Дэвид Гудис - Любимая женщина Кэссиди; Медвежатник; Ночной патруль
– Судя по его разговорам, это вовсе не монеты. Это банкноты, и их полтора миллиона.
В голове у Кори мигом прояснело.
– Повтори–ка, – попросил он.
– Полтора миллиона, – заявила Нелли, а потом, икнув, добавила: – Он говорит, они где–то припрятаны, – и опять икнула. – Это просто сказки, – заключила она. – Сказки, и больше ничего.
– Конечно, – согласился Кори.
– Потому что полтора миллиона – это сказочные деньги. А кроме того, полтора миллиона, разве их прячут? Их кладут в банк.
– Разумеется.
– Но, как говорит Рейфер, когда пребывает в заоблачных высях, он поклялся Грогану держать рот на замке. Потому что только они двое знают, где лежат все эти денежки. А потом хнычет, словно младенец, и повторяет, как у него тошно на душе, ведь он все эти годы был с Гроганом. Он все время работал на Грогана. Но Боже правый, полтора миллиона спрятаны где–то и не приносят никому никакой пользы! Он рыдает и обливается слезами, прихлебывая свое пойло из чашки, а потом вертит ложкой у виска, словно хочет себя завести. Как какую–то механическую игрушку или говорящую куклу, которая умеет плакать и говорить «мама». Именно это слово он и твердит. Говорит: «Мамочка, там полтора миллиона, которые лежат мертвым грузом и никому не приносят пользы. И конечно, тому китаезе от них тоже нет никакой радости…»
– Кому–кому?
– Китаезе. И не спрашивай, что это за китаеза такой. Это же просто выдумка. – И Нелли снова икнула.
Потом она икнула громче, за чем последовал пьяный рык, когда выпивка взбунтовалась у нее в желудке. Нелли закрыла глаза, колени у нее подкосились. Она стала опускаться на пол. Кори подхватил ее и потащил от стойки. Ему удалось усадить ее на стул, она положила голову на столешницу и заснула мертвым сном.
Кори Брэдфорд тяжело оперся о столик и размышлял, сможет ли он выйти на улицу. Он направился к двери, натолкнулся на сидящего подвыпившего завсегдатая, упал на пол, поднялся, потом, покачиваясь, стал прокладывать себе путь дальше.
«Ты здорово набрался, – сказал он самому себе. – Того гляди свалишься с ног».
Кто–то открыл ему дверь, и он нетвердым шагом выполз на улицу, повторяя себе, что он не должен отключиться.
«А если это все–таки произойдет, что будет?» – вопрошал он, обращаясь к тому, кто не мог идти прямо, потому что выпил слишком много двойных порций джина и ничего не забросил в желудок, чтобы впитать алкоголь.
«Все потому, что ты не поужинал, – укорял он пьяного с остекленевшими глазами. – Все, что ты сегодня съел, – булочка с корицей и кофе. Но что это она говорила о каком–то китайце?
Ладно, ты подумаешь об этом потом, при случае. Если выживешь. Но, судя по всему, тебя ожидает экскурсия в один конец. За тобой идут охотники, которые хотят тебя убить, а в таком состоянии ты не можешь быстро двигаться. Ты вряд ли вообще способен передвигаться. Для Кингсли и его компании ты – легкая добыча.
Может, лучше вернуться в забегаловку, там, по крайней мере, ты будешь в безопасности. Во всяком случае, до ее закрытия. Но это – не выход, только оттягивание времени. Самое лучшее – добраться домой, запереть дверь на замок и улечься в постель с револьвером.
Если ты все–таки сумеешь дойти до своей комнаты по этим проулкам…»
Кори, шатаясь, брел по проулку, держась за изгородь. Его рука соскользнула со штакетника, и он упал. Он медленно поднялся с земли, сделал несколько шагов и снова упал.
«Давай, не отрубайся!»
И за минуту до того, как кануть в небытие, он услышал чьи–то приближающиеся шаги.
Глава 11
Голова его лежала на подушке. Кори открыл глаза и увидел черноту. Сев в постели, он инстинктивно потянулся к револьверу, но его не было. Он хотел было встать с кровати, но ни ноги ни руки ему не повиновались.
«Меня, наверное, привязали веревками или чем–нибудь еще», – подумал он.
Но это было не так.
«Самое натуральное похмелье», – сказал он себе, ощущая, будто его бьют молотком по черепу.
Кори откинулся на подушку и застонал. И опять канул в небытие.
Позднее, когда он открыл глаза, в комнате было по–прежнему темно. Он медленно сел, размышляя, где он находится и что собираются с ним сделать. До него никак не доходило, почему его принесли сюда, вместо того чтобы пришлепнуть где–нибудь по дороге. Некоторое время он сидел, изо всех сил стараясь привести мысли в порядок. Конечно, очень странно, что его не привязали его к кровати. Или, может быть, они сочли, что без оружия он беспомощен.
