Лео Мале - Нестор Бюрма на острове
– У нее вид,– сказал я,– как у человека, у которого болит животик, и он спрашивает себя, сможет ли выдержать до конца церемонии.
– Точно! Ну абсолютно точно!
Она опять прыснула.
– Ой, послушайте! Что было бы, если бы она нас слышала! Она, которая…
Вдруг она перестала хохотать, сообразив, что, возможно, я знаком с мамашей Боллар, и что эти насмешки могут оказаться мне не по вкусу.
– Ой! Я болтаю, болтаю…– пробормотала она.
– Не берите себе в голову, Жаннетон,– сказал я.– Да, действительно мадам Боллар мне знакома, если это можно назвать знакомством, поскольку до этого утра я ничего не знал о ее существовании. Она произвела на меня впечатление человека сурового, но мне начхать на то, что она может подумать. Можете изгаляться над ней, как хотите. Я не пойду передавать ей ваши слова.
– А! Хорошо,– сказала Жаннетон, успокоившись.
В углу над примитивным умывальником висело не первой молодости зеркало. Я встал перед ним и начал бриться. Жаннетон, заинтересовавшись моей бритвой на батарейке – инструмент, который она, по всей вероятности, еще не видела в жизни, подошла ко мне, и наша беседа возобновилась. Я спросил ее о количестве жителей на острове Мен-Бар.
– О! Не так уж много,– ответила она.– Не знаю точно, но это так. На многих виллах живут только летом.
– Вы все друг с другом знакомы?
– Да, месье.
– Значит, чужой здесь заметен…
– О! Да, месье.
– Особенно в это время года, не правда ли?
– Да, месье.
– Вы знаете Артура, племянника мадам Шамбо?
– Я видела его несколько раз.
– На днях?
– Да вот совсем только что! Я хочу сказать…
Она принялась быстро считать в уме.
– Я хочу сказать, примерно час назад, перед вашим приходом в гостиницу. Я пошла на пристань, чтобы передать отцу Оскару одно поручение от хозяйки, и он был там. Наверняка, прибыл к своей бедной тете…
Она поворчала на одеяло, которое не хотело ее слушаться, и продолжала:
– О, месье, какая же я дура!
– Но почему же!
– Да насчет этого господина Артура, Господи! Что я вам тут болтаю, что он приехал к своей тете? Несу чушь, не зная и не думая, о чем говорю. Меня всегда в этом упрекают, но я ничего не могу с собой поделать. Он не мог только что прибыть, ведь это не было время прихода катера, и сейчас я даже вспоминаю, что он затеял беседу с отцом Оскаром, даже сказал, что собирается на ту сторону, а отец Оскар стал ему говорить, что все жалеют о мадам Шамбо, что это была поистине святая женщина и все в таком роде. А месье Артур был очень взволнован, видать, его сильно растрогало, что его тетю так любили, и это должно было перевернуть ему душу, он забыл, что собирался на ту сторону и убежал, наверняка, чтобы вернуться на виллу «Кактусы»!
Она пожала плечами.
– Какая я дура! Он не мог высадиться в это время!
– А как же по-вашему он прибыл?
– Да с утренним катером, Боже ты мой!
Я покачал головой.
– Нет. Это я прибыл катером, но не видал его среди пассажиров.
– Ну, значит, вчера! Хотя…
Раздумывая, она прикусила себе нижнюю губу.
– Если бы он приехал, я знала бы… Я встретила Софи, и она ничего мне не сказала… Правда, у нее было столько работы с этой бедной больной мадам.
– Кстати, о Софи, вы говорите, что видели ее вчера?
– Да, месье.
– Как она выглядела? Я хочу сказать… нормально?
– Я вам говорила, что у нее, похоже, не все дома, но так сразу это не заметно.
– Вам не показалось, что она чего-нибудь боится?
– О! Нет… Нет, месье.
По идее, она должна была начать задумываться, с чем связан весь этот допрос. Почувствовав это, я вытащил из своего арсенала самую обаятельную улыбку, годную для рекламы зубной пасты.
– Не надо на меня сердиться. Я старый сплетник и неисправимый трепач. Что касается Софи, то, думаю, с ее стороны было не очень красиво вот так бросить мадам Шамбо, вот и все.
– Ничего плохого здесь нет. Я имею в виду вас, а не Софи. Вы, месье, клиент и имеете право говорить. Многие тут задают вопросы про церковь и кладбище. И я тоже люблю поболтать. Но надо быть осторожной. Не каждому можно доверять. Видите, я с вами в этой комнате, и болтаю, болтаю, может, говорю глупости, но я никогда не поступила бы так с тем типом, который пришел вчера выпить там, внизу, это, к примеру вам говорю. Ну до чего отвратный вид! Морда плоская, знаете, как у боксеров. И к тому же с фанаберией, о-го-го! Я таких называю задаваками. Считаю, что зимой надо закрываться, а летом открываться. Сейчас, в этот сезон, пальто или непромокаемый плащ – совсем не лишняя вещь. А этот, знаете, в чем он был? В пиджаке! Без сомнения, хотел ошеломить нас, серых мужиков и баб. Задавака, говорю я вам…
Она наморщила лобик.
– Не думаю, что это кто-то из друзей доброй мадам Шамбо. Нет, он совсем не в нашем стиле, месье. Ума не приложу, у кого он мог бы поселиться…
– Может, это какой-нибудь турист проездом…
Моя фраза, брошенная наудачу, разгладила складки на ее лбу. Лицо ее осветилось.
– Право слово! Я и не подумала об этом. Видите, болтаю, не думая. Да, да, так оно и должно быть. Какой-то человек, который приехал осмотреть остров. Что с того, что он разгуливает в пиджаке, даже и в такую погоду.
И принялась взбивать подушки, колотя по ним, словно они были виноваты в ее недогадливости.
Этот тип с физиономией боксера! Я подумал, что, видимо, речь идет об автомобилисте, который забыл свой плащ на бензоколонке Зеленого и К°, но в данный момент еще не понимал, почему это могло привлечь мое внимание.
Я убирал свою бритву в футляр, когда услышал стук в дверь.
Это была вездесущая атлетически сложенная мадам Боллар, явившаяся ко мне с визитом.
– Извините, месье Бюрма,– произнесла она, оглядев все вокруг,– но я хотела посмотреть, как вы разместились. Вам тут нравится?
– Конечно. К тому же я не собираюсь поселиться здесь на полгода.
– Да, несомненно… Гм… После вашего ухода от меня, я подумала, что могла бы, может быть, найти что-нибудь получше, чем гостиницу, для человека, оказавшего в свое время услугу этой бедной Эрнестине, но… мы расстались при таких обстоятельствах, что…
– Благодарю вас, мадам Боллар, но думаю, что мне здесь будет хорошо.
– Тем лучше. Вы собирались спуститься вниз?
– Да, собирался.
– Если бы я знала, то подождала бы вас внизу. (Стиль мадам начальницы снова брал верх.) Хотя продолжительное пребывание в кабачке не очень подходит для человека моего положения. Но это избавило бы меня от вероятности сломать ногу на этой темной лестнице.
Я скорчил расстроенную мину, словно несчастный случай действительно уже произошел. Это было все, что я мог сделать. И догнал свою посетительницу уже на пороге. Проходя мимо служаночки, я бросил ей:
– Желаю мужества, Жаннетон.
По тому аллюру, который она взяла, принявшись за работу, ей понадобится добрый час, чтобы покончить с постелью. Ее хозяева знали, что делали, отправляя ее немедля на работу. В этой гостинице очень важное значение приобретал факт бронирования своей комнаты заранее.
– Спасибо, месье.
– А! Жаннетон! – произнесла мадам Боллар, резко обернувшись и едва не натолкнувшись на меня.– Ты ведь подруга этой дуры Софи, кажется?
Предполагалось: «Два сапога – пара».
– Да, мадам.
– Ты не знаешь, куда она подевалась?
– Нет, ма-ам… Не могу сказать вам больше того, что рассказала месье, ма-ам. Кажется, что она испарилась… Я ведь не она!
– Не она! Каков ответ! Все это – одна шайка-лейка,– проворчала мадам Боллар, спускаясь по ступенькам.– Идиотки, невоспитанные, наглые и все такое прочее. Видели, какая на ней юбка? Стоит ей немного нагнуться, как вся задница будет наружу. Что за эпоха! Вам, по-видимому, все это нравится!
– Право! – ухмыльнулся я со значением.
И подумал: «Вот старая ведьма! Прежде чем разыгрывать из себя недотрогу и чопорную ригористку, ты небось славно покрутила хвостом. Это в порядке вещей. Один монмартрский поэт в начале века сказал: «Никто не бывает большей святошей, чем бывшая шлюха».
– Как бы там ни было,– продолжал дракон в юбке,– эта легкомысленная Софи, очевидно, и не подозревает, что нужна в «Кактусах».
Мы вошли в столовую гостиницы. За стойкой хозяйка протирала стаканы.
– До свидания, мадам Мазанказ,– бросила ей мамаша Боллар.
– Честь имею, мадам Боллар,– ответила та и, обратившись ко мне, продолжала:
– Так, как месье? Комната вам подходит?
– Вполне. Спасибо.
Мы вышли на площадь. Туман полностью рассеялся, весело светило солнце.
Мадам Боллар снова принялась за свои сетования в адрес Софи и жалобы на последствия ее безрассудства:
– Мы не можем бесконечно беспокоить экономку господина кюре. Ей за это не платят.
– Я намереваюсь пойти на разведку в эту знаменитую сосновую рощу,– сказал я.– Если встречу Софи, я ее не знаю, но начинаю представлять себе…, то приведу домой.
