Картер Браун - Девушка в саване
— Он рассказал мне, что прошел курс лечения в Лексингтоне как героиновый наркоман.
— Сообщил ли он вам, что это было добровольно?
— Точно.
— Могу поспорить, что он не упомянул о своем требовании не делать дл него никаких поблажек, потому что он хотел знать в точности, что претерпевают наркоманы в лечебницах.
Мэрфи поморщился.
— В пятьдесят восьмом году, если не ошибаюсь, он экспериментировал с новым дериватом ЛСД для лечения двух параноиков, которых в больнице считали безнадежными. Что-то не сработало, может быть, слишком больша доза, скорее всего ошибочно введенная кем-то из среднего медицинского персонала, только оба пациента умерли, а во всем обвинили Ландау.
На этом его работа в больнице прекратилась, он вообще перестал заниматься практическим врачеванием. Через несколько месяцев умерла его жена, оставив большую часть денег своим детям от первого брака, но все же Ландау получил достаточно средств, чтобы основать исследовательский фонд и обеспечить его работоспособность.
— Вы не знаете, девушка, ее зовут Вики, его дочь или же ребенок от первого брака его супруги?
— Она его единственный ребенок, — ответил Мэрфи. — В то время, когда у Ландау начались неприятности в больнице, она стала героиней газетных передовиц по собственной инициативе, что ни капельки не помогло ее отцу.
— Передовицы о чем? — спросил Лейверс.
— Она поссорилась со своей соседкой по комнате в колледже и разрешила спор, пырнув ее ножом, — медленно произнес Мэрфи. — К счастью, нож угодил лишь в мягкие ткани плеча и не нанес серьезного увечья. Родители девушки отказались подавать в суд, так что через неделю все было улажено. Упорно ходили слухи о том, что жена Ландау откупилась от этих людей неслыханно большой суммой. Возможно, так оно и было. Во всяком случае, Вики Ландау вообще не была упомянута в ее завещании.
— Ну что ж, Уилер, — обрадовался Лейверс, — возможно, теперь вы разыщете своего подозреваемого.
— Возможно, — согласился я. — Большое спасибо, доктор, за информацию.
— Не стоит благодарности. — Он учтиво наклонил голову. — Как я уже говорил, я хочу, чтобы вы разыскали убийцу Марша, Эл. Искренне надеюсь, что им не окажется Макс Ландау.
Он взглянул на часы и изобразил смятение.
— Я должен лететь, джентльмены. Я обещал жене, что вернусь рано, потому что вторник — это наш с ней вечер для домашнего пирога со сладким картофелем и секса. Если вы разыщете новых мертвецов сегодня вечером, не тревожьте меня звонками от одиннадцати до двадцати минут двенадцатого, договорились?
После его ухода Лейверс посмотрел на меня, покачал головой и спросил со вздохом:
— Никак не могу разобраться, — признался он, — кто здесь больший сумасброд, он или Полник.
— Существует простой способ это выяснить, — усмехнулся я. — Позвоните супруге Мэрфи между одиннадцатью и двадцатью минутами двенадцатого сегодня вечером и спросите ее, надевает ли она черный шелковый саван, ложась в постель.
— Хотите знать, Уилер? — задумчиво произнес он. — У вас поразительно хитрый и изобретательный ум прирожденного убийцы. Не вздумайте идти следом за мной, если, не дай Бог, нам понадобится куда-то отправитьс вместе. — Он принялся деловито перекладывать бумаги на столе. — Ладно, не знаю, как вам, а мне надо приниматься за работу!
— Да, сэр! — произнес я послушно и поднялся со стула. — Вы не знаете, где я сумею разыскать сержанта Полника?
— Скорее всего в магазине, где он покупает саван своей супруге! — услышал я ворчливый ответ. — После того как я наслушался его бредней в течение целого часа утром, я отослал его домой, пока он не свел меня с ума. И велел ему явиться завтра с рапортом в офис. Так что если у вас имеется для него срочное поручение, можете позвонить ему.
— Подожду до утра. — сказал я. — Я был бы вам очень признателен, если бы вы проверили Кирби в ФБР в Вашингтоне. Мне думается, что у них есть на него материалы. Его голос не мог стать таким сиплым только от пени любовных серенад Сандре-беби.
— Ол-райт, — кивнул Лейверс. — Уходя, будьте добры закрыть за собой дверь.
Я вышел в офис и остановился, молча наблюдая, как великолепна платиновая блондинка поправляет свои подвязки, приподняв для этого юбку, так что я получил возможность полюбоваться ее стройными ножками гораздо выше колен. Хорошие манеры вознаграждаются сторицей, подумал я, припомнив, как осторожно прикрыл дверь кабинета Лейверса — дверь даже не скрипнула.
