Картер Браун - Эта вдова не плачет
Рейзер тихо вздохнул:
— Таким мы его никогда больше не увидим!
— Какой талантище! — Манни громко проглотил слюну. — Он даже заставил эту глупышку Аманд Эванс выглядеть вполне прилично.
— Ну, это не надо приписывать Ллойду, — хохотнул Рейзер. — Единственное, что она умела делать, — это хорошо подать себя. Синяки на ее горле оставались еще недели две после того, как мы отсняли эту сцену. Помнится, Ллойд никогда не был к ней благосклонен. Единственный раз он улегся с ней в постель, но почти тотчас же заснул, поскольку ему надоело слушать ее трескотню.
— Помню, помню, — закивал Манни. — У него это стало чем-то вроде ритуала: непременно переспать с ведущей актрисой. Объяснял, что такую привычку приобрел в театре на Бродвее, а калифорнийский климат Голливуда лишь все упростил.
— Когда вы закончите свои воспоминания, — вставил я, — возможно, разрешите мне сказать пару слов?
— Конечно, Рик! — Манни немного смутился. — Что за проблема?
— Никто не желает никаких денег, — многозначительно сказал я.
Холодные глаза уставились на меня из-под тяжелых век.
— Вы хотите сказать, что оба, то есть девица Квентин и Годфри, отказываются взять деньги?
— Правильно! — Я обнажил зубы в широкой улыбке. — И тут начинается самое интересное. Рита Квентин говорит, что Карлайл безропотно платил шантажисту после самоубийства своей третьей жены, считая, что это произошло по его вине. Теперь она надумала успокоить страждущий дух своего любовника... Она заявила, что Гейл не покончила с собой. Не торопитесь! Она была убита. А теперь послушайте, какую цену она потребовала за молчание о связи с Карлайлом: я должен установить, была ли убита Гейл или покончила с собой. На это она дает мне две недели.
— Вне всякого сомнения, она рехнулась! — возмутился Манни. — Кем она себя воображает? Знаете, я бы... — Он неожиданно замолчал, подчиняясь легкому взмаху руки Рейзера.
— Давай послушаем до конца мистера Холмана, — вежливо предложил Джо. — У меня нехорошее предчувствие, что это далеко не все. Я ведь прав?
— Что касается Годфри, то у него совершенно противоположное мнение о сестре, — продолжал я негромко. — Он считает ее почти святой и не желает, чтобы кто-нибудь, в особенности я, копался в ее личной жизни. Фактически именно это и является ценой его молчания. То есть он ничего не будет предпринимать, пока я не суну нос в дела Гейл.
— Ну а что ее записка? — спросил Рейзер. — Вам удалось на нее посмотреть? Я покачал головой:
— Джастин Годфри хитер и осторожен. Прочитал мне ее наизусть.
— Но, черт возьми, это же какой-то бред! — Манни просто кипел от негодования, у него даже запотели стекла очков. — Я имею в виду, они не могут...
— Ох, — вкрадчиво произнес Рейзер, — в том-то и дело, что могут. Если ты не в состоянии добавить ничего конструктивного в наше обсуждение, Манни, я бы хотел, чтобы ты не раскрывал рта. Что вы предлагаете, мистер Холман?
— Если не боитесь рискнуть, я посмотрю, что мне удастся выяснить о браке Гейл с Карлайлом и обстоятельствах ее смерти, — ответил я. — Это будет непросто, учитывая, что умерла она два года назад. Но я могу попробовать. Естественно, постараюсь действовать осторожно. Однако нет никакой гарантии, что Годфри не пронюхает, чем я занимаюсь. — Я пожал плечами. — Чертовски запутанная история! Рейзер рассеянно кивнул:
— Эта Квентин, очевидно, должна иметь какие-то основания подозревать, что Гейл была убита.
— В то время, когда она умерла, у Карлайла была весьма ловкая любовница Вивиен, — сказал я равнодушно. — А у Гейл не менее изворотливый братец Джастин Годфри и любовник по имени Лестер Фосс...
Манни вдруг засопел.
— Никогда не слышал о человеке с таким именем.
— Подвизался на телевидении, — пояснил я.
— Нет. — Он энергично затряс головой. — Определенно, я никогда о нем не слышал. Могу поспорить, что эта ненормальная дамочка Квентин выдумала его. Или он ей явился в сновидениях. Эта авантюристка до сих пор без ума от ревности и не прочь смешать с грязью имя Вивиен. Есть один способ справиться с ней, Рик. Прижмите-ка ее посильнее, дорогой! Скажите, чтобы она взяла деньги и помалкивала, в противном случае ей же будет хуже. Ну, стукните ее, что ли, как следует, чтобы она испугалась до полусмерти.
