Джеймс Чейз - Лечение шоком
Я промолчал. Вскоре я нашел неисправность, вытащил лампу и показал ее Делани.
– Вот она. У меня в фургоне есть точно такая же. Сейчас я ее принесу, и все будет в порядке.
Я вышел из дома, подошел к фургону и, подняв голову, посмотрел на окна ее спальни. Свет горел, но шторы были задернуты. Итак, она находится в доме, но не хочет меня видеть!
Я вернулся в гостиную и заменил лампу. Потом включил телевизор. На экране появилось изображение. Я немного подрегулировал его, затем выключил аппарат.
– Все в порядке, – сказал я.
– Что ж, это было достаточно просто. Сколько я должен?
– Три доллара.
Повысив голос, он позвал:
– Хильда! Иди сюда!
Точно таким же тоном подзывают нерадивую собаку, когда хотят задать ей трепку. Только сейчас я заметил на столике наполовину пустую бутылку виски и бокал. Я понял, что мистер Делани находится в изрядном подпитии.
Дверь отворилась, и вошла Хильда. Я был потрясен, увидев ее такой бледной. Она посмотрела на меня, и глаза ее затуманились. Она вежливо мне кивнула.
– Дай мне три доллара, – сказал Делани, нетерпеливо щелкнув пальцами.
Она пересекла гостиную и подошла к серванту, на котором лежала сумочка.
В этот момент я завинтил последний винт на задней стенке телевизора. Хильда подошла к Делани и открыла сумочку. Вытащив три банкнота по одному доллару, она вдруг уронила сумочку на пол. Ее содержимое высыпалось под колеса кресла Делани. В этот момент я все еще находился возле телевизора.
Делани злобно уставился на пудреницу. Секунду Хильда оставалась неподвижной, затем наклонилась, чтобы поднять пудреницу, но Делани схватил ее за запястье, вывернул руку и выхватил пудреницу.
Все это произошло за пару секунд. Я медленно поднялся на ноги.
Злобно оскалясь, Делани левой рукой отвесил Хильде полновесную пощечину. Хлопок резко прозвучал в помещении. Хильда пошатнулась и упала на колени.
Я остался на месте, подавляя желание сомкнуть пальцы на горле Делани и вытрясти душу из этого тела. Что-то бормоча сквозь зубы, Делани внимательно рассматривал пудреницу.
Хильда с трудом поднялась на ноги. Из ее носа сочилась кровь. Ее лицо побледнело еще больше, и она выглядела ужасно.
Делани открыл пудреницу и уставился на имя, выгравированное внутри.
– Так ты все же нашла себе любовника? – рявкнул он тоном, вызвавшим у меня приступ тошноты.
Хильда ничего не ответила. Она стояла, прижимаясь к стене, сложив руки на груди. Кровь из носа капала на платье.
– Итак, тебе недостаточно того, что ты сделала меня инвалидом? Теперь ты превратилась в шлюху!
Он швырнул пудреницу о стенку, крышка слетела, и зеркальце разбилось на мелкие кусочки.
Хильда выбежала из гостиной.
Лишь тогда Делани вспомнил о моем присутствии.
– Вон отсюда! – крикнул он. – И если ты разнесешь какие-нибудь сплетни в этом маленьком городке, ты лишишься всех клиентов. Я тебя разорю! Вон!..
Я подхватил сумку с инструментами и молча покинул гостиную, предпочитая не спорить с ним. Сев в грузовик, я поехал к воротам. Они были закрыты. Я вышел, чтобы открыть их.
И в этот момент в свете фар появилась Хильда. Она имела жалкий вид. Нос все еще кровоточил, одежда была в крови, но глаза сверкали злобным блеском.
Я повернулся к ней.
– Не прикасайся ко мне! – злоба в ее голосе парализовала меня.
– Но ведь ты не сможешь больше оставаться с ним, Хильда, – сказал я. – Это просто невозможно после того, что произошло. Поедем со мной, и ты будешь счастлива. Ему ничего не останется, как подать на развод.
– Нет! Уезжай, – прошептала она придушенным голосом. – Что ж, я сполна получу за любовь к тебе. Однажды он меня придушит.
– Как ты можешь так говорить! Зачем тебе оставаться с ним? Уедем отсюда!
Я попытался обнять ее, но она вырвалась из моих объятий.
– Оставь меня! Неужели я должна ползать перед тобой на коленях, умоляя забыть меня? Мне не составит труда убедить его, что я сама купила эту пудреницу, но ты не должен больше приходить сюда, а тем более пытаться видеть меня. Сколько раз я должна повторять тебе, что не смогу покинуть его?!
– До тех пор, пока он не умрет, – проговорил я ровным тоном. – Ведь ты так сказала, не так ли?
Хильда в отчаянии заломила руки.
– Он не умрет! Ему еще жить и жить! Уходи и больше не возвращайся, или я возненавижу тебя с той же силой, с какой люблю!
Она повернулась и растворилась во мраке.
Я ничего не понимал, но в этот момент вдруг осознал, что убью его. У меня просто не оставалось иного выхода. Я был удивлен, почему такая мысль не пришла мне в голову раньше.
Глава 3
Я вернулся в дом, натянул пижаму и растянулся на постели. Бездумно уставясь в окно, я следил за тучами, проплывающими по небу и временами закрывающими луну.
Убийство!
Я не чувствовал никаких угрызений совести при мысли о том, что убью Делани. Теперь, когда я пришел к этой мысли, как ни странно, но я почувствовал облегчение. Исчезла неопределенность, терзавшая меня последние несколько суток.
Итак, я лежал на постели и, вынашивая планы убийства, пытался решить главную проблему: как убить Делани и остаться вне подозрений.
Огромное количество людей, обдумывая планы убийства, уже задавали себе этот вопрос. Но почти все они все же совершали ошибки и были арестованы.
Я не допущу промаха, думал я. Если нет стопроцентной гарантии, что убийство пройдет совершенно безнаказанно, нечего и браться за это дело. Многочисленные выгоды от смерти Делани подхлестывали мое воображение. Хильда станет свободной и сможет выйти за меня замуж, не говоря уже о состоянии Делани, которое она унаследует. А следовательно, эти деньги будут моими. Мы с Хильдой сможем начать новую жизнь. Благодаря деньгам, я получу возможность поставить дело на широкую ногу. В настоящий момент у меня уже было достаточно нужных друзей и связей, чтобы реализовать все мои замыслы.
Но без крупной суммы денег я не мог даже мечтать о расширении дела. Это было просто невозможно.
Оставалось лишь придумать, как без риска убить Делани, и дело в шляпе. Дальнейшая жизнь сулила безоблачные перспективы не только для меня, но и для Хильды.
Но здесь таилась масса трудностей. Делани был прикован к инвалидному креслу, а следовательно, никогда не покидал дом. Значит, его нужно было убить именно в доме, в отсутствие Хильды. Скажем, она будет в Глин-Кэмпе. А это обстоятельство накладывало жесткий лимит времени на всю операцию: пятница, между девятью тридцатью, когда Хильда покупала провизию на неделю, и серединой дня, когда она возвращалась домой. Итак, убить Делани можно было только днем, что уже само по себе являлось довольно рискованным делом. Хотя проселочная дорога, ведущая к «Голубой Сойке», и пустынна почти все время, но все же по ней иногда проезжали машины, а, значит, кто-нибудь сможет увидеть мой автомобиль. Нельзя было сбрасывать со счетов и Марию, горничную Хильды, которая, вероятно, все время находится в доме. Под каким-то предлогом ее было необходимо удалить из дома.
Но, самое главное, нужно принять все меры, чтобы Хильду никто не заподозрил. Мне тоже было нужно железное алиби на тот случай, если полиция вдруг узнает, что я был любовником Хильды. Маловероятно, что об этом кто-нибудь разнюхает, но ведь были же мы вместе в итальянском ресторанчике, а, стало быть, нас могли видеть. Ведь сразу после убийства в газетах наверняка появится фото Хильды, которую многие смогут опознать. В общем, передо мной стояла трудная, почти неразрешимая проблема. И как я ни прикидывал варианты «за» и «против», в ту ночь ничего конкретного так и не пришло в голову.
Но, как ни странно, сам же Делани и подсказал мне нужное решение.
На следующее утро, когда я уже собрался покинуть дом, зазвонил телефон.
Я поднял трубку. Это был Делани.
– Это вы, Риган?
Я даже не мог описать чувство, которое охватило меня при звуках его голоса.
– Да.
– Не могли бы вы приехать ко мне? Я хочу кое о чем вас попросить и буду весьма обязан, если вы приедете.
Я вновь увидел, как он бьет жену, как Хильда падает на колени, заливая кровью ковер.
Была пятница, так что, скорее всего, Хильда уехала в Глин-Кэмп. Я почувствовал непреодолимое желание вновь увидеть человека, которого намеревался убить.
– О'кей, мистер Делани, я скоро буду.
Я приехал в «Голубую Сойку» вскоре после половины девятого.
Делани, как обычно, сидел на веранде. Рука его сжимала бокал с виски, лицо было красным, а глаза подозрительно блестели.
– Садитесь, Риган, – сказал он, указывая на кресло возле себя и вытаскивая пачку сигарет. – Вы курите?
Я взял сигарету и уселся в кресло. Близость человека, которого я намеревался убить, рождала во мне довольно сложную гамму чувств.
Он откинулся на спинку кресла.
– Я хочу извиниться перед вами за вчерашнюю безобразную сцену. Я был пьян. – Он сделал приличный глоток из бокала, недовольно скривился и продолжил: – Не слишком приятно узнать, что твоя жена обманывает тебя, так что, я думаю, это любого вывело бы из себя.