«Но они слишком много о себе думают, черт возьми!» – возмутился Кори.
Похмелье слегка отпустило, хотя голова все еще болела, а в желудке ощущалось жжение. Он встал с постели и принялся всматриваться в темноту, стараясь разглядеть настольную или напольную лампу. Что–то коснулось его лица, и он подумал, что на него напало какое–то обнаглевшее насекомое. Когда оно задело его снова, он схватил его рукой. Оказалось, что это вовсе не насекомое, а шнурок, свисающий с потолка. Кори потянул за шнурок, и в комнате вспыхнул свет.
Это была очень маленькая комната, и первое, что бросилось Кори в глаза, это окно, широко распахнутое. На дощатом полу не было ни ковра, ни половика, и тот, кто клеил обои по стенам, явно не перетрудился. Они почти везде отвалились и висели клочьями. Обстановка тоже поражала своей скромностью – только кровать, неструганая собственного изготовления книжная полка, битком набитая книгами, и продавленное кресло с разорванной обивкой, из которой торчала солома. В кресле крепко спал какой–то человек. Кори часто заморгал и затряс головой в полном недоумении. Потом он подошел к спящему, тронул его за плечо и сказал:
– Проснись! Да просыпайся же, Карп!
Тщедушный человечек открыл глаза и миролюбиво улыбнулся Кори Брэдфорду.
– Доброе утро, – произнес он.
– Да плевать мне, какое сейчас утро! – рявкнул Кори. – Где мой ствол?
– У меня, – Карп выпрямился в кресле.
Он зевнул, протер глаза и снова зевнул. Потом встал, потянулся и, сунув руку под подушку кресла, вытащил револьвер.
– Какого черта? – поинтересовался Кори.
– Простая предосторожность, – объяснил тщедушный человечек и вручил оружие Кори. – Мягко выражаясь, вы были довольно сильно пьяны. А это иногда приводит к белой горячке. В таком состоянии вы могли бы воспользоваться оружием и причинить значительные неприятности себе и другим.
Кори засунул револьвер под ремень.
– Как я тут оказался? Ты меня тащил, что ли?
– Ну, не совсем, – объяснил коротышка. – В проулке мне удалось поставить вас на ноги. Это было довольно неудобно. Вы все время пытались вырваться, когда я тянул вас за собой, и, случалось, мы оба оказывались на земле. Как вы знаете, я и сам очень даже не прочь выпить, и прокладывать путь оказалось довольно нелегким делом. Спиртное – коварная вещь. Иногда оно отбрасывает человека на более раннюю ступень цивилизации.
Кори на некоторое время погрузился в молчание. Потом поинтересовался:
– А как ты узнал, что я в том проулке?
– Я следовал за вами из забегаловки.
– Зачем?
– Ну, вы находились в состоянии глубокой алкогольной интоксикации, и я подумал, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации будет держать вас под присмотром. То есть я хочу сказать, вы были готовы погрузиться в глубокий коллапс, а я хотел предложить вам помощь.
– Спасибо, – сказал Кори и шагнул к двери.
Потом остановился и посмотрел в открытое окно, за которым была темнота.
– На вашем месте я бы выждал некоторое время, – заметил Карп.
– А чего ждать–то?
– Пока не рассветет. Улицы гораздо безопаснее при свете дня.
Кори посмотрел на тщедушного человечка:
– Что значит «безопаснее»? На что ты намекаешь?
– Просто констатирую факт, – ответил коротышка.
У него на ладони лежали старинные карманные часы. Он посмотрел на них и пробормотал:
– Семнадцать минут четвертого. Для ночных созданий, чьи кровожадные когти впиваются в прохожих, сейчас самое обеденное время. Я имею в виду одну зловредную компанию, которая горит желанием пообедать вами, и только вами. Поэтому–то я рекомендовал бы исключительную осмотрительность…
– Прости, – оборвал его Кори и, прищурившись, поглядел на тщедушного человечка. – К чему весь этот сыр–бор? Воображаемые опасности? У тебя разыгралась фантазия?
– Нет, – ответил Карп. – Просто сегодня вечером в забегаловке я услышал разговоры о перестрелке на болотах в районе Шестой и Ингерсолл.
– И что?
– Я вспомнил ваше поручение, которое выполнил днем. Я разузнал адрес, который вам был нужен, и, вероятно, вы пошли туда. А адрес был следующим: шестьсот семнадцать по Ингерсолл.
Кори устало ухмыльнулся.
Тщедушный человечек снова взглянул на старомодные карманные часы:
