Картер Браун - Исчадие ада
Я было собрался справиться у Аннабел, нет ли у нее другого экземпляра списка, когда услышал непонятный шум в соседнем помещении, тяжелые шаги и громкие голоса. Я решил, что Аннабел сама разберется с нежданным посетителем, а я подожду, когда она освободится.
Но через пару секунд Аннабел вошла в кабинет и тщательно прикрыла за собой дверь.
— Там несколько человек, — сообщила она пронзительным шепотом, приближаясь к моему столу.
— Вы шутите? — Я удивленно посмотрел на нее. — Я-то решил, что там у вас появились марсиане. Почему такой переполох?
— Пожалуйста, Эл!
На ее лице было почти что молящее выражение.
— Там их трое, двое мужчин и одна девица, но переговоры ведет лишь один. Мне страшно! Я никогда прежде не встречала человека, который выглядел бы так зловеще! Сущий дьявол!
— А на кого похожи дьяволы? — поинтересовался я.
— Он высокий и очень темный, смуглая физиономия, а поперек лба жуткий рубец.
Где-то в глубине моего сознания прозвучал предупреждающий звонок, но все, что я сумел извлечь из тайников своей памяти, был сигнал приступать к делу.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Видеть шерифа. — Аннабел нервно сжимала и разжимала пальцы. — Я им объяснила, что шериф Лейверс появится не раньше одиннадцати, а то и позже, но он обозвал меня вруньей. Ему была видна ваша тень здесь в кабинете, а мне не удалось их убедить, что вы не шериф. Если шериф не примет его через пару минут, заявил этот человек, он вышибет дверь.
— Из-за чего такая спешка? Пожар или наводнение?
— Не знаю… — Аннабел «беспомощно пожала плечами. — Он не пожелал объяснить. Мне было сказано буквально следующее:» Предупреди этого толстого хиксвиллского борова, что Габриель Мартинелли желает его видеть «. Что делать, Эл?
— Габриель Мартинелли? — Я с минуту недоуменно смотрел на нее, пока банк моей памяти не выдал требуемую информацию. — Какого черта Габриель Мартинелли делает в Пайн-Сити?
— Вы с ним знакомы? — с надеждой спросила Аннабел.
— Все правоохранительные учреждения отсюда до Аляски знают его, — буркнул я. — Он был протеже Счастливчика Лучиано. И за двадцать лет совершил множество правонарушений, от крупных мошенничеств до убийства. Вроде бы не пропустил ни одного из имеющегося набора.
— Так что же мне-то теперь делать? Она была на грани истерики.
— Пускай сюда зайдут, золотко! И если через десять минут я не выйду отсюда, тогда вам лучше будет послать за копом.
— А где находится ближайший? — На ее лице появилась гримаса, которая даже отдаленно не напоминала улыбку, потом она отворила дверь. — Входите, пожалуйста, мистер Мартинелли.
Голос у Аннабел слегка дрожал.
— Вы, черт побери, правы, я войду! — воскликнул рассерженный посетитель. — Твой босс уложился аккуратненько, еще десять секунд промедления, и эта дверь оказалась бы на его столе!
Троица ввалилась в кабинет: двое мужчин и девица. Как только они переступили порог, Аннабел выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь.
Высокий, болезненно худой человек с продолговатым костлявым лицом и горизонтальным белым шрамом поперек лба подошел к столу.
— Вы окружной шериф — или как вы там себя именуете? — законник здешних мест, не так ли?
— Я лейтенант Уилер, прикомандированный к службе окружного шерифа из городского криминального отдела, — пояснил я. — Как вам сообщила девушка, шериф появится позднее.
Он швырнул на стол передо мной вчерашнюю утреннюю газету из Детройта. Знакомый снимок неопознанной головы, казалось, вот-вот прыгнет на меня с бумаги.
— Вы имеете какое-то отношение к данному делу? — загрохотал Мартинелли.
— Точно. Я руковожу расследованием.
— Да-а? Замечательно! — В его голосе было неприкрытое презрение. — Ты слышала, Джорджи? Этот гений занимается расследованием целых пять лет и до сих пор не продвинулся вперед ни на шаг!
— Я слышу, Гейб, — прохрипела девица. — И нахожу это ужасным, иначе не скажешь!
— Ты слышишь, коп? — свирепо захрипел Мартинелли. — Джорджи думает, что это отвратительно. А что скажешь ты, Эд?
— Я нахожу это недопустимой халатностью, Гейб, — заговорил второй тип спокойным интеллигентным голосом. — По моему мнению, налицо все основания предъявить обвинения в преступной бездеятельности. Должно быть проведено государственное расследование.
— Ты и это слышал, коп? — гаркнул Мартинелли. — Эд считает, что ты недопустимо ленив на своей работе, они должны упрятать тебя за решетку на девяносто девять лет. Что ты на это скажешь, а?
— Выслушай дружеский совет, Габриель, — прорычал я. — Убирайся отсюда немедленно, пока я не привлек всех троих к судебной ответственности за нарушение покоя в офисе окружного шерифа.
Он вытаращил глаза, очевидно не поверив своим ушам, затем его физиономия побагровела от ярости.
— Послушай!.. — Он едва не задохнулся. — Попробуй еще раз заговорить со мной подобным тоном! Я разорву тебя на части и вышвырну куски из окна! — Он перегнулся через стол с явным намерением схватить меня за горло. — Да ты знаешь, кто я такой?
Имея перед собой письменный стол для прикрытия, мне было совсем несложно выхватить тридцать восьмой из поясной кобуры. Я приподнял над столом правую руку и нацелил револьвер ему в грудь. Его руки моментально замерли в воздухе, а глаза снова широко раскрылись. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал щелчок, когда я взвел курок.
— Мне известно, кто вы такой, Габриель, — заговорил я вкрадчивым голосом. — Принимая во внимание ту поддержку, которую я получу, когда секретарь шерифа сообщит на суде, как обстояли дела, самое худшее, что я получу за ваше убийство, будет медаль. Так что не торопите события, а? Откровенно говоря, мне уже довольно трудно устоять перед искушением…
Он опустил руки по швам и поспешно отошел от стола: на его физиономии застыла нелепая гримаса. Черные глаза поблескивали, пока он с минуту придирчиво вглядывался в мое лицо. По всей вероятности, он старался хорошенько запомнить его на будущее.
— Не горячитесь, лейтенант, — пробормотал он почти миролюбиво. — Я и в самом деле был излишне возбужден. Это федеральное преступление?
— Но оно вполне обосновано, Гейб, — убедительно произнес парень с интеллигентным голосом, — у него имелись на то веские причины. Думаю, ты должен все объяснить лейтенанту.
— Да, Гейб, — затараторила девушка почему-то торжествующим тоном. — Скажи ему!
Мартинелли теперь выглядел окончательно расслабившимся. Я положил револьвер на стол и впервые внимательно посмотрел на двух других незваных гостей. Девица была очень молоденькой брюнеткой, самое большее лет двадцати. У нее было смазливое, но весьма глуповатое личико. Ее приятно округлые формы были подчеркнуты узким черным атласным платьем, которое вместе с ниткой крупного жемчуга вокруг шеи казалось неуместным в половине десятого утра. Может быть, у нее очень поздно заканчивалось ночное время, подумал я, либо, наоборот, с раннего утра она готовилась к важному свиданию. Впрочем, меня это совершенно не интересовало: рядом с таким субъектом, как Мартинелли, она ни для кого не могла представлять загадки.
Человек по имени Эд, обладатель интеллигентного голоса, как-то не вписывался в эту картину. Невысокий толстяк с седеющим венчиком волос, обрамляющим блестящую лысину, облаченный в неприглядный костюм из магазина готового платья братьев Брукс, под стать будничному выражению его физиономии. Но в нем что-то казалось не так, что-то беспокоило меня, потому что лицо выпадало из общей картины. Я еще и еще раз оглядел его, придирчиво всматриваясь решительно во все. И тут до меня дошло. Его глаза! Зрачки были затянуты белыми непрозрачными пленками. Я понял, что Эд был слеп.
— Итак, я скажу вам, лейтенант… — Теперь Мартинелли понизил голос до шепота. Его кулак опустился на фотографию в газете с неожиданной силой. — Этот снимок… Лицо на нем принадлежит моему младшему брату Тино Мартинелли!
— Вы это слышите? — заверещала девица. — Тино!
— Его младший брат, — замогильным шепотом произнес слепец, — умер пять лет назад, и только сейчас Габриель может оплакать свою потерю.
— Это недопустимо! — вновь завопила девица. — Должен существовать закон…
— Мы над этим работаем, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Однако, мадемуазель, существует городское постановление, дающее право надевать намордник на молодых особ, которые все время перебивают взрослых.
Глаза у нее широко раскрылись, она растерянно прижала ладонь к губам. Я посмотрел в темные глаза Мартинелли и подумал, что этот тип мог бы умереть куда раньше своего младшего брата.
— Если я спрошу вас кое о чем, уверены ли вы, — медленно заговорил я, — что мой вопрос не покажется вам глупым?
— Вы думаете, я не знаю своего родного брата? — яростно воскликнул он. — За все эти пять лет ни единого слова! Я потратил кучу денег, пытаясь найти его следы по всей стране! Но, признаться, никогда не терял надежды, что в один прекрасный день он вдруг откуда-то явится, только это было пустой мечтой. Все это время он был мертв.
