Рут Ренделл - Ротвейлер
Это произошло в доме одной ее коллеги, которая неожиданно пригласила ее на ужин. Сначала ее спросили, что она собирается делать в тот день, и когда она ответила, что ничего особенного, пришлось согласиться на приглашение. Мужчина оказался кузеном хозяйки. Примерно одного возраста с Бекки, привлекательный, приятный, недавно развелся. Так как уже стемнело и машину она припарковала в двухстах ярдах от места проведения вечеринки, Джеймс решил проводить ее до стоянки. Когда она села за руль, он пригласил ее на ужин в следующую пятницу или субботу. Бекки почти сразу согласилась, подразумевая пятницу, потому что уже тогда раздумывала, какой из выходных посвятить Уиллу.
Джеймс позвонил ей и был очарователен. Сказал, что просто хочет услышать ее голос и поболтать минут пять, если у нее есть время. Пять минут превратились в двадцать, и когда Бекки положила трубку, она уже думала о том, что если свидание в пятницу окажется удачным, то он, возможно, захочет и субботу с ней провести, и она тоже. Она уже много лет не встречала такого притягательного мужчину и надеялась, что он чувствовал то же самое по отношению к ней. Так стоит ли ей подождать, или просто пригласить Уилла в воскресенье?
А что, если Джеймс захочет и воскресенье провести в ее компании? А если она скажет ему, что к ней должен зайти племянник, и Джеймс пожелает с ним познакомиться? Бекки охватило неприятное чувство, чувство, которого она очень стыдилась. Ей не хотелось, чтобы Джеймс встречался с Уиллом, который был ее близким родственником и в то же время простым строителем, да еще не совсем в себе… Боже, как же все организовать так, чтобы при этом не вести себя, словно мерзкая крыса?
Ее выходные никогда еще не проходили без Уилла. Она вдруг подумала о девушке по имени Ким. Что, если они с Уиллом проводят вместе каждый вечер, и Уилл сам не захочет прийти к Бекки? Нет, ни один судья в мире, ни сам Бог не будут подсчитывать время, которое она проводит с сыном умершей сестры. Ведь он взрослый мужчина, у него есть работа, друзья, своя жизнь. Никто. Хотя, сказала она себе, все обстоит, конечно, не совсем так. Это только со стороны так, ведь тут особый случай, к которому обычные законы не применимы. Если внутренний голос, совесть или старомодные принципы станут ее донимать – она послушается. И если Джеймсу она действительно понравилась, то он не обидится на нее за единственный отказ. Таков был бы совет ее тетушки, которой она никогда не писала, но часто хотела написать.
Почему эти газетные обозреватели никогда не дают по-настоящему хороших советов, а только и делают, что рекомендуют искать альтернативу?
Если обычным людям, без семьи и детей, которые хотят пойти в кино, достаточно только посмотреть время сеанса и отправиться, то Уиллу потребовались тщательные приготовления. Нужно, например, выбрать, когда идти и когда поесть: до, после или во время сеанса. И что есть? Каким транспортом пользоваться? Ему очень редко приходилось принимать решения или нести ответственность. За него это обычно делали другие: Бекки, работник социальной службы Монти, Инес и Кейт. Даже Ким повезла его в кино в машине. Теперь же он был предоставлен самому себе, и врачи-психиатры, вероятно, сказали бы, что это очень для него полезно.
Фильм «Сокровище с Шестой авеню» все еще шел в Уорнер-Виллидж. Уиллу не пришло в голову, что фильм уже могли снять с проката, и он проехал до Финчли-роуд не за тем, чтобы это проверить, а чтобы потренироваться садиться в автобус и покупать билет, а также убедиться, что маршрут автобуса верный. В программке кинотеатра Инес нашла для него расписание киносеансов. Он неплохо обращался с цифрами, и ему легче было не читать, а запомнить сеансы: на два пятьдесят, шесть двадцать (в это время они ходили с Ким) и на восемь тридцать пять. Еще сложнее было решить, какое время выбрать. Если утром, то придется идти в субботу или воскресенье, а в эти дни его могла позвать к себе Бекки. Он боялся во второй раз отказать ей, ведь она может перестать его любить, а ее любовь была для него всем. Восемь тридцать пять – это слишком поздно, а Уилл следовал правилам поведения, установленным еще в детском доме. Там был Монти, который считал, что дети должны ложиться спать не позже половины одиннадцатого. В прошлый раз, когда он гостил у Инес, он задержался до десяти сорока, потому что ему было очень интересно и хорошо, но повторять такой плохой поступок он бы не решился. И вопрос ужина. Обычно Уилл ужинал в семь, но если он выберет сеанс, который выбирала Ким, то в семь он будет в кинотеатре. В половине шестого он еще не проголодается, а в девять, когда придет домой, если ему удастся сесть на автобус и пересесть на другой, будет уже поздно. С Ким они ели в восемь пятнадцать, и это было бы удобно, но он боялся идти в кафе один.
