Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни.
— Я слышала, как об этом Турецкий говорил моему мужу.
— Должен сказать, у него очень богатая фантазия.
— Да, наверное, пока это только его догадки, но он говорит, что скоро всё будет знать точно и подтвердит документально.
— Спасибо за информацию, думаю, что господин Турецкий немного не в себе, но всё равно, спасибо. А почему ты рассказала мне об этом? — пристально посмотрев на жену Мальцева, спросил Виктор. — Ведь, таким образом ты предаёшь своего мужа.
— Потому, что ты мне не безразличен и я хочу быть с тобой.
— Я, конечно, польщён, но у меня есть невеста.
— Разве это помеха? Невеста — не жена, а жена — не стена, можно и отодвинуть…
— Наверное, можно, но я этого делать не хочу.
— Ты любишь её?
— Люблю.
— А она тебя любит?
— Любит.
— Сколько ты с ней знаком? Месяц? Два?
— Мне хватило и двух дней, чтобы убедиться в её порядочности.
— Значит, ты уверен в том, что Ципора не изменит тебе?
— Уверен.
— Никогда нельзя ни в чём быть до конца уверенным. Кто попробовал надкусить запретный плод, обязательно захочет съесть его полностью, это я по себе знаю. Все женщины одинаковые, все, как кошки, любят ласки, а перед ласками очаровательных, умелых мужчин очень трудно устоять. Могу поспорить на что угодно, что у твоей невесты тоже были мужчины. Женщины с такими шикарными формами, как у Ципоры, пользуются повышенным интересом у мужчин.
— Меня это не напрягает. И у меня были добрачные связи с женщинами.
— Я тоже хочу быть одной из твоих женщин.
— Алла, это исключено.
— Очень жаль, — вздохнула жена Мальцева.
— Познакомь меня со своим отцом, — резко меняя тему разговора, сказал Виктор.
— Ты хочешь стать его зятем? А куда свою невесту денешь? Неужели бросишь?
— Если я не ошибаюсь, твой отец руководит фирмой, которая занимается утилизацией списанного вооружения? — сделав вид, что не расслышал последней фразы, спросил Виктор.
— Я не знаю, каким бизнесом занимается отец, у него какие-то дела с моим мужем. Но, мне кажется, они не пустят тебя в свой бизнес, особенно мой муж. Он никогда и ни с кем не будет делиться.
— Но, я же не как бедный родственник хочу к ним присоседиться, я хочу войти в долю со своими деньгами и, деньгами не малыми. Мальцев любит тебя и я уверен, что ты имеешь на него большое влияние.
— Я не хочу сказать, что муж у меня под каблуком, но к моим просьбам и советам, Игорь Николаевич прислушивается, — самодовольно усмехнулась Алла. — Я поговорю с мужем, но не уверена, что он согласится.
— А ты попробуй.
— Попробую.
— Я отблагодарю тебя. Любую сумму, которую ты назовёшь, я переведу на твой счёт.
— Виктор, неужели ты думаешь, что я за какое-то денежное вознаграждение пошла бы на возможный конфликт с мужем? Да никогда в жизни. Но я, только из любви к тебе, попытаюсь всё-таки убедить его принять твоё предложение, — сказала Алла и, поднявшись, направилась к выходу из кабинета.
Оставшись в кабинете один, Виктор откинулся спиной на спинку кресла, и задумался. То, что он услышал о происках бывшего генерала КГБ, насторожило и обеспокоило его.
«А этот Турецкий слишком шустрый, и это мне не нравится. Кажется, пора заняться им плотнее», — подумал Виктор, задумчиво барабаня пальцами по полированной поверхности стола…
— Любимая, ты сейчас чем-то занята?
— Телевизор смотрю, — недовольным голосом сказала Алла, не отрывая взгляд от экрана телевизора.
— Тебе не надоели эти дурацкие сериалы? Что там сейчас показывают — «Просто Марию», или про богатых, которые тоже плачут?
— А тебе-то что? Ты, ведь, всё равно их не смотришь.
— Мне только этого ещё не хватает — смотреть заокеанскую муру.
— Не нравится — не смотри, а мне смотреть не мешай. Что у тебя за привычка, обязательно испортить мне настроение?
— Сейчас я тебе его подниму, — усмехнулся Мальцев, присаживаясь на диван рядом с женой.
— Свежо предание, да верится с трудом, — усмехнулась Алла. — Ты сначала себе кое что подними, а потом садись рядом со мной.
— У тебя только один секс на уме, — с досадой поморщился Мальцев. Её частые напоминания о его сексуальной несостоятельности, злили Мальцева, но…против правды не попрёшь, он действительно, стал сильно сдавать свои мужские позиции, и от этого злился ещё больше.
