Рик Риордан - Кроваво-красная текила
Когда ближе к вечеру мы подъехали к дому Лилиан, мы увидели серебристый «БМВ», который промчался по лужайке и остановился боком на подъездной дорожке. Прекрасно сложенный блондин в мятом костюме от «Кристиан Диор» сидел на багажнике и ждал нас.
С тех пор как он закончил среднюю школу, Дэн Шефф прибавил несколько фунтов, но не вызывало сомнений, что это именно он, бывший капитан команды по водному поло «Аламо-Хайтс мьюлз», наследник строительной империи, стоимостью в несколько миллионов долларов, брошенный бывший дружок мисс Лилиан Кембридж. По углу, под которым расположился его галстук, можно было легко сделать вывод, что он слишком радостно провел счастливый час.[21] И явился не затем, чтобы поздравить меня с возвращением в Сан-Антонио.
Глава 07
— Я хочу с тобой поговорить, — сказал он, имея в виду меня.
Дэн произносил слова достаточно внятно, но его слегка клонило вправо. Лилиан первой выбралась из машины и, подойдя к нему, выставила перед собой руки, но я не знал, пыталась она его остановить или удержать, если он начнет падать.
— Я считаю, что имею полное право с ним поговорить, — сообщил Дэн Лилиан.
— Это нечестно, Дэн, — сказала Лилиан.
— Вот тут ты совершенно права.
Она пыталась оттеснить его назад, к «БМВ», но он даже не пошевелился, только посмотрел на нее, и в течение нескольких секунд на его лице гнев боролся с обидой.
— Лилиан… — начал он, протянув к ней руки.
— Нет, Дэн! Я хочу, чтобы ты уехал.
Братья Родригес из соседнего дома сидели на своем крыльце в плавках и майках, пили пиво и, ухмыляясь, наблюдали за нами. Один покрутил пальцем у виска и сказал что-то по-испански, но я не успел понять, что, и другой рассмеялся.
Я дотронулся до плеча Лилиан.
— Если Дэну так хочется, я могу с ним поговорить, — сказал я.
Она оглянулась на меня, и я увидел у нее на лице удивление.
— Трес, нет. Ты не обязан это делать. Дэн, уезжай, прямо сейчас.
Она толкнула его назад, он немного покачнулся, но не упал.
— Я не уеду, пока не скажу то, что собирался.
Мы с Дэном посмотрели на Лилиан.
— Ни одному слову не верю, — сердито заявила она и, наградив нас испепеляющим взглядом, зашагала к дому и захлопнула за собой сетчатую дверь.
Один из братьев Родригес открыл новую банку пива.
— Я хочу кое-что у тебя спросить. — Дэн потер щеку двумя пальцами с кольцами размером с каштан. — Я желаю знать, с чего ты взял, что можешь вернуться в город через десять вонючих лет и вести себя так, будто ты Иисус Христос, сошедший с небес. Ты уехал отсюда, бросил Лилиан, сбежал от всего, что здесь происходило, черт тебя подери, а теперь снова заявился и думаешь, что ничего не изменилось и все осталось по-прежнему. Ты когда-нибудь слышал про сожженные мосты, Наварр?
Шефф уже очень сильно разогнался. И даже почти протрезвел. Он говорил все быстрее и быстрее и становился все злее, то и дело, постукивая одной рукой о другую, словно для того, чтобы подчеркнуть особенно значимые места в своей речи. Его обычно безупречно уложенные волосы растрепались, и одна маленькая прядь упала на лицо супермена.
— Желаешь получить ответ? — спросил я.
— Некоторые из нас остались в городе и не сбежали от тех, кого любят. Мы с Лилиан пол года кое-что создавали, строили наши отношения. Кто дал тебе право явиться черт знает откуда и все растоптать?
Я задумался над ответом и понял, что сказать мне нечего.
— Ты жалок, — заявил Дэн. — Не смог устроить свою жизнь там, куда свалил, — поезжай в какое-нибудь другое место и оставь нас в покое. Второго шанса тебе тут не представится.
Я выдохнул, оглянулся на Родригесов, которые, похоже, получали огромное удовольствие от происходящего, и посмотрел на Дэна.
— Иногда жалкие люди бывают достаточно сильными, — сказал я.
— Да пошел ты.
— Лилиан мне позвонила, Дэн, — сказал я, стараясь говорить спокойно, ровным голосом. — А вовсе не наоборот. Если вы с ней что-то там строили, думаю, ваше сооружение начало рушиться задолго до того, как я сюда приехал.
Сами по себе эти слова не слишком тянули на серьезное оскорбление, но в свой первый удар Дэн вложил ярость, копившуюся в нем целых два месяца. Признаюсь, я оказался к нему не готов, и кулак Дэна угодил мне в живот.