— И опять ты не сказал ничего толкового, так что закрой рот! — проворчал Рейзер, и, имея некоторое воображение, можно было представить себе, как при этих словах яд закапал с его языка. — Мистер Холман обрисовал картину достаточно ясно и беспристрастно, как я надеюсь. При подобном раскладе я уверен, что у нас нет выбора, кроме как пойти на необходимый риск. Так что приступайте к своему расследованию, мистер Холман. Но действуйте в тесном контакте со мной. Положение в любую минуту может измениться самым драматическим образом.
— Вот-вот, если Годфри что-нибудь пронюхает о нашей деятельности, — пробормотал Манни. Я взглянул на Рейзера:
— Мне необходимо поговорить с вдовой. И как можно скорее.
Он согласно кивнул:
— Разумеется. Но сегодня вечером этого сделать не удастся. Манни сможет договориться с ней на утро. Позвоните ему, он сообщит вам время.
— Ладно.
Я посмотрел на Манни — тот ограничился кивком.
— Я очень рассчитываю на вас и верю, что у вас все получится, — произнес Рейзер на удивление холодным тоном. — Ситуация настолько деликатная, что никто, кроме вас, не сумеет добиться успеха. Это известно всем. Всей киноиндустрии.
— Понятно. И разумеется, если у меня не получится, вся киноиндустрия узнает об этом в течение двадцати четырех часов? — буркнул я.
Представитель фирмы “Стеллар продакшн” неопределенно улыбнулся:
— У вас есть еще вопросы, мистер Холман?
— Нет. Утром я позвоню Манни.
— Прекрасно! — Он довольно потер руки. — В таком случае мы можем вновь приступить к работе... Что на очереди?
— Эпический фильм, в котором Ллойд Карлайл снимался в тридцать восьмом году, — мрачно сообщил Манни. — “Меч разрушителя”.
— Хорошо. — Рейзер снова уселся в кресло и раскурил новую сигару. — Давай посмотрим.
К тому времени, когда я подошел к выходу, помещение погрузилось в темноту. Вновь застрекотал проектор, и на экране появился улыбающийся молодой кавалер. Он стоял на длинной лестнице огромного замка, наблюдая за приближавшейся к нему группой людей.
По дороге я заглянул в кабинет Манни, но его секретарша уже ушла. У меня мелькнула мысль, не напугал ли я ее до такой степени, что она улизнула домой. Я вышел из здания, приготовившись провести унылый вечер в своем небольшом домике. Захлопывая дверцу машины, я так и замер, увидев пару стройных ножек.
— Я подумала, что, если мне суждено жить в районе дешевых квартир, похожих на птичьи клетки, — спокойно заявила блондинка, — то следовало бы сперва осмотреть их и проверить, как работает канализация.
Глава 4
Она сидела в кресле в моей гостиной, потягивая мартини из хрустального бокала. Голубые глаза блондинки, мне казалось, смотрели на меня ласково. Ее звали Карен Брайн. Это все, что мне удалось узнать по пути домой.
Приготовив себе бурбон со льдом, я устроился на кушетке напротив нее. Начиная с дороги, я все это время продолжал раздумывать, что бы это все означало.
— Вы мне еще не показали птичью клетку, — неожиданно сказала она.
— Это специальная клетка для канарейки. Сейчас найду сантиметр и измерю без лишней спешки ваши основные параметры, — пошутил я.
— Могу поспорить, если бы сейчас я разделась, вы бы начали звать на помощь... — Ее губы раздвинулись в насмешливой улыбке. — Вы точно такой же, как и все остальные. Все вы торопитесь сделать заманчивое предложение. И одновременно меньше всего хотите, чтобы девушка поймала вас на слове.
Я растянулся во весь рост на кушетке, осторожно поставил на грудь бокал с бурбоном, придерживая его.
— Рад, что вы заговорили на эту тему, доктор, — задумчиво произнес я. — От девушек всегда можно ожидать непредсказуемых поступков. Раньше я никак не мог взять в толк, что они резко отличаются от нас, мужчин. В семнадцатилетнем возрасте я посмотрел фильм с Кей Фосет. Поверите ли, до этого я считал, что женщины подкладывают что-то толстое себе под одежду на грудь, опасаясь простуды. В двадцатилетнем возрасте мне кое-что объяснила девчонка, жившая на углу нашей улицы. Причем только попав в ее комнату, я догадался, что она вовсе не стремится продать мне яблоки, а...
— Ох, заткнитесь! — нетерпеливо крикнула она. Я снова сел и посмотрел на нее:
— Вы плохой психолог, доктор Брайн. Я почти уверен, что у вас нет желания лезть в клетку.
— Каждый раз, — холодно произнесла она, — упоминая ваше имя, люди непременно понижают голос. Так что у меня сложилось впечатление об ужасной личности, способной напугать до полусмерти кого угодно. А теперь, познакомившись с вами, я вижу просто дрожащего кролика, нарядившегося в старую волчью шкуру.
