Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Дашкова Полина Викторовна

Групповой снимок размером в полстраницы, пятнадцать ученых в день открытия. Физики выстроились перед объективом плотным полукругом. В перечне имен – М. Мазур и В. Брахт, второй и третий справа. Они стояли рядом, между И. Таммом и Н. Бором. Снимок был нечеткий. Нильс Бор выделялся своим огромным лбом. Мазур довольно высокий, широкоплечий, в пиджаке и в галстуке. Густые седые волосы подстрижены аккуратным бобриком, видны широкие полоски темных бровей. Очки съехали на кончик длинного тонкого носа. Брахт пониже, худой, лысый, лопоухий, в светлой рубашке с расстегнутой верхней пуговкой.

Доктор достал из ящика лупу, долго вглядывался в лицо Брахта. Что можно понять о человеке по расплывчатой зернистой фотографии? Ну, приятная физиономия, интеллигентная, какая и должна быть у профессора-радиофизика. Крупная умная голова на тонкой шее. Лоб большой, почти как у Бора. Глаза вроде бы светлые.

«Берлинец, – размышлял Карл Рихардович, – прусский интеллектуал, воспитанный так же, как и я, на кантовских императивах. Закон, живущий внутри нас, называется совестью. Звездное небо надо мной и нравственный закон во мне. Но разве это имеет значение в нынешней Германии? Допустим, Гитлер ему не нравится. Но спрятать от коллег открытие, которому отдано столько лет… Перед вами, профессор Брахт, встанет выбор посерьезней моего. Мне следовало всего лишь изменить метод лечения. Вместо психотерапии назначить банальную инъекцию. Но психотерапия была моим коньком, я верил в свой дар, гордился им, не упускал случая блеснуть. Я не мог знать о последствиях, никто не предупредил меня…»

* * *

Габи стерла пятку до крови, шелковый чулок прилип к ранке. До аптеки скакала на одной ноге, опираясь на Осино плечо. Аптекарша увела ее в служебное помещение, через десять минут она вышла с пластырем на пятке, схватила Осю за руку и помчалась по площади.

– Куда мы бежим? Ты только что хромала, – проворчал он, задыхаясь.

– Там, в аптеке, видела свежий номер. Ладно, стой, жди. – Габи отпустила его руку.

Он остался стоять посреди Гранд-Плас, возле старинного винного пресса, украшенного готической латинской надписью «Ora et labora» («Молись и трудись»). Габи подбежала к газетному киоску.

«Ну что это такое! – возмутился про себя Ося. – Мы же договорились не покупать газет!»

Возвращалась она уже медленно, разворачивая на ходу газету. Ося двинулся к ней навстречу и разглядел, что в руках у нее номер «Ле Гебдо», главного печатного органа франкоязычной Швейцарии.

– Читай!

Он решил, что сейчас увидит статью о капитуляции Дании и захвате Норвегии, но увидел совсем другое. В разделе «Новости науки» бросился в глаза крупный жирный заголовок:

«СЕНСАЦИЯ! ВОЗМОЖНОСТЬ КОНТАКТОВ С ПОТУСТОРОННИМ МИРОМ ДОКАЗАНА НАУЧНО!»

Внизу мельче, но тоже жирным шрифтом:

«Знаменитый итальянский изобретатель Лука Валетти создал новый вид радиоволн, при помощи которых сумел войти в контакт со своим великим Учителем, лауреатом Нобелевской премии Гуэльмо Маркони. Предлагаем эксклюзивное интервью синьора Валетти нашему корреспонденту».

Ветер трепал страницы, вырывал газету из рук. Столбцы текста окружали широкой рамой фотографию хмурого взлохмаченного бородача в пенсне, в белом халате, на фоне лаборатории.

«Общеизвестный факт, что профессор Маркони изобрел лучи огромной силы, способные выводить из строя двигатели танков и самолетов противника. Абсолютная точность и непревзойденная мощь лучевого оружия Маркони доказана и подтверждена экспериментально.

Безвременная кончина Маркони летом тридцать седьмого не позволила ему осуществить главную свою мечту – довести до конца работу над специальным излучателем, открывающим дорогу в иные, недоступные нам миры. Он завещал мне, своему любимому ученику, продолжить его дело. По оставшимся чертежам и записям я собрал устройство, которое не только посылает, но и принимает волновые сигналы от внеземных источников. Из множества пойманных сигналов пока удалось расшифровать только один, идущий постоянно и сильно. Не вызывает сомнений, что эти послания приходят непосредственно от профессора Маркони.