От этих сложностей у него закружилась голова, и ему захотелось переложить их на чужие плечи. Это могли бы быть плечи Бекки, но спросить ее означало позвонить ей, а он умел снимать трубку телефона, но звонить сам ни разу не пробовал. Конечно, она позвонит ему. Она позвонит, чтобы пригласить его на выходные, и тогда он с ней посоветуется. Просто спросит, на какой сеанс ему лучше пойти и когда поесть. Возможно, она скажет так: «Приходи ко мне в воскресенье, а в субботу сможешь посмотреть свой фильм в два пятьдесят». А еще она может сказать так: «Приходи ко мне в субботу, а в воскресенье пойдешь в кино».
Возможно, она захочет пойти с ним. Это было бы замечательно, с Бекки ему всегда хорошо, но есть одна сложность. Что, если она узнает о сокровищах и захочет помочь ему их искать, и тогда он не сможет сделать ей сюрприз, сообщив про деньги и дом. А удивление и радость Бекки для Уилла не менее важны, чем само сокровище.
В четверг утром в магазине было так много покупателей, что Зейнаб смогла поделиться с Инес своей новостью только после четырех.
– Не думаю, что эта женщина собиралась покупать серебряные ложки. Но она так ими восхищалась, будто они платиновые. Кстати о платине, угадай, какое кольцо для нашей помолвки Мортон Фиблинг преподнес мне за ланчем? Оно мне подошло идеально. Мортон говорит, что прекрасно запомнил каждый мой маленький пальчик, – это он так сказал, не я, – он их якобы знает, как свои. А твои больше похожи на связку бананов, сказала я.
Инес с восхищением рассмотрела кольцо с бриллиантом размером с ноготь большого пальца Зейнаб.
– А разве ты не помолвлена уже с Роули Вудхаузом?
– Ну, что-то вроде того. Но они ведь друг друга не знают, так что никакого риска.
Инес едва сдержала смех.
– Ты что, собираешься выйти за обоих?
– Если честно, – и это между нами, – я ни за одного не собираюсь. Знаешь, что Роули сказал мне, а он, между прочим, очень умный. Он сказал: «Милая, помолвка – это и есть современный брак».
– Ну да, и по закону иметь двух женихов, наверное, не так предосудительно, как двух мужей. Но что скажет твой отец, когда ты приведешь домой двух разных мужчин, с которыми помолвлена?
– Я никогда не приведу их домой, – ответила Зейнаб с тревогой в голосе. – Отец считает, что я должна выйти за его кузена из Пакистана. А я тебе не рассказывала о дядьке, с которым меня познакомил в прошлый раз Мортон? Его зовут Орвиль Перейра, невзрачненький, вернее, страшный, как смертный грех, и старый, но Мортон сказал, что он зарабатывает тридцать тысяч фунтов в неделю. В неделю!
Инес покачала головой. Иногда она даже не знала, что и думать о Зейнаб.
– Смотри, Уилл вылезает из фургона Кейта. Он в последнее время выглядит озабоченным. Весь в мечтах.
Но Зейнаб не интересовал Уилл Коббетт.
– Я подожду, пока Кейт тоже не уедет, а потом пойду куплю вечернюю газету.
– Интересно, нашли они Джеки Миллер или нет. В новостях об этом ничего не говорили.
Когда Зейнаб ушла, Инес принялась за уборку. Коробочки с серебряным столовым серебром лежали открытыми на столах, на крышке спинета[10] и подставках для домашних растений. Инес закрывала эти коробочки, когда в магазин с улицы вошли Фредди Перфект и Людмила Гоголь. Инес ненавидела, когда они так делали. Как она выражалась, у нее от этого волосы становились дыбом. Внизу, около лестницы, есть специальная дверь для жильцов – почему они ею не пользуются?
Людмила была сегодня в старинном платье до пят, из розового узорчатого бархата, ручной работы. Она купила его, естественно, не в «Стар Антикс», а на каком-нибудь рынке на Портобелло-роуд, что Людмила и подтвердила, заговорив с акцентом степных жителей. Она сообщила, что заплатила всего лишь четырнадцать фунтов и девяносто девять пенсов, а изначально платье стоило около ста.
Она вынула сигареты из сумочки, которую называла «ридикюлем», вставила сигарету в мундштук и выдула ровное кольцо. Фредди занимался любимым делом – хватал и рассматривал дорогие мелочи.
– Простите, Людмила, – сказала Инес, не в силах сдержать недовольство поведением этих двоих. – Я не позволяю курить здесь. У нас такое правило.