Самое последнее дело — драться с человеком, который не контролирует свою ярость, да к тому же находится в хорошей физической форме. Недостаток координации восполняется непредсказуемостью и силой. Когда Дэн меня ударил, мне пришлось заставить себя забыть про тошноту и отчаянное желание пригнуться, чтобы избежать мощного кулака, направлявшегося к моей голове.
Я поднырнул под его руку, опираясь на левую ногу (получилось довольно неуклюже), и, замахнувшись правой, сбил Дэна с ног. Он не сумел сгруппироваться, и потому рухнул прямо на спину, довольно сильно.
Я выпрямился и отошел назад. Мой живот напоминал кусок листового железа, которое затвердевает по мере остывания.
Дэн с трудом поднялся на ноги и дернулся в мою сторону. Я поднял руки ладонями вверх, предлагая перемирие.
— Это глупо, Дэн, — сказал я.
Он попытался нанести еще один удар. Однако на сей раз я был готов, сделал шаг в сторону, и кулак Дэна просвистел мимо меня. После этого он целую минуту стоял, не шевелясь и тяжело дыша.
— Проклятье, ты не имеешь права, — заявил он, повернулся и направился к своей машине.
По тому, как он шел, я понял, что у него сильно болит нижняя часть спины.
Окна в его «БМВ» были почти черными, поэтому, только когда Дэн открыл дверцу, я увидел на пассажирском сиденье немолодую женщину с золотыми волосами. Левую руку она держала у лица, как будто пыталась скрыть разочарование. Хлопнув дверью, Дэн прорычал:
— Даже не начинай!
Он проехал по краю лужайки Родригесов и по тротуару выкатил на дорогу. «БМВ», точно перебравшая спиртного акула, медленно свернул и двинулся по Акация-авеню. Братья Родригес посмотрели на меня, ухмыльнулись и отсалютовали пивными банками.
Я нашел Лилиан в спальне, она делала вид, что читает.
— Ну что, поболтали как мужчина с мужчиной? — ледяным тоном спросила она. — Ты пометил свою территорию и объяснил ему, чтобы он на нее не совался?
— Лилиан… — начал я и замолчал, сообразив, что веду себя точно, как Дэн пару минут назад.
Она отшвырнула журнал в сторону.
— Мне не нравится, когда меня отправляют в мою комнату, чтобы большие мальчики могли спокойно из-за меня подраться, Трес.
— Ты права. Мне следовало дать тебе возможность самой все уладить.
— Думаешь, я бы не справилась?
Тут никакой ответ не годился, поэтому я даже не стал пытаться.
Лилиан встала и выглянула в окно. Через пару минут она подошла ко мне и обхватила руками за пояс, но по ее глазам я видел, что она еще сердится.
— Послушай, Трес, у меня выдался тяжелый день. Думаю, единственное, что мне сейчас нужно, это горячая ванна и вечер с книжкой, в полном одиночестве.
— Я люблю тебя, — сказал я.
Она мимолетно меня поцеловала — наверное, так целуют Библию — и спокойно сказала:
— Думаю, завтра мы еще поговорим. Мне не нужны больше сюрпризы из моего прошлого.
Выходя от нее, я осторожно прикрыл за собой дверь.
Дома я проверил свой только что установленный автоответчик. Моя мать звонила дважды, возмущенная тем, что я не отчитался перед ней о своем первом свидании с Лилиан. Боб Лэнгстон оставил загадочное сообщение, в котором угрожал физической расправой и судебным преследованием.
Я развернул керамическую машинку со скелетом за рулем, которую мне подарила Лилиан, и поставил на ковер перед Робертом Джонсоном. Он зашипел на нее, распушил хвост так, что тот стал похож на хвост енота, и, пятясь, ретировался в чулан. При этом он не спускал глаз с таинственного чудовища.
Я вернулся домой всего два дня назад, но уже сумел усложнить отношения с Лилиан, расстроить мать, нанести душевную травму своему коту и завести, по меньшей мере, трех новых врагов.
— Почти рекорд, — сказал я самому себе.
Чтобы еще больше испортить себе настроение, я мог сделать только одно — и я это сделал. Я позвонил в справочное и попросил телефон вышедшего на пенсию помощника шерифа Карла Келли, лучшего друга моего погибшего отца.
Глава 08
— Будь я проклят, если думал, что еще когда-нибудь тебя услышу, — сказал он.
Годы курения немилосердно сказались на голосе Карла, и каждое слово звучало так, будто по нему прошлась пилка по металлу, прежде чем оно покинуло горло.
Прежде чем я успел ему сказать, зачем позвонил, он завел длинное, сложное предложение без пауз, перечисляя людей, которых они с отцом знали и которые умерли, либо находятся в больнице, или страдают на старости лет от неблагодарности детей. У меня возникло ощущение, что Карл живет один, и, скорее всего, ему уже давным-давно никто не звонил по телефону. Я не стал его перебивать, давая возможность выговориться.
