Дэн Уэллс - Я - не серийный убийца
Раньше я уже составлял список людей, которых рано или поздно собирался убить. Теперь это было против моих правил, но иногда мне очень не хватало этого списка.
— Это ты и есть — Оно? — произнес девчоночий голос.
Я повернулся и увидел Брук Уотсон, девчонку с моей улицы. Ее наряд напомнил мне мою сестру, одетую в стиле восьмидесятых.
— Что? — переспросил я, выуживая стакан из кувшина.
— Клоун из «Оно» Стивена Кинга, — пояснила Брук.
— Нет, — ответил я, выжимая рукав и промокая его салфеткой. — А того клоуна звали, кажется, Пеннивайз.
— Не знаю, я эту книгу не читала, — сказала она, глядя мне в глаза. — Дома у меня ее нет, но я видела обложку, поэтому решила, что ты одет, как он…
Вела она себя странно, словно… Я не мог сказать наверняка, что она собой представляет. Объясняя реакции людей, которых хорошо знал, я понимал, что они чувствуют, но Брук была для меня как закрытая книга.
И сказал первое, что пришло в голову.
— Ты панк?
— Что?!
— Ну, как называют этих людей из восьмидесятых? — спросил я.
— Ах это!
Она рассмеялась. У нее был красивый смех.
— Вообще-то, я — это моя мама… Ну то есть это ее одежда. Она носила ее в старших классах. Наверное, надо говорить, что я Синди Лопер[15] или что-то в этом роде, потому что одеться как твоя мать — просто глупо.
— Я одет почти как моя мать, — сказал я. — Но меня беспокоит, что скажет мой психотерапевт.
Она снова рассмеялась, и я понял: она думает, что я шучу. Вероятно, это к лучшему, поскольку рассказ о второй части костюма моей матери (гигантский нож мясника, протыкающий голову) напугал бы ее до смерти. Брук была довольно хорошенькая: длинные светлые волосы, сияющие глаза, а когда она улыбалась своей открытой улыбкой, на щеках появлялись ямочки. Я улыбнулся в ответ.
— Привет, Брук, — сказал Роб Андерс, приближаясь к нам с коварной ухмылкой. — Что ты разговариваешь с этим сопляком? Он все еще клянчит сладости у соседей на Хеллоуин.
— Правда? — сказала Брук, глядя на меня. — Я тоже собиралась пойти, но сомневалась… Это так увлекательно, хотя мы уже старшеклассники.
Может быть, я не понимал эмоции Брук, но что касается смущения, то я слишком хорошо знал это чувство и ошибиться не мог: Роб Андерс просто излучал смущение.
— А… ну да, — промямлил он. — В этом и правда что-то есть. Может, там и встретимся.
Я неожиданно почувствовал желание воткнуть в него нож.
— Да, Джон, а что насчет этого клоунского одеяния? — сказал он, переключая внимание на меня. — Ты собираешься для нас пожонглировать или, может, с разбегу врежешься в машину?
Он рассмеялся и повернул голову, чтобы посмотреть, смеются ли ребята. Но они болтали с Марси Дженсен — она была котенком, и этот костюм не оставлял сомнений, почему Макс вдруг так заинтересовался ее бюстгальтером. Роб внимательно посмотрел в ее сторону и резко отвернулся:
— Ну так что, клоун? Чего лыбишься?
— Ты классный парень, Роб, — сказал я.
Он смотрел на меня в недоумении:
— Чего?
— Ты классный парень, — повторил я. — И костюм у тебя отличный. Мне особенно нравится эта дырка от пули.
Я надеялся, что теперь он уйдет. Говорить приятные вещи людям, которые бесят, — это одно из моих правил, так я старался понизить градус кипения, но теперь уже не знал, надолго ли меня хватит.
— Ты что, издеваешься? — спросил он, смерив меня разъяренным взглядом.
У меня не было правила на тот случай, если человек, которому я сделал комплимент, не уходит.
— Нет, — ответил я, пытаясь импровизировать.
Но меня уже несло. Я не знал, что еще сказать.
— Я думаю, ты лыбишься, потому что умственно отсталый, — сказал он, подходя ближе. — Чмо! Счастливый клоун.
Он вывел меня из себя.
— Ты… — Нужно было найти нужные слова. — Я слышал, ты отличился вчера на контрольной по математике. Молодец.
Больше мне ничего не приходило в голову. Вообще-то, надо было уйти, но… я хотел поговорить с Брук.
— Слышь, ты, чудик, — сказал Роб, — эта вечеринка для нормальных людей. Фрики — дальше по коридору. В сортире с психами. Почему бы тебе не отправиться туда?
Вел он себя нагло, но пока не переходил к действиям — типичное поведение пятнадцатилетнего подростка, который строит из себя мачо. Я просто кипел — убить его был готов, но заставлял себя успокоиться. Я выше этого. И выше его. Он хотел меня напугать? Сейчас узнает, что такое страх.
— Я улыбаюсь, потому что представляю себе, как выглядят твои кишки.