— Тебе надо разнообразить свою сексуальную жизнь, — сказала Алла, с усмешкой посматривая на мужа, когда тот, в очередной раз, безуспешно пытался что-то изобразить в постели, и как обычно, член его или совсем не вставал, или через три-четыре секунды с начала полового акта, у него происходила эрекция, и зачастую всё, что он мог сделать, это перемазать лобок жены своей спермой. — Попробуй совратить невесту Виктора Сергеевича, у неё такая большая жопа, ты уже все глаза об неё обмусолил. Хотя, если в яйцах нет мочи, не помогут вам и Сочи. Мне кажется, что даже если она согласится дать тебе, ты ничего не сможешь сделать с ней. Опозоришься только.
— Когда кажется, креститься надо, — с неприязнью посмотрев на жену, буркнул Мальцев.
— Я бы не только перекрестилась, я бы за здравие огромную свечку в церкви поставила, если бы у тебя член встал.
— Ты хочешь получить в подарок вот это кольцо с бриллиантом в четыре карата? — спросил Мальцев, пропустив мимо ушей тираду жены.
— Покажи! — встрепенулась Алла, и даже бросила смотреть свой сериал, повернулась всем корпусом к мужу.
— Пожалуйста, смотри, — усмехнулся Мальцев и положил на ладонь жене кольцо.
— Какая прелесть, — задохнулась от восхищения Алла. — Это мне?
— Оно будет твоим, если ты поможешь мне добыть некоторые сведения про невесту Виктора Сергеевича.
— А что тебя интересует?
— У неё есть любовник?
— Нет.
— Ты это точно знаешь?
— Точно знаю.
— Мне нужен компромат на неё.
— Ты хочешь воевать с Виктором Сергеевичем?
— Да не воевать, — поморщился Мальцев. — Я хочу…
— Я поняла, чего ты хочешь. Не делай этого. Наоборот — объедени свой бизнес с бизнесом Виктора Сергеевича. Прислушайся к моему совету, потом спасибо мне скажешь.
— Я подумаю, — буркнул Мальцев.
— Подумай. А кольцо я забираю в награду.
— За что — в награду?
— За совет.
Глава 42. Торговцы смертью
— Михалыч, а ты помнишь Кагановича?
— Это, который при Сталине наркомом путей сообщения был?
— Всё шутишь? Я имею в виду не Лазаря, а Михаила. Помнишь, он был одним из заместителей у Турецкого. Генерал — сам еврей и в своё близкое окружение подбирал евреев.
— Помню. А чего это ты, вдруг, вспомнил про Кагановича?
— Да встретился с ним совершенно случайно в аэропорту, в зале для VIРперсон, познакомились, разговорились.
— Познакомились? Он что, не узнал тебя?
— Ну, ты же меня не узнал, почему он должен был узнать меня? Лицо-то мне совершенно другое сделали.
— Я тоже, пока привык к твоему новому лицу, чувствовал себя не в своей тарелке.
— Я и сам долго привыкал.
— Израильские врачи постарались, сразу видно, что операцию делали за границей. Из бывшего супермена сделали красивого героя-любовника.
— Ну, не такой уж я герой, а тем более любовник.
— Да ладно, не скромничай. Я же вижу, как на тебя женщины смотрят. Где бы мы с тобой ни появлялись, везде этот слабый пол шеи сворачивает, провожая тебя взглядами. Я уже не говорю про женщин, работающих в твоей головной фирме. Я же всё вижу.
— Да, ладно тебе, — рассмеялся Виктор, — Сильно глазастым с возрастом стал. Неужели все пенсионеры такие?
— А вот, выйдешь на пенсию, тогда узнаешь.
— Побольше бы таких пенсионеров, тогда за страну можно было бы быть спокойным. С обязанностями начальника службы безопасности ты отлично справляешься.
— Опыт не пропьёшь.
— Это точно. Так о чём мы говорили?
— Ты говорил про Кагановича…
— Да. Так вот, Каганович работает коммерческим директором в фирме «Русичи». Слышал о такой фирме?
— Название фирмы слышал, но оно мне ни о чём не говорит. А чем они занимаются?
— А занимаются они очень простым делом — утилизацией устаревшего воинского оборудования и вооружения. Я про эту фирму мельком слышал в девяносто втором году. Её ещё Цезарь хотел подмять под себя, да не смог — у хозяина фирмы была очень мощная крыша в Министерстве обороны. Хозяином фирмы там отставной генерал Мартов — отец жены Мальцева.
— Странный альянс — тридцатипятилетняя женщина и шестидесятивосьмилетний старик.
— Чего тут странного? — пожал плечами Виктор. — Брак по расчёту. Молодая женщина решила стать богатой вдовой, а Мальцев никак не хочет умирать.
