Ричард Пратер - Распятая плоть
В голосе ее чувствовалось невыразимое никакими словами презрение, которое отлично сочеталось с гадливой гримасой на хорошеньком личике. Разумеется, все это относилось именно ко мне, раз уж я позволил такой малости, как ее муж, разрушить нашу идиллию.
— Конечно, я и не собирался шутить, — сокрушенно покивал я. — Послушай, ты ведь и сама понимаешь, что рано или поздно это должно было случиться. Если помнишь, я предупреждал тебя, и не раз. А вот сегодня решил, что с меня хватит.
Ее темные глаза остановились на моем лице с загадочным выражением. Яркие губы дрогнули, но она ничего не сказала. Не дождавшись ответа, я продолжал:
— Тебе так нравилось считать себя абсолютно независимой, взрослой и современной — не по-викториански, разумеется! — поэтому не лучше ли будет немного поговорить о Джее как взрослые разумные люди? Скажи, тебе не кажется, что за последнее время он немного изменился?
— По-моему, ничуть.
— Может, он выглядит немного обеспокоенным? Или каким-то необычным, не похожим на себя?
Она решительно покачала головой, черные с синеватым отливом волосы разметались по плечам, и я невольно вспомнил, как она отбрасывала их назад, и их блестящая синева красиво выделялась на белом полот-" не подушки.
— Он такой же, как всегда! — фыркнула она.
— А кстати, где он сейчас?
— Наверху, в ванной. Впрочем, что-то он долго, может, утонул.
— Какая ты милая, Глэдис! А Джей никогда тебе не рассказывал о попугае?
— Нет. Да и с чего бы вдруг?
Я уже открыл рот, чтобы ответить, как вдруг дверь с шумом распахнулась, и кто-то вошел в гостиную. Я услышал, как свежий девичий голос произнес:
— Ах, прости, пожалуйста, Глэдис! — и невольно поднял глаза.
Передо мной стояла миниатюрная блондинка, футов пяти с небольшим ростом, одетая с иголочки — в шерстяной пуловер сочного зеленого цвета и узкую юбку. Девушка была настолько хорошо сложена, что скульпторы передрались бы за честь увековечить ее в мраморе. Блестящие светлые волосы были сколоты на макушке прихотливым узлом.
Увидев меня, она замерла, и Глэдис, сделав долгую паузу, лениво протянула:
— Мне казалось, ты знакома с мистером Логаном, не так ли, Энн?
Наваждение какое-то! Неужели это Энн Уэзер, дочка Джея от первого брака?! Я встал, словно во сне, и тряхнул головой, надеясь прийти в себя. Мне кажется, ни один мужчина не смог бы спокойно отнестись к тому, что еще вчера угловатая девчушка вдруг в мгновение ока превратилась в соблазнительную женщину! Нет, конечно, мужчины знают, что такое случается, и довольно часто, но чтобы вот так, почти на глазах! Мальчишки тоже порой растут, потом превращаются в мужчин, но все выглядит гораздо проще, будто бы они просто становятся выше и немного, как бы это выразиться, менее симпатичными. А вот девочки — это что-то вроде колдовства. Как по мановению волшебной палочки в один прекрасный день они расцветают, и кажется, будто они не просто становятся выше, а растут во всех направлениях сразу. А Энн Уэзер — у меня даже дух перехватило, — эта девчушка чертовски правильно выбирала направления!
Походкой, которая заставила бы позеленеть от зависти любую манекенщицу, она неторопливо пересекла гостиную и протянула мне узкую ладонь:
— Конечно, мистер Логан, я вас помню. Марк, не так ли? Только я вас не сразу узнала.
— Готов поклясться, что до сих пор не узнаете. — Я широко улыбнулся ей. — Да и как вам узнать? В последний раз, когда я вас видел, вы были довольно-таки Отвратительным маленьким чудовищем!
На лице ее появилось растерянное выражение, глаза округлились.
— Вам тогда было лет девять или десять, — пояснял я. — Однажды вы лягнули меня так, что синяк не сходил неделю.
Девушка откинула назад головку и рассмеялась мягким воркующим смехом, украдкой поглядывая на меня из-под завесы длинных густых ресниц, которыми, похоже, немало гордилась.
— Знаете, я это помню. Точно, помню. А потом не так давно я видела в газете вашу фотографию. Там еще было кое-что о вас — какие-то ужасы об убийствах и вообще...
— А вы изменились, мисс Уэзер, — вдруг брякнул я ни с того ни с сего.
Все еще не отрывая взгляда от моего лица, она проворковала:
— Изменилась — и больше, чем вы думаете. Но для вас, Марк, я все та же Энн.
Она грациозно опустилась в одно из кресел, а я вернулся на диван. Взглянув на Энн, я сказал:
— Мы тут как раз говорили о Джее. Он заходил ко мне в офис, и мне показалось, что у него какой-то утомленный вид, ну, вы понимаете... похоже, что-то его тревожит. Не случалось ли с ним чего в последнее время? Может, какие-то неприятности?
