки я пытался реагировать на каждый такой взгляд, кривя лицо, строя разные гримасы. Но потом эта глупость прошла. Я перестал корчить рожицы. Она стала смотреть на меня реже.
Я взял пульт, который лежал на тумбочке, буквально, у головы и включил телевизор, сразу попав на канал новостей: «Число жертв смертельного вируса Эбола в странах Западной Африки выросло до 4551 человек, около 8,9 тысяч инфицированы». Я читал в интернете, что семь процентов населения планеты имеют антитела к этому вирусу, то есть, что бы вы ни делали, они не смогут заразиться. Сейчас в мире примерно семь миллиардов человек, поэтому при возможной массовой эпидемии, когда каждому заболевшему не смогут оказать должное внимание, в живых останется около полумиллиона. Согласитесь, это отличая возможность «очистить» мир. А что если в мозг одного из этих полумиллионов ворвалась столь губительная навязчивая идея? Да даже я при должном рвении смог бы устроить апокалипсис. Вы только представьте, как это просто – раздобыть вирус, допустим, слетав в Африку. Или посетить европейскую клинику, где лечат больных Эболой. Говорят, сейчас в США разыскивают всех пассажиров самолета, на котором летела одна из зараженных. А что, если я опережу их и соберу бациллы первый. И это самые простые способы. Ведь можно ограбить хранилище со смертельными вирусами. И я сейчас говорю не о вооруженном вторжении, а о вторжении путем махинаций. Можно устроиться на работу в лабораторию и получить хотя бы малейший доступ к вирусу. Либо пойти в университет на медицинский, а дальше на специализацию вирусологом, написать дипломную работу или диссертацию на тему лихорадки Эбола. Потом стать ведущим специалистом в этой области и получишь полный доступ к хранилищам. А далее столько возможных вариантов, сколько позволяет вам ваше воображение. Зараженные письма, прямое распыление вируса на заполоненных людьми улицах города. А представьте, что есть такие организации, вербующие детей еще в школе, оплачивающие их образование, и выплачивающие большие гонорары, чтобы те молчали и в дальнейшем по первому приказу, могли достать любой образец любого вируса. Ну как, страшно? Мне нет. Я уже свыкся с мыслью, что могу умереть в любую минуту. Даже прямо сейчас в квартиру может ворваться толпа омоновцев. Быть может они уже давно вышли на мой след и лишь ждут подходящего момента, чтобы «повязать» меня. Я не слежу за расследованиями – так мне живется спокойней. Лучше прожить несколько лет в гармонии и равновесии, чем всю жизнь в страхе. Мой пистолет всегда наготове, и обычно не находится дальше нескольких метров то меня. Так что если меня потревожат суровые «дядьки» правосудия или я почувствую явную угрозу, то без колебаний пущу себе пулю в висок.