Убедившись, что швы на чулках идеально ровные, платиновая блондинка одернула юбку и выпрямилась, но тут ее глаза встретились с моими, и она замерла как изваяние.
— Так и знала, что вы появитесь, — мрачно произнесла она, — вы с вашим нездоровым любопытством! Хотя бы кашлянули или как-то иначе предупредили!
— Аннабел Джексон, — заговорил я, глядя на нее с мягким упреком, — разве я отношусь к категории людей, которые становятся между девушкой и ее подвязками?
— Получи вы только такую возможность, вы бы встали между девушкой и ее… ладно, не имеет значения!
Она вернулась к своему столу, уселась на стул, нервно натягивая юбку на колени.
— Неужели вам некуда пойти и для разнообразия заняться каким-то делом? — фыркнула она. — Чего ради вы стоите здесь и пялите на мен глаза, как старый козел?
— Какая же вы все-таки девчонка! — миролюбиво заметил я.
Она весьма картинно вздрогнула.
— Мне казалось, что максимум, до чего может опуститься мужчина, — это стать сексуальным маньяком, способным силой взять девушку, но теперь сомневаюсь. Возможно, развратник-болтун еще хуже.
— Вот я смиренно стою, желаю посоветоваться с вами по весьма важному вопросу, а единственное, что вы способны сделать, — это…
— Мой совет, Эл Уилер, — энергично заговорила она, — предельно прост: даже не пытайтесь. Если только не хотите, чтобы стальная линейка заплясала по вашей голове!
— Я же говорю совершенно серьезно, если бы вам нужно было выбирать между «хили», «эм-джи-би»и одним из этих классических «морганов»…
Несколько минут я продолжал в том же духе, пока Аннабел не замахала руками.
— Эл, на каком языке вы только что пытались со мной изъясниться?
— На английском, на каком же еще? — проворчал я.
— Некоторые слова мне показались знакомыми, — с сомнением произнесла она, — но почему же я ничего не поняла?
— Лично я был уверен, что даже бывшая первая красавица Юга должна кое-что знать о спортивных машинах!
— Спортивные машины? Я взорвался:
— Вот именно, я планирую приобрести себе новую машину, вы, пахнуща магнолиями кретинка!
— В самом деле?
Ее глаза приобрели заинтересованное выражение.
Глава 5
Вики Ландау открыла дверь Научно-исследовательского фонда Ландау и без всякого энтузиазма посмотрела на меня своими темными глазами.
— Я предупредил вас утром, что вернусь, — на всякий случай напомнил я.
— Знаю. — Она сокрушенно вздохнула. — Я просто надеялась, что в течение дня вы угодите в серьезную аварию. В данный момент отец очень занят в лаборатории. Вам очень необходимо его беспокоить?
— Нет, я хотел повидать доктора Алтмана и мистера Жерара, — сказал я.
— Они оба здесь.
Она приоткрыла дверь чуть шире и отступила в сторону, пропуская мен в холл.
— Может быть, я смогу воспользоваться кабинетом вашего отца? — спросил я.
— Полагаю, что можете, — равнодушно бросила она. — Не поговорите ли вы сначала с Луи Жераром? В данный момент доктор Алтман беседует с отцом, но я знаю, что он освободится через четверть часа.
— Я — самый любезный лейтенант, — сообщил я чуть дрогнувшим голосом, потрясенный собственной покладистостью. — Сначала Жерар, и, если это вас не затруднит, попросите доктора Алтмана прийти в офис, как только он освободится.
— Конечно, — сказал она, кивая. — Как двигается ваше расследование? Пришлось и вам использовать свое увеличительное стекло при допросе еще одной хористки вчера?
— Я храню его для вас, дорогуша, — очень серьезно произнес я. — Может быть, вы желаете войти в офис прямо сейчас и покончить с осмотром до того, как я побеседую с другими? На это уйдет не более двух часов.
Ее лицо вспыхнуло, она круто повернулась на каблуках и зашагала прочь по коридору, причем даже ее расправленные плечи и спина ясно говорили о с трудом подавленной ярости.
Я вошел в офис Ландау, сел за его стол, сдвинул в сторону какие-то бумаги, чтобы можно было все видеть через стол, и закурил сигарету.
Через несколько минут раздался вежливый стук в дверь, и в помещение вошел весьма серьезный человек лет тридцати.
— Лейтенант Уилер? — У него оказался удивительно приятный голос. — Я — Луи Жерар.
Я предложил ему присесть, и он опустился на стул с прямой спинкой и с вежливым вниманием уставился на меня. Его светлые волосы начали быстро редеть, чем добавили несколько дюймов к его высокому лбу, подчеркива интеллектуальность его облика, глубину внимательных серых глаз.