— Не думаю. — Глэдис покачала головой. — Кстати, мы прекрасно провели время в выходные.
— Да, вечеринка была что надо, — подтвердила Энн. — Жаль, что вас не было, Марк.
— Да, наверное. Гостей было много?
— Нас трое, да еще две супружеские пары, — ответила Глэдис. — Ах да, еще приятель Энн.
— Приятель, тоже мне! — фыркнула Энн. — На год моложе меня! Зато для Глэдис воплощенная добродетель в брюках. — Девушка покосилась на мачеху. — Только мне таких и даром не надо. Держу пари, этот замухрышка до сих пор носит кальсоны. — Она хохотнула и вдруг Добавила:
— Нет, уж лучше тот гипнотизер!
Я разинул было рот, но тут же спохватился и заулыбался как ни в чем не бывало. Энн уютно расположилась в кресле с высокой спинкой, вытянув перед собой длинные стройные ноги и закинув руки за голову. Тонкая шерсть свитера мягкими складками подчеркивала роскошные формы девичьего тела.
— А вы верите в гипноз, Марк? — неожиданно спросила Энн.
— Да-а, конечно.
— В чем дело? — Она сверкнула на меня глазами. — Почему у вас такое смешное выражение лица?
— Оно у меня всегда такое, — глуповато ухмыльнулся я.
— Может быть. — Девушка весело рассмеялась. — Но я не это имею в виду. Дело в том, что оно у вас не то что смешное, а какое-то странное — будто вы страшно удивлены.
— Представьте себе, да, — кивнул я. — Ведь не каждый день слышишь о том, что на вечеринке присутствовал гипнотизер. А что, Джею понравилось, когда его загипнотизировали?
— Но я, право же, не уверена... — Глэдис помялась.
— Он произнес целую речь, — фыркнула Энн. — Кстати, довольно приличную.
— Вы сказали, что не совсем уверены в том, что произошло, не так ли, миссис Уэзер? — Я с милой улыбкой повернулся к Глэдис.
— Да. Дело в том, что и я тоже была одной из тех, кто подвергался гипнозу. Поэтому мне трудно сказать наверняка. Но это было так... так волнующе! По крайней мере, мне так сказали.
— Сказали ?! А разве вы сами не помните?
— Знаете, — она растерянно покачала головой, — а ведь я даже сейчас не могу вспомнить, что же было на нашей вечеринке! Извините, Марк, боюсь, ничем не смогу вам помочь.
— А внушению подвергались только вы с Джеем? "
— Нет, — возразила Глэдис, — еще одна наша приятельница — Айла Вейчек. Нас было трое.
— Только они, — перебила ее Энн. — Со мной у него этот фокус не прошел. — Она опять рассмеялась своим воркующим смехом и вдруг взглянула мне в лицо. — Знаете, я немного испугалась. Даже подумала, а вдруг ему придет в голову... — Голос ее прервался, но губы все еще кривились в улыбке.
Вдруг со второго этажа до нас долетел ужасающий рев. Кто-то пытался исполнить «Дом на ранчо», но узнать мелодию было практически невозможно. Меня перекосило, и я с ужасом бросил взгляд на Глэдис.
— Господи помилуй, неужто старина Джей называет это пением?!
— Жутко, правда? Но он всегда так, а мы уже привыкли. Еще минута, и он будет здесь. — Она сдержанно улыбнулась.
— Глэдис! Эй, Глэдис! — донесся рев Джея откуда-то с лестницы.
Глэдис только вздохнула:
— Прошу меня простить. Скорее всего, он не может найти свои туфли или что-то в этом роде.
Она слабо улыбнулась и украдкой взглянула на меня. Кончики ее губ печально опустились, и Глэдис исчезла.
Как только дверь за ней закрылась, Энн вдруг выпалила:
— Марк, прошу прощения, как долго вы собираетесь пробыть у нас?
— Ну, право не знаю — полчаса, может быть. А что? Она понизила голос:
— Мне надо с вами поговорить. Когда вы уйдете, не сможете подождать меня «У Фрэнки» в Беверли?
— "У Фрэнки"? Ты имеешь в виду коктейль-бар?
— Вот именно. И не напускайте на себя такой суровый вид. Вы что, забыли — мне уже двадцать один! И разве по мне это не заметно? — Она хитро улыбнулась.
— Да для меня ты все еще ребенок. — Я расплылся в ответной улыбке.
Она стала серьезной, но не похоже, чтобы мое замечание вывело ее из себя. Я успел заметить, какие у нее пухлые, нежные и по-детски капризные губы. Сейчас, когда она опустила надменно вздернутый подбородок, на щеках ее появились две очаровательные крохотные ямочки, которые подчеркнули красивые высокие скулы девушки. Впрочем, все это было тщательно отрепетировано перед зеркалом: она была хороша собой, и отлично это знала.
![Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]](/uploads/posts/books/248316/248316.jpg)
