Майкл Слэйд - Охотник за головами
Лис: Лучше найди ее, а то за дело возьмется Волк, и ты сам станешь глухим. Как камень.
Хорек: Не волнуйся, найду.
Лис: Будем ждать.
Хорек: Ладно, тогда все.
Лис: Ну, пока.
(Отбой).
* * *Вторник, 26 октября, 8.15
За стенами комнаты дул холодный осенний ветер. Зябкий воздух делал еще более яркими и безжалостными отблески света на стальной поверхности. Патологоанатом надел перчатки.
Доктор Кайл Сингх был немолодым уже человеком с коротко стриженными серебристыми волосами. На его вытянутом лице поблескивали очки без оправы. Доктор Сингх был одним из трех патологоанатомов Ричмондского госпиталя. Сегодня он дежурил в морге.
В 7.30, когда он пришел на работу, его уже ждали три жертвы. Двое поступили с шоссе 39, где разбилась машина. Полиция доложила, что на шоссе найдены осколки от бутылки текилы. Третий труп был извлечен из реки Фрэзер.
Доктор Сингх не любил утопленников. Поэтому он в первую очередь взялся за женщину.
Еще в училище один из профессоров говорил: "Если вы первыми осмотрите самые мерзкие случаи, худшее позади". Этот случай был, без сомнения, мерзким. Тело женщины раздулось и начало уже разлагаться; там и тут мускулы скользкими лохмотьями отставали от костей.
Сперва Сингх подумал, что голову утопленнице отрезало винтом лодки. В этом случае срез должен быть чистым и свежим. Приподняв распухшую шею трупа, он поднес к ней сильную лупу.
Две минуты спустя он уже звонил в полицию.
Капрал Джеймс Родейл был не очень рад звонку. Не то, чтобы он был лентяем, халатно относившимся к своим обязанностям: просто у него после завтрака часто болел желудок, и он не хотел лишнего приступа тошноты после посещения морга. Хорошо еще, что доктор Сингх был так предупредителен. Заметив взгляд вошедшего Родейла, он предложил капралу подождать итогов в глубине комнаты.
– Там на столе телефон, – добавил он. – Если надо, можете позвонить.
Капрал Родейл был небольшого роста, худой, двигающийся осторожно и выверенно. На нем была обычная униформа КККП из коричневой саржи и фуражка, от постоянного ношения которой он уже начал лысеть. От рождения у него были глаза разного цвета: один карий, другой зеленый. За это его в школе дразнили Светофором.
Закончив вскрытие, доктор Сингх повернулся к Родейлу. До этого он периодически излагал в микрофон результаты, и капрал, хоть и сидел к нему спиной, не мог пропустить их мимо ушей.
– Труп белой женщины лет двадцати двух. На обеих руках множественные следы уколов...
– На обеих сторонах шеи разрезы длиной 4,5 сантиметра. Впереди на горле разрез длиной 6 сантиметров...
– Вес сердца 280 граммов. Коронарные артерии расширены, атеросклероз в начальной стадии. Аорта не повреждена...
– Имеются повреждения половых губ. Несколько спаек фаллопиевых трубок...
Вскрытие продолжалось почти час. Когда доктор подошел к Родейлу, он вытирал руки салфеткой.
– Могу я заполнить бланк? – спросил он.
Родейл нашел нужный бланк и протянул доктору. Тот вернулся к столу, на котором лежали изрезанные останки женщины, и сделал инъекции глицерина во все десять скрюченных пальцев. Потом один за одним прижал каждый палец к чернильной подушечке и приложил к бумаге. Вернувшись к Родейлу, он отдал бланк ему, и капрал положил листок в папку, предварительно помахав им в воздухе, чтобы высохли чернила.
– Ну – спросил он наконец, глядя в глаза доктору.
– Она не утонула, – сказал Сингх. – Воды в легких нет. Это значит, что она была уже мертва, когда ее бросили в реку. На обеих сторонах шеи и на горле разрезы, сделанные острым металлическим лезвием. Голова отделена от тела вторым разрезом спереди.
– Изнасилование? – спросил Родейл, делая пометки в блокноте.
– По гениталиям этого не видно, хотя в их районе имеются ушибы. Мы проведем анализ на сперму, но она ведь неделю пробыла в воде. Единственное другое повреждение – разрез на обеих грудях. Он проходит по грудине, соединяющей ребра, от одного соска до другого.
Родейл кивнул:
– Значит, голову отрезало не винтом?
– Нет, – Сингх взял со стола банку и пошел с ней к трупу.
Когда он взял с подноса со сверкающими медицинскими инструментами скальпель, капрал поспешно отвел глаза. Чувствуя, как к горлу подступает комок, он заставил себя взглянуть на вернувшегося доктора и на то, что тот держал в окровавленной руке. Человеческий позвонок.
– Видите эти отметины?
Родейл посмотрел на несколько царапин на кости.
– Движение лезвия зигзагообразное. Отметины две, с расстоянием между ними четверть сантиметра. Возможно, в лезвии была выемка. Не знаю винта, способного нанести такой удар.
Патологоанатом опустил позвонок в банку, которую держал, и протянул ее капралу. Родейл закрыл банку и приклеил этикетку со временем, местом и порядковым номером.
– Вы получите отчет о вскрытии еще до конца дня, – сказал Сингх.
– Спасибо, доктор, – Родейл взял "дипломат" и встал.
– Минуточку, – Сингх снял перчатки, быстро вымыл руки под краном и выдвинул ящик стола. – Возьмите, – он протянул капралу коробочку "Алка-Зельцера". – В другой раз будем говорить по телефону.
Спустившись вниз, Родейл нашел туалет и проглотил несколько таблеток, запив их водой. Потом поглядел на полицейского в зеркале.
– К черту другой раз, – сказал он сам себе и вышел.
* * *12.15
Ричмондское отделение.
КККП
6900, б-р Миноритов,
Ричмонд, БК.
Капралу Дж.Г.Родейлу.
Из отделения полиции Ванкувера,
312, Мейн-стрит,
Ванкувер, БК
Дет. Берни Зеброфф, отдел по борьбе с наркоманией.
Установление личности по отпечаткам пальцев.
Утопленник (река Фрэзер).
Личность установлена.
Хелен Энн Грабовски, она же Патриция Энн Палитти.
Приводы: хранение наркотических средств (героин),
Ванкувер.
Родилась 12 июня 1961г., Топика, Канзас.
Фото предоставлено ФБР.
Описание прилагается: белая женщина, рост 175 см, вес 50 кг, худощавая, груди большие и необычайно твердые (правда, тут так и написано), черные длинные волосы, глаза карие, на обеих руках следы от уколов, на спине длинный шрам.
Б.Зеброфф.
* * *15.45
Отдел Е, КККП,
Ричмондское отделение.
Капралу Дж.Г.Родейлу.
Из отдела N, КККП, Оттава, Онтарио.
N 4722067.
Личность (установлена через ФБР): Хелен Энн Грабовски, она же Патриция Энн Палитти.
Привод 12 апреля 1980 г. полицейским отделением Нью-Орлеана по обвинению: проституция.
Сутенер: Джон Линкольн Харди (он же Хорек). К суду не привлекалась.
Фото прилагается.
* * *17.30
Каждый входящий сюда знал, куда он попал. Ничего определенного, только слабое ощущение, висящее в воздухе, как опиумная дымка. Каждый чувствовал, что в баре правят бал наркотики.
В "Руках лунного света" было человек пятьдесят, но звуков они издавали не больше, чем десять. Большинство просто сидели, потягивая пиво и глядя друг на друга стеклянными глазами. Единственный шум исходил от неопрятной толстухи, которая с пьяным усердием колотила по крышке музыкального аппарата. Можно было сказать наверняка, что наверху, в комнатах, извиваются в наркотическом бреду мужчины и женщины с впившимися в их вены стеклянными пиявками шприцев.
Можно было почувствовать все это и поскорей уйти.
Слева от стойки к стене прислонилась женщина. Она была шести футов ростом, с крепким, мускулистым телом, и слегка напоминала Урсулу Андрес в фильме "Доктор Но" – те же высокие скулы, миндалевидные глаза и медового цвета волосы. Но на этом сходство кончалось. Эта женщина была одета в тряпье, и ногти на ее загрубевших руках были покрашены дешевым красным лаком. Ее волос недели две не касалась расческа.
Сегодня женщина нервничала.
Ее голубовато-серые глаза метались по комнате, ясно говоря всем: «Мне нужна доза».
– Уж не меня ли ты ищешь, детка? – прошептал чей-то голос слева.
– Ay тебя есть? – она оглянулась на мужчину.
Это был невысокий индеец с мощными бицепсами, охваченными медными браслетами. Драная джинсовая куртка, распахнутая на груди, обнажала кожаный амулет с зубом кита. Такие же драные джинсы поддерживал черный ремень с рокерской пряжкой. Из-под полей стетсоновской шляпы оценивающе смотрели холодные глаза. Когда он улыбался, а именно это он делал сейчас становились видны желтые гнилые зубы.
– Сколько? – прохрипела женщина.
– Шестьдесят за штуку. Встретимся в пять на выходе.
Он отвернулся и быстро зашагал прочь.
* * *17.45
Смеющейся девочке было не больше пяти. С головы до ног ее закрывал красный комбинезон, из-под капюшона которого виднелось румяное личико, обрамленное рыжими кудряшками. Визжа от удовольствия, она вновь и вновь скатывалась по травянистому склону, вся покрытая липкой, жирной грязью.
– Синди, хватит! – крикнула ей сестра, которой было уже семь лет, и она чувствовала ответственность за малышку.