— Что? — переспросил Роб и рассмеялся. — Ты такой крутой, да? Ты мне угрожаешь? Думаешь, сможешь меня напугать, щенок?
— У меня клинический диагноз «социопатия». Ты знаешь, что это такое? — спросил я.
— Это означает, что ты фрик, — сказал он.
— Это означает, что для меня ты имеешь не больше значения, чем картонная коробка, — уточнил я. — Ты ничто — мусор, который пока никто не удосужился выбросить. Ты что-то еще хочешь мне сказать?
— Заткнись! — ответил Роб.
Он все еще продолжал изображать из себя крутого, но я видел, как спесь с него слетает. Он не знал, что сказать.
— Коробка хороша тем, — продолжал я, — что ее можно открыть. И хотя снаружи на нее смотреть — скука смертная, внутри может быть что-то интересное. Так что когда ты говоришь все эти глупые, скучные слова, я представляю себе, каково это будет — распороть тебя и посмотреть, что внутри.
Я молчал, глядя на него, он тоже не сводил с меня глаз. Он испугался. Я позволил ему как следует прочувствовать свой страх и снова заговорил:
— Но дело в том, Роб, что я не хочу тебя резать. Я не хочу быть таким. Поэтому у меня есть правило: каждый раз, когда мне хочется кого-нибудь распотрошить, я говорю ему что-нибудь приятное. Вот почему, Роб Андерс с Карнейшн-стрит, двести тридцать два, я говорю, что ты — классный парень.
У Роба отвисла челюсть, он как будто собрался что-то ответить, но закрыл рот и отступил, сел на стул, глядя на меня, потом встал и вышел. Я все это время смотрел на него, не отрываясь.
— Я… — начала Брук, о который я совсем забыл. — Интересный способ ты изобрел, чтобы от него отделаться.
Я не знал, что сказать: она не должна была этого слышать. Ну почему я такой идиот?
— Ерунда, — пробормотал я. — Слышал где-то такое… в кино, кажется. Кто бы мог подумать, что его это так напугает?
— Да, — сказала Брук. — Мне пора… было очень приятно поговорить с тобой, Джон.
Она неопределенно улыбнулась и пошла прочь.
— Старина, это было нечто, — сказал Макс.
Я повернулся к нему, удивившись:
— А ты когда подошел?
— Я почти все время был здесь, — сказал он, отходя от стола с закусками. — И это было нечто. Андерс практически в штаны наложил.
— И Брук тоже, — сказал я, глядя в том направлении, куда она ушла.
Но там были только толпы людей в темноте.
— Ну и ну! — усмехнулся Макс, изображая удар. — И это после того, как она хотела тебя склеить.
— Склеить?
— Ты что не заметил? Да ты просто слепой. Она хотела пригласить тебя танцевать.
— С какой стати ей приглашать меня?
— А с той, что здесь дискотека, — сказал Макс. — И еще потому, что ты втрескавшийся клоун — ты же просто искришься. Но я очень удивлюсь, если она еще хоть раз с тобой заговорит. Это было нечто.
Следующим вечером мы с Максом и его сестренкой Одри пошли по соседям клянчить сладости. Сначала посетили ближайших. Его мать нервничала — она шла за нами с фонариком и баллончиком со слезоточивым газом. Когда мы закончили обход квартала, она отвезла нас туда, где жил я. И когда мы заявились к мистеру Кроули, он покачал головой.
— Не стоит ходить так поздно, — сказал он, нахмурившись. — Сейчас, когда объявился этот убийца, тут небезопасно.
— На улице включено все освещение, — возразил я. — К тому же горят фонари на крылечках. И нас провожает взрослый. А в новостях передали, что полицейские наряды усилены. Здесь сегодня, наверное, безопаснее, чем где-то еще.
Мистер Кроули скрылся за дверью, громко откашлялся и вернулся.
— Не бродите слишком долго, ты меня слышишь?
— Мы будем осторожны, — пообещал я, и мистер Кроули протянул нам конфеты.
— Не хочу, чтобы этот город жил в страхе, — сказал он печально. — Раньше жизнь здесь была такая счастливая!
Он снова закашлялся и закрыл дверь.
То, что казалось смешным при свете дня, — бутафорские кровь и протезы — в темноте приобретало зловещий вид. Ужасающий. Убийца снова был у всех на уме, и люди нервничали: эффект от дурацких, купленных в магазине страшилок вытеснил реальный страх смерти. Такого замечательного Хеллоуина еще не было.
Глава 6
«Тед Раек ведет эксклюзивный репортаж из Клейтона для канала „Файв лайв ньюс“. Этот тихий и спокойный городок все глубже погружается в пучину ужаса, который здесь называется Клейтонский убийца. Многие местные жители боятся выходить из дома по вечерам, а некоторые — и при свете дня. Несмотря на это всеподавляющее чувство страха, надежда все же остается. ФБР и полиция, которые ведут расследование, сделали удивительное открытие».