Во время одного из сеансов связи профессор рассказал, что, настроив излучатель определенным образом, можно воздействовать на радиоактивные элементы, изменяя процентное соотношение различных изотопов. Он подчеркнул, что прежде всего это касается урана. Таким образом, лучи Маркони могут быть использованы не только как самостоятельный вид оружия, но и оказать существенное влияние на производство уранового оружия.

Смею напомнить уважаемым читателям, что великий Маркони ушел от нас за полтора года до открытия расщепления ядра урана. Его рекомендации по урану служат неопровержимым доказательством того, что гениальный ум продолжает жить и функционировать вне телесной оболочки».

Габи читала вместе с Осей, придерживала страницы, не позволяя ветру трепать их. Последнюю фразу Ося пробормотал вслух и покачал головой. Габи рассмеялась.

– Быстро сработали, твой Тибо молодец. Телесная оболочка у него толстая, но гениальный ум подхватил мою идею на лету, и Луку он нашел подходящего. Кто такой, пока не знаю. На фотографии выглядит убедительно.

– Да, забавно. Очередная наживка, вроде тех публикаций о британской бомбе немыслимой силы. – Ося скрутил газету в трубку, сунул в карман пиджака.

Вышли на набережную Пердоне. Он обнял Габи за талию. Из озера торчала вилка, обычная столовая вилка, но только гигантская, высотой с пятиэтажный дом, прибор для питания великана, рекламный знак фирмы «Нестле». На ее фоне фотографировалось семейство с маленькими детьми.

– В ближайшую неделю эта шикарная галиматья появится в десятке европейских газет. – Габи подняла руку и звонко щелкнула пальцами. – Потом Лука даст еще пару-тройку интервью, очень скоро станет знаменитостью.

– Ну да, конечно. – Ося кисло улыбнулся. – Кто-то из далемской команды не устоит, явится к знаменитому Луке за советом, как делить эти проклятые изотопы при помощи лучей Маркони. Вот тут мы его сцапаем и хорошенько завербуем.

– Мимо! – Габи помотала головой. – Ничего ты не понял. Помнишь выражение лица Вайцзеккера, когда мы заговорили о Маркони?

– Помню. – Ося скорчил брезгливую гримасу. – Будто что-то тухлое съел.

– Они все жуткие снобы. Для них имя Маркони дурно пахнет.

– Да, я заметил. Но все-таки этот покойный марсианин – нобелевский лауреат, изобрел радио. – Ося на ходу прижал Габи к себе и поцеловал. – Слушай, давай отдохнем и перекусим.

Сели за столик на открытой веранде кафе, заказали горячий сыр, салат и вино. Габи налила воды, отхлебнула.

– Нобелевский лауреат в последние годы жизни свихнулся. Изобретение «лучей смерти» можно считать сознательным блефом и мошенничеством, но устройство для общения с душами покойников и марсианами – это уже не блеф, а бред.

Официант поставил на стол корзинку с ломтями теплого хлеба, разлил вино по бокалам.

– Он что, действительно контачил с покойниками? – спросил Ося, разглядывая вино на свет.

– В том-то и дело! – Габи отломила хлебную корочку, прожевала. – Любая идея, поданная под соусом Маркони, для уважаемых ученых абсолютно несъедобна!

– Погоди. – Ося нервно усмехнулся. – Ты пытаешься таким образом убедить их вообще отказаться от попыток разделить изотопы? Ну, извини, это как-то совсем уж по-детски.

Габи закурила и, щурясь от дыма, спросила:

– Чем занимается твой Брахт?

Ося пожал плечами:

– Вынужденными излучениями. Но это не имеет никакого отношения ни к изотопам, ни к лучам Маркони. Вайцзеккер сказал…

– …что Вернер Брахт серьезный ученый! – перебила Габи. – Тоже занимается лучами, но другими. Доктор Штерн написал: участие Вернера Брахта значительно ускорит работу. Что он имел в виду? Ты сам сто раз повторял про изотопы. А потом я услышала то же самое от Тибо. Ну, будем здоровы.