Гарри Грей - Однажды в Америке
Они перестали шушукаться и подошли ко мне с хитрыми улыбками. Менди спросил:
— Ну что, поехали за деньгами?
Я кивнул:
— Да, поехали.
Я старался сохранять невозмутимый вид.
— Где они? — спросил Менди, приятно улыбнувшись.
— В хранилище.
— В хранилище? В каком?
Сначала я должен взять ключи и квитанции у Толстяка Мо.
Я сказал это быстрым деловитым тоном.
— У Толстяка Мо? — Менди снова улыбнулся. — Нет смысла ехать всем сразу.
Я едва не подпрыгнул от радости: значит, они хотят разделиться; какая удача.
— Мы с Триггером сами съездим за ними, — заключил Менди.
Сердце у меня упало.
— А почему мы все не можем ехать? — подозрительно спросил Мускул.
— Я не скажу вам, где ключи, и вы никогда их не найдете, если я не поеду с вами, — сказал я мрачно. — Поступайте как хотите.
— Ладно, — дружелюбно улыбнулся Менди, — поехали все вместе.
Во время поездки я почти готов был выпрыгнуть из дверцы. Мы остановились посреди забитой машинами улицы, где недалеко разговаривали два копа.
Но потом я понял, что вряд ли справлюсь с рукой Мускула, которой он бережно держал меня за шею. Один рывок, и верзила придушил бы меня. Господи, я в безнадежном положении. Мне в голову пришло нелепое сравнение: я как пойманная рыба, которая беспомощно бьется на дне корзины. Наверное, все дело было в том, что отделка салона напоминала плетеную соломку, и каждый раз, когда я шевелился, Мускул рычал мне:
— Перестань дергаться, как рыба, или я тебя придушу.
Страха я больше не испытывал. Я находился в замешательстве. Я спрашивал себя, что мне делать, когда мы приедем к «Толстяку Мо». Придется смириться с неизбежностью. У меня нет ни одного шанса. Я пал духом, и мне уже не хотелось драться.
Я продолжал твердить себе: «К черту, к черту, мне незачем бороться». У меня никого нет, ни одного друга. Макси, Патси и Косой мертвы. Скоро я к ним присоединюсь. И к моей матери. Боже милосердный, Ева! Ева будет ждать меня. Я все еще изнывал от жалости к себе, когда машина остановилась, въехав колесом на тротуар. Словно сомнамбула, я прошел посреди многолюдной улицы между тремя бандитами и вошел через главный вход к «Толстяку Мо».
Не почудилось ли мне это? Или Толстяк Мо действительно сделал мне ободряющий знак, когда мы проходили мимо? Он смотрел на меня с сочувствием и пониманием. Нет, я принял желаемое за действительное. Никто во всем мире не мог мне помочь. Даже Мо, бросив на меня взгляд, сразу отвернулся и занялся своими делами. Задняя комната была холодной и пустой.
— Ну, бери то, что нужно, и поехали отсюда, — хмуро сказал Менди.
Я медленно подошел к шкафу. Я словно находился под гипнозом. Все это только сон, только сон, не более чем ночной кошмар. Я потянулся к ручке дверцы, которая, казалось, хотела убежать от моей руки.
За спиной я услышал голос Менди, прорычавший:
— Какого черта тебе нужно? Проваливай отсюда.
Словно в тумане, я обернулся, чтобы посмотреть, с кем это он говорит.
Толстяк Мо стоял посреди комнаты, держа в руках поднос с бутылкой и тремя бокалами. На его толстом лице сияла дружелюбная улыбка.
— Не хотите выпить, ребята?
— Хорошая идея, — одобрил Мускул, взявшись за бутылку.
Мо с улыбкой поставил на стол поднос. Он сказал: «Угощайтесь, парни» — и вышел.
Я увидел, как Мускул наполнил три бокала. Менди поднес свой бокал к губам, не спуская с меня взгляда. Я отвернулся и открыл дверцу шкафа, потом опустился на колени и стал шарить руками по дну. Я ничего не нашел, даже пустой бутылки, которой можно было бы вооружиться. Я продолжал стоять в той же позе, чтобы выиграть время. Подняв линолеум, лежавший на полу, я стал делать вид, будто что-то старательно ищу. Мне безумно хотелось залезть в шкаф, закрыть за собой дверцу и сидеть там в темноте до конца своей жизни. Позади меня воцарилось странное молчание.
Я стоял на коленях и молился, прося о чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Где был этот Бог? Услышит ли Он молитву такого жалкого существа, как я, существа, которое мечтает только спрятаться в темном шкафу? И что я должен говорить? Пожалуйста, Боже, пожалуйста, Боже, спаси меня — я буду хорошим человеком. Или лучше сказать по-другому: спаси мою паршивую жизнь, Господи, и я заключу с Тобой сделку. Я больше ничего не стану делать. Просто спаси меня, Господи.
К чертям все это. Чего они ждут, почему не набросятся на меня сразу и не убьют? Я тоскливо бормотал себе под нос: «Зачем все это, Господи, зачем все это? Почему они не схватят меня и не убьют?»
Глава 48
Вдруг я услышал за спиной глухой удар. Я вскочил на ноги и обернулся. Менди лежал на полу где-то в темной части комнаты. Триггер навалился на стол и храпел. Мускул, с мутными глазами, еще держался на ногах и невнятно бормотал: «Снотворные капли, чертовы снотворные капли».
Он вылил себе на голову остатки виски, пытаясь прийти в себя. Он яростно мотал головой из стороны в сторону, изо всех сил борясь со сном. Потом он увидел меня и двинулся в мою сторону.
— Ты приказал ему подлить снотворные капли, — прорычал Мускул. — Я тебя задушу.
Он споткнулся о Менди и упал лицом на пол. Он остался лежать. Я бросился вон из комнаты, но по дороге заметил револьвер, торчавший из кармана Триггера. Я схватился за рукоятку, но револьвер застрял в подкладке кармана. Я вырвал его вместе с подкладкой.
Я услышал позади себя шаги. Я развернулся. Мускул схватил меня за руку железной хваткой. Рука сразу онемела. Револьвер упал на пол. Я вырвался и бросился в бар. Мускул накинулся на меня сзади. Он повалил меня на пол и вцепился руками в горло. Посетители бара с криками стали выбегать на Деланси-стрит.
Я увидел, как Мо обрушил на голову Мускула бутылку виски. Это оглушило его на одно мгновение. Я ударил его ногой в живот. Оказавшись на ногах, я бросился на улицу прямо в стоявшую у выхода толпу. Мускул достал меня в прыжке. Он навалился на меня сверху, и я упал на тротуар вместе с ним. Подо мной кричал какой-то прохожий. Кровь из раны в голове Мускула хлестала мне в лицо.
На переполненной улице поднялся страшный шум. Казалось, тысячи мужчин, женщин и детей в панике бежали во все стороны, вопя во все горло: «Полиция! Полиция! Человека убивают!»
Мускул сжал руки на моем горле. У меня перед глазами поплыли черные точки и яркие вспышки.
Я подумал, что это конец.
Как во сне, я увидел Мо, нагнувшегося над нами еще с одной бутылкой виски, которая превратилась в тысячи осколков, разлетевшись о голову Мускула. Я с трудом встал на ноги и заковылял по улице, крича и расталкивая прохожих. Я обернулся. Мускул бежал сзади. Кровь струилась по его лицу. Она тянулась красным следом по всей Деланси-стрит.
Я вбежал в булочную и захлопнул за собой дверь. Было похоже, что я ворвался в переполненный курятник. От меня во все стороны полетели ополоумевшие женщины, истошно вопя, как перепуганные куры.
Мускул вломился в дверь вместе с душем из битого стекла.
Женщины выбежали на улицу, наполняя ее своими криками.
Я нырнул за прилавок. Я заметил большой нож для резки хлеба.
Он оказался у меня в руках вовремя. Я воткнул его в лицо навалившегося Мускула. Лезвие вонзилось ему в правую скулу и разрезало щеку до самого рта. Щека буквально повисла у него на подбородке. Сквозь разрез я увидел его задние зубы. Истекая кровью, он бросился назад на Деланси-стрит, а я помчался вслед за ним, размахивая большим ножом и вопя как сумасшедший:
— Я разрежу тебя на куски!
Перепуганные прохожие с криком разбегались во все стороны.
— Ублюдок! — заорал я и яростно взмахнул ножом. Лезвие рассекло пальто у него на спине. Я взмахнул еще раз. Кончик ножа достал его шею.
Я услышал за спиной шаги и голос, прокричавший:
— Бросай нож, Лапша, или я буду стрелять!
Я встал и оглянулся. Это был местный коп, целивший в меня из револьвера.
Я увидел, что он не шутит. Я бросил нож; он со звоном упал на мостовую.
— Эй, ты, иди сюда. — Коп махнул Мускулу.
Тот подошел, пошатываясь и держась за щеку. Сотни людей собрались вокруг нас.
— Наконец-то я поймал тебя с поличным. Ты пытался его убить, Лапша, и теперь тебе не отвертеться. — Коп посмотрел на окровавленную голову Мускула и его рассеченную щеку. — Здорово ты искромсал этого парня. Эй, подайте назад! — крикнул он толпе. — Кто-нибудь, вызовите скорую.
Коп зашел мне за спину, чтобы обыскать мои карманы.
В этот момент Мускул прыгнул на меня с диким и невнятным воплем, который исходил словно из раны, зиявшей на его лице. Коп успел броситься между нами. Вся страшная сила, которую Мускул готовил для меня, обрушилась на копа, выбила из его рук оружие и накатила на нас, смяв всех троих и еще пятерых зевак в один клубок, покатившийся в сточную канаву.
Как Мускулу удалось завладеть хлебным ножом, не знаю, но он навис надо мной, рассекая лезвием воздух, а я уворачивался и изгибался, катаясь в грязной канаве вместе с копом. Я заметил револьвер копа, лежавший на тротуаре. Я рванулся вперед, схватил оружие и разрядил его приблизительно в том направлении, где размахивал ножом этот безумный.
