Лоренс Блок - Время убивать
— Потому что я могу оставить себе копии фотографий?..
— Да, можете оставить себе копии. Можете хранить все необходимые сведения в голове, потому что даже информации достаточно, чтобы погубить меня.
— Так вы хотели бы заплатить за все один раз, но вам нужны гарантии?
— Верно. И тут мы не смогли прийти к соглашению с Орлом-Решкой. Я пыталась дурить ему голову с помощью небольших сумм и секса. — Она вновь облизнула губы. — Это был довольно любопытный секс. Ведь он имел обо мне странное представление. Не думаю, чтобы у такого плюгавого человечка, как он, имелся опыт сексуальных отношений с молодыми привлекательными женщинами. К тому же, с одной стороны, я была для него этакой богиней с Парк-авеню, а с другой — у него были эти фото. Он знал всю мою подноготную, поэтому я была для него особенной женщиной. Я не находила в нем ничего привлекательного. Ничего, что могло бы мне понравиться. К тому же меня раздражали его вульгарные манеры и, конечно же, бесило, что он имеет надо мной власть. И все же мы делали кое-что интересное. Он был очень изобретателен. Меня унижало то, что я вынуждена иметь с ним дело, но мне одновременно нравилось встречаться с ним. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.
Я не ответил.
— Я могла бы кое о чем вам рассказать.
— Не стоит труда.
— Это могло бы вас заинтересовать.
— Не думаю.
— Вы ведь не испытываете ко мне особой симпатии?
— Нет, не испытываю. Да и не могу позволить себе этого в моем положении.
Она чуть отпила из бокала и снова облизнула губы.
— Вы были бы не первым копом, с которым я занималась любовью, — сказала она. — Это всегда было составной частью игры, когда я ее вела. И я еще не встречала копа, который бы в этом отношении не страдал комплексом неполноценности. Одному кажется, что у него слишком маленький… другому — что он не умеет это делать как следует. Наверное, это потому, что копам все время приходится ходить с пистолетом и дубинкой.
— Возможно.
— Однако мой опыт убедил меня, что копы ничем не отличаются от других мужчин.
— Боюсь, что мы отклоняемся от темы, миссис Этридж.
— Бев.
— Я думаю, нам следует поговорить о деньгах. Если выложите достаточно крупную сумму, то я не только сниму вас с крючка, но и выброшу удочку.
— Что вы подразумеваете под словами «крупная сумма»?
— Пятьдесят тысяч долларов.
Не знаю, какую цифру она ожидала услышать. Не знаю, договаривались ли они с Орлом-Решкой о цене, когда катались на дорогих простынях. Сложив губы трубочкой, она тихо присвистнула, выражая удивление.
— У вас большие запросы, — сказала она.
— Но вы раскошелитесь один раз, и дело с концом.
— А вдруг я вновь окажусь на крючке?
— Не окажетесь. Я дам вам в руки оружие против себя. Несколько лет назад я совершил преступление, за которое мне грозят многие годы заключения. Я напишу подробное признание. Как только вы выложите пятьдесят тысяч, я вручу вам признание и весь собранный Орлом-Решкой материал.
— Когда были полицейским, вы брали взятки? Что-нибудь в этом роде?
— Нет.
— Убили кого-нибудь?
Я промолчал.
Обдумывая мое предложение, она достала сигарету, постучала по ее кончику хорошо отполированным ногтем. Она, видимо, ожидала, что я протяну зажигалку, но я не стал это делать, и ей пришлось самой зажечь сигарету.
— Возможно, это выход, — наконец проронила она.
— Я сам суну свою голову в петлю. В случае чего вам достаточно будет лишь дернуть за веревку.
Она кивнула.
— Тут только одна проблема.
— Деньги?
— Да. Нельзя ли немного уменьшить сумму?
— Не думаю.
— У меня просто нет столько наличными.
— Зато есть у вашего мужа.
— Но это не значит, что деньги у меня в сумочке, Мэт.
— Тогда я попробую обойтись без посредников, — сказал я. — Просто предложу товар ему. Он заплатит.
— Подонок!..
— Ну так что? Заплатит он?
— Ладно, я как-нибудь раздобуду деньги. Ну и подонок же вы! Между прочим, он может и не заплатить, а я тогда уже не буду в вашей власти. Мы оба останемся у разбитого корыта. Ведь не этого вы добиваетесь?
— Нет. Конечно, было бы лучше избежать подобного.
— И, стало быть, деньги должна заплатить я. Но мне нужно время, чтобы их достать.
— Две недели.
Она покачала головой:
— По меньшей мере месяц.
— Я не собирался особенно затягивать свое пребывание в городе.
— Попробую сделать это быстрее. Поверьте, у меня сейчас есть только одно желание — отделаться от вас как можно скорее. Но мне нужен месяц.
Я согласился, но выразил надежду, что она сможет достать деньги раньше. Она еще раз обозвала меня подонком, сукиным сыном, а затем вдруг снова приняла обольстительный вид и спросила, не хочу ли я заняться с ней сексом: уж она-то покажет мне высший пилотаж. Признаюсь, мне больше нравилось, когда она ругалась.
— Я не хочу, чтобы вы мне звонили, — сказала она, перед тем как уйти. — Как я могу связаться с вами?
Я назвал ей гостиницу, в которой остановился. Было заметно, что моя откровенность удивила ее, хотя она и постаралась не показать этого. Орел-Решка, очевидно, тщательно скрывал свой адрес.
И он, конечно, был прав.
Глава седьмая
Как только ему исполнилось двадцать пять, Теодор Хьюзендаль получил в наследство два с половиной миллиона долларов. Через год, женившись на Хелен Гудвин, он прибавил к своему состоянию еще миллион с лишним. За пять лет он увеличил их совместный капитал до пятнадцати миллионов. В тридцать два года он отошел от дел и переехал из особняка в Сэндс-Пойнте в шикарную кооперативную квартиру на Пятой авеню, решив посвятить свою жизнь служению обществу. Президент ввел его в состав какой-то важной комиссии. Мэр назначил начальником департамента, в ведении которого находятся парки, места развлечений и отдыха. Хьюзендаль умел хорошо говорить, журналисты любили его, поэтому его имя непрестанно мелькало на страницах газет. Последние несколько лет он выступал с речами по всему штату, присутствовал на всех обедах, где собирали средства в фонд демократической партии. Он часто созывал пресс-конференции и нередко принимал участие в телевизионных дискуссиях. Он всегда и везде утверждал, что не намерен выставлять свою кандидатуру на выборах губернатора, но я не думаю, что даже его собственный пес был настолько глуп, чтобы поверить в такую туфту. Конечно, он уже вел избирательную кампанию и занимался этим очень усердно, тем более что у него было полно денег и много влиятельных связей. К тому же он был высок, хорош собой и неотразимо обаятелен. Если он и придерживался каких-то политических взглядов, что, впрочем, было весьма сомнительно, то все же был далек как от левого, так и от правого радикализма, следовательно, мог привлечь на свою сторону часть избирателей-центристов.
Деньги позволяли ему рассчитывать на выдвижение в кандидаты, а все, что он сделал в последнее время, вполне могло обеспечить его избрание. Хьюзендалю недавно исполнился сорок один, а он уже поглядывал из Олбани в сторону Вашингтона.
Однако эту блистательную карьеру в один миг могло прервать обнародование нескольких отвратительных фотографий.
Его офис находился в городской ратуше. Я доехал на подземке до Чэмберс-стрит, но прежде чем направиться к ратуше, прошел по Сентер-стрит и несколько минут постоял перед Главным полицейским управлением. На противоположной стороне улицы был бар, куда мы обычно заглядывали перед тем, как войти в здание уголовного суда, или же после выхода из него. Но для глотка виски было слишком рано, к тому же мне не хотелось встретить там кого-нибудь из знакомых, поэтому через пару минут я направился к ратуше и без труда отыскал офис Хьюзендаля.
Секретарем у него работала пожилая женщина с проницательными голубыми глазами и жесткими, похожими на проволоку волосами. Я сказал ей, что хочу его видеть, и она спросила, как меня зовут.
Я вынул серебряный доллар.
— Смотрите внимательно, — сказал я и подбросил монету, подойдя к краю ее стола. — А теперь опишите мистеру Хьюзендалю, что вы видели, и передайте, что я хотел бы поговорить с ним наедине. Ступайте!
Она окинула меня пристальным взглядом, видимо, прикидывая, в здравом ли я уме. Затем потянулась к телефону, но я остановил ее:
— Спросите у него лично.
Слегка склонив голову набок, она вновь проницательно посмотрела на меня, после чего, даже не пожав плечами, встала и направилась в его кабинет.
В скором времени она вернулась и с недоумением сказала, что ее шеф ждет меня. Между тем я уже успел повесить свое пальто на металлическую вешалку. Не теряя ни минуты, я вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Он тут же заговорил, даже не посчитав нужным отвести глаза от газеты, которую читал:
